— Олег, быть может, знаете в интернете сайт «Анализ фамилий и брендов»? Забиваешь бренд — и сайт выдает, что думают люди, услышав это слово. Сегодня мы забили «Тинькофф»…
— Что написали — «негодяй», «подлец»?
— «Плохое, страшное, грубое, злое, тихое…». Вот что представляется человеку, когда он слышит «Тинькофф».
— У вас что... как газета называется?
— У нас не желтая пресса. У нас журнал «Кто Глав…».
— «Экспресс» там чего-то?
— Нет-нет!
— «Жизнь» какая-нибудь? Кстати, «Жизнь» — она, по-моему, из Ростова.
— Нет, они из Ульяновска. Ульяновские армяне, такая особая порода в журналистике.
— А как они это выясняют, на этом вашем сайте?
— Ну, сочетание слогов, какие-то ассоциации возникают. Но вы во все это не верите, наверное.
— Полный бред какой-то. Потому что, я думаю, если вбить «Путин», то сначала будет... э-э... А если подредактировать, то будет «звезда», «наш рулевой». И вообще главный человек в жизни. Как подредактировать, я думаю.
— А какое прозвище у вас в школе было?
— Тень. От фамилии. Кстати, оно не прижилось в жизни почему-то. Я в Сибири вырос. Только что вернулся оттуда, три дня назад, летал к папе на могилу. И вот меня там встретил одноклассник: «О, Тень, привет!». Я уж забыл о прозвище, ну 20 лет как школу закончили.
— А вот в то время — когда деревья были большими...
— Да-да! Я сейчас поймал себя на мысли: я приехал в свой город, Ленинск-Кузнецкий, и просто гулял по улицам. Там у меня всех людей поубивали, кто-то помер, кто-то спился, — школьная компания, ну это неважно... Что меня больше всего поразило — что расстояния стали короткими. Раньше мне казалось, до школы далеко, до колонки, я воду носил ведрами — у нас же дома ни воды, ничего не было — сейчас эта колонка оказалась буквально в 20 метрах, школа — в 500. Действительно, когда ты маленький, тебе все больше кажется.
— Ну так и вот: деревья были большими, на дворе глубокий социализм — кем вы мечтали стать?
— Ну как, тривиально все там... космонавтом, кем еще.
— А постарше когда?
— Ну я шахтером же, у меня отец шахтер, я поехал поступать в горный институт ленинградский. Я директором шахты хотел быть. А тут наступили грозные годы перестройки, в 88-м я приехал — и началось!.. Представляете: оказаться в 88-м году в общежитии с иностранцами в городе Петербурге.
— Это хорошо или плохо?
— Конечно, хорошо! Тут все и началось, весь бизнес. Если б я оказался в этом общежитии в 92-м или в 85-м, то ничего бы не началось. Я был в правильное время в правильном месте.
— О провокационной рекламе Тинькова...
— Ходят легенды.
— Да. Вот давайте развенчаем или поддержим.
— Ха-ха!
— Вы не приняли постеров от известного дизайнера Оливеро Тоскани — где Буш целовался с Ладеном...
— Не Буш, а Путин — с Басаевым.
— Ну видите, как перевирает интернет. А что еще не принимали?
— От Тоскани? Ну он там повторяться стал, начал выдавать мне сиквелы по мотивам Benetton. У нас был директор по маркетингу, он так немножко попроще человек: «О! Это гениально». А это посмешище. Зачем мне было нужно то же самое, что Оливеро давно сделал? Тогда это был креативный оргазм у него, действительно великие вещи он создал для Benetton, вопросов нет. Но зачем мне платить деньги — да даже за бесплатно не нужно! — за сиквелы? За какой-то, я не знаю, «Крепкий орешек-4». Я думаю, проблема была в том, что он поленился, особо не парился. Видит, что тут Россия.
— А он делал скидку на то, что это русская компания, или брал как с Benetton?
— По российским меркам он просил достаточно дикие деньги, по западным — не очень большие. Да и вопрос не в деньгах был. Я, повторюсь, готов был заплатить ему за действительно уникальную, яркую, оригинальную, прорывную, революционную — какие еще там есть прилагательные? — Идею! А когда он мне дал — я как сейчас помню — совокупление насекомых... Ну это лошади у него уже были такие... Или вот эти целующиеся — ну у него уже монашки целовались с монахами! И тем более этот политический стейтмент, он же революционер. Меня политика совсем не интересует, я ее не понимаю. Мне нужно пиво продавать. И я сказал: «Слушай, не-е». Вот и вся история с ним.
— Для вас есть какие-то табу: кто точно не появится в рекламе «Тинькофф»?
— Честно говоря, я бы религиозную рекламу никогда... (звонит телефон). Извините, можно? Да! Я как раз разговариваю с вашим коллегой. Говорите, столько вы сегодня звоните мне уже. Что вы хотели?.. так... угу... Я не думаю, что кому-то это понадобилось. Это как всегда в России — правая нога не знает, что левая делает. Я вообще не думаю, что это спланировано. Это как всегда разгильдяйство наше... Из «Коммерсанта» звонят. Насчет акцизных марок — что бутылки убирают из продажи. Она спрашивает: кто это придумал, кто на этом заработал.
— Продолжаем: то есть, если это будет продавать пиво, для вас нет никаких запретов? Гомосексуализм если будет?
— Так а что, гомосексуалисты — нормальные люди. Пиво пьют, в конце концов.
— Все возможно?
— У меня нет никаких проблем ни с гомосексуалистами, ни с лесбиянками.
— И что-то лесбийское у вас уже было в рекламе.
— Ну было-было. Хотя я не сторонник сегодняшнего Голливуда, где половина продюсеров — геи, или, по-русски говоря, пи...расы, пропагандируют все это дело.
— Толерантность воспитывают.
— Там уже не толерантность, там уже похлеще идет. Я как отец троих детей возмущаюсь. В последних фильмах нет-нет и появляются уже такие вкрапления рекламы. Я против этого... Но если бы для рекламы появилась яркая идея креативная, где два гея... (громко смеется)... ну как сказать... ну я бы согласился. Если бы это принесло коммерческий успех — почему нет.
— Два лица — мужское и женское — которые могли бы стать лицами «Тинькофф»?
— В мировом масштабе?
— В мировом, да. Кто вам нравится.
— Хороший вопрос. Никогда об этом не думал. Такой выбор большой... О-о! Это ж должны быть хорошие люди.
— Бред Питт — хороший человек?
— Да не, Бред Питт меня не особенно убеждает в последнее время. Ну-у... кто у нас хороший человек? Я даже и не знаю. Хороших людей-то мало. Трудный вопрос.
— Ну черт с ними. Пока людей все равно нельзя в рекламе пива использовать. Что пока не может позволить себе Тиньков, но хотелось бы? Вы вот привезли в Ростов группу Brazzaville, а любите, насколько я знаю, Мадонну.
— Безусловно, Мадонну я бы хотел привезти в Россию. Более того, я над этим проектом работал. Мы много кого привозили. У меня были артисты за 200 тысяч долларов. И вершина была — Бьорк. Но Мадонна — это порядок другой, это миллион, полтора, два. И второе, что бы я сделал — я бы создал профессиональную велосипедную команду в высшей лиге, называется ПроТур, бюджет у них как минимум 15 миллионов в год. Я пока реальное могу. У меня сейчас есть команда «TINKOFF Restaurants», в евролиге, у нее бюджет миллион долларов, содержу полностью.
— А вы сами занимались велоспортом?
— Да, гонялся... Вот такая у меня мечта: как-нибудь заработаем денег и... Вот