КТО ТАКОЙ.
Певец, композитор и поэт Вячеслав Ефимович Малежик родился 17 февраля 1947 года в Москве в семье шофера и школьной учительницы. Окончил музыкальную школу по классу баяна. Первые концерты на баяне давал дома, в деревне на родине матери и на свадьбах у знакомых. В 1965 году поступил в МИИТ. Карьеру певца начал в 1967 году в группе «Ребята», затем являлся участником группы «Мозаика», ансамбля «Веселые ребята», ВИА «Голубые гитары», «Пламя». В эти годы начал писать и записывать свои собственные песни. В настоящее время Малежиком выпущено более 30 альбомов. Женат на Татьяне Малежик, бывшей актрисе, у них двое сыновей, Никита и Иван.
— Как-то вы сказали, что родители «вставляли палки в колеса», когда вы решили заниматься музыкой.
— Я такое сказал? Знаете, я дал так много интервью и в зависимости от своего настроения мог городить совершенно разные вещи. Наверное, в какой-то степени так и было... Да, когда я не сдавал экзамены в институте, отец собирался разбить гитару. Но мой напор был настолько силен, что я, честно говоря, не очень-то и слушался родителей. То же самое сейчас происходит с моим младшим сыном Ваней, он играет в стиле брит-поп в одной популярной группе, Weloveyouwinona. И моя жена очень переживала, что Ванька, который проучился во ВГИКе, был не допущен к защите диплома. Это для нее страшное горе, она даже находится в некоем конфликте с Иваном. А для родителей, впрочем как и для моей жены, было важно дать детям высшее образование. А потом они умывали
руки: дескать, на этом их миссия закончена, живите, деточки, как хотите. В школе я был приличным учеником, и на первом курсе института, когда еще не начал играть рок-н-ролл, продолжал хорошо учиться. Но когда по-настоящему влюбился в гитару, тут как раз появились двойки и заваленные сессии... У меня ведь не было «волосатой руки» — после того, как матушка меня родила, она ушла на домашнее хозяйство, работал один отец, шофером. И я понимал: если меня выпрут, я залечу в армию. Это меня очень стимулировало! Я всегда, как говорят шахматисты, «на флажке» успевал сдать экзамены и
умудрился закончить институт.
— Так все-таки какую роль в вашей жизни сыграла мама?
— Моя мама по образованию — учитель начальных классов, преподавала еще географию и математику. Когда она ушла из школы, занималась репетиторством на дому, вносила непосильный вклад в финансовое благополучие семьи. А я рядом с ней сидел и волей-неволей усваивал школьную программу — года на два раньше моих одноклассников. Во время построения социализма, когда основной лозунг для учеников школы был: «Коля, не высовывайся! Чем ты лучше других?», моя мать, наоборот, внушала мне, что я должен быть лучшим. И вот это желание, умноженное на хохляцкую кровь, дало определенные успехи. Матушка привила мне честолюбие.
— То есть привитое мамой стремление быть лучшим во всем наложило отпечаток и на ваше творчество?
— Можно быть не лучшим — можно быть единственным. Когда тебя ни с кем не сравнивают. Да и с кем меня можно сравнивать? В стиле Малежика никто не поет, потому что не могут — как я надеюсь. А может, не хотят. Так что я производитель, который умудряется делать эксклюзивные штучки — песни, стихи... А в последнее время я еще пристрастился писать книжки. И в эту суровую годину бурного развития капитализма я умудряюсь выживать. И в общем-то неплохо себя чувствую.
— А какие отношения у вас складывались со сводной сестрой, Нонной Дмитриевной?
— У нас с ней разница в семь лет. Ее отец погиб в 1943 году, и мать второй раз вышла замуж. Кстати, в своей книжке я написал о том, что сестра была для меня своеобразным трапом. Она тоже пробивалась с низов, мы и жили в московском гетто. Сестра набивала себе шишки и прокладывала мне лыжню, чтобы мой путь в этой жизни был более безопасным.
— Как она восприняла появление в семье младшего брата?
— Конечно, как младшего меня больше любили и баловали. У нее это вызывало ревность, она меня все время гнобила, говорила: «Ты будешь маленького роста, рыжий, конопатый,
прыщавый, с оттопыренными ушами, (а у меня действительно уши торчащие), и тебя девчонки не будут любить». Была такая мечта — вырасти и отлупить ее.
— Можете сказать, что сестра — ваш близкий друг?
— Сейчас мы, к сожалению, реже видимся. Свои семьи и прочие заботы... А в то время, несомненно, она была старшим другом. Причем даже баловала меня — брала с собой, когда кавалеры вели ее в театр или музей. Представляю, как они меня ненавидели!
— Как вы познакомились со своей женой Татьяной?
— Она — из ваших мест, из Донецка. Будучи молодой и красивой занималась в театральной студии в местном дворце культуры. И как-то мы с «Веселыми ребятами» приехали в Донецк. Пришли во дворец культуры настраивать звук и просто обалдели от красоты девчонок, которые только что там репетировали. Сказать, что мы — робкие парни, было бы не очень честно, слово «ходок» подходило практически ко всем участникам нашего коллектива. А тут все оробели от неземной красоты этих девушек! И в итоге я пошел и срубил всех их, пригласив на наш концерт. Получилось так, что сначала я
ухаживал за подругой моей жены, за Татьяной — другой музыкант... Но волею судьбы Татьяна через два года стала моей.
— Как долго вы ухаживали за Татьяной?
— А чего это я за ней ухаживал? Она за мной ухаживала! Я — популярный артист, а она кто такая? Девчонка! И вообще, мы же договаривались, что вы не будете влазить в личную жизнь.
— Пишут, что она пожертвовала своей карьерой ради семьи.
— Я думаю, она не пожертвовала. Просто в один момент не было ролей, она не была очень занята на сцене, но при этом с утра до вечера пропадала в театре. Зарплата — смешная, при приличном заработке кормильца семьи погоды не делала. Поэтому Татьяна решила, что лучше быть дома и заниматься нашим старшим сыном Никитой, и тихо свалила.
— Не жалеет?
— Что же она будет рассказывать, что жалеет? Совсем недавно в первый раз я привлек ее в качестве актрисы и певицы на запись моего нового пороректа. Старший сын и его жена уговаривали меня записать детский альбом. Я и придумал такой альбом, под названием «Шкатулка». Татьяна спела несколько песен. Были записаны песни, которые я сочинял для детей, для внучек на протяжении лет тридцати, получилось восемнадцать треков. Альбом был готов в конце апреля, он всем нравится, потому что жутко позитивный и в отличие от всего, что сейчас вокруг, в нем совсем нет агрессии. Но мне жалко выпускать его как очередную пластинку, потому что он может проскочить незамеченным. Хочу попробовать сделать мультфильм или что-то наподобие. Выпустить DVD под названием «Шкатулка, или сказки бабушки Тани». Не знаю, чем это закончится. Приеду в Москву и попробую поговорить с заинтересованными людьми. Кстати, я безалаберно отношусь и
к своим песням, которых довольно много пишу, но совершенно не занимаюсь раскруткой. Походы к редакторам, их уговаривание... С кем-то нужно выпивать, кому-то денег занести в кабинет... Это не в моем духе. Может быть, поэтому у меня не такая популярность, какая могла бы быть.
— Жена вдохновляла вас на творчество?
— Конечно. У меня есть несколько песен, которые посвящены жене. «Моя жена — актриса», «А по Таганке бродит осень, их высочество. Горят последней инквизиции костры. Ах, Таня, Таня, ни к чему вам все же отчество, вам снова двадцать, мы уже на «ты». Ну и еще одна песня, которая менее известна, она есть на пластинке под названием «Мосты». Загляни, найдешь там.
— В одном из интервью вы выразились...
— Я не выражаюсь — я дурака валяю.
— Вы сказали, что в силу своего графика мало времени уделяли воспитанию сыновей, но хотите это компенсировать в воспитании внучек. Получается?
— Я так говорил, да? Ну, не очень получается. Дети — то есть мой старший сын и его жена — хотят видеть в нас таких традиционных бабушек и дедушек. Но у нас столько идей, что греть лысину на завалинке и кайфовать оттого, что вокруг твоих ног ползают внуки, пока еще рано.
— Сколько времени вы уделяете внучкам сейчас?
— Мало. Когда удается видеть их чаще, я счастлив. А в среднем провожу с ними часа три в неделю.
— Когда-то давно ходили слухи, что у вас роман с Екатериной Семеновой. Было ли это на самом деле?
— Этого не было никогда — мы даже ни разу не целовались. Просто вели вместе телепередачу «Шире круг», и людям, видимо, хотелось видеть нас вместе. Многие современные артисты мечтают о том, чтобы про них ходили сплетни. Помню, Таня Веденеева спрашивала: «Почему так? Вы появляетесь на телевидении раз в сто лет, но про вас сплетни расходятся, а про меня ничего не говорят». Я даже песни не для Кати писал,
а для передачи. А она исполняла. Катя Семенова — хорошая певица, отличная актриса и блестящая рассказчица. Самое интересное, что мы всего семь передач вместе сделали.
А один раз я пустил слух — на одном из концертов сказал: «Расскажите своим друзьям, что Катя Семенова беременна от Малежика». Стало интересно, как быстро сплетня вернется ко мне. Через три месяца.
— Наверняка у вас всегда было много поклонниц. Жена никогда не ревновала?
— Мы же договорились об этом не говорить. Я стараюсь никого не пускать в свою творческую лабораторию.
— Насколько мне известно, в конце девяностых в Ростове у вас было две поклонницы, которые возили вас с концертами сюда.
— Было, да... Но разве их было две? Кажется, одна, Лариса... Откуда вам это известно?
— Наш главный редактор сказал.
— Несколько раз я приезжал в Ростов по их инициативе. Поскольку я актер, мог предположить, что мной кто-то увлечен — как актером. Ну, если хотят люди организовать мой концерт, почему бы и нет?
— А были ли интересные, забавные случаи, связанные с поклонницами?
— Милая, ты упрямо гнешь свою линию. Мне вообще до фонаря все эти журналы. И я не уверен, что и здесь напишут правду.
Перейти в архив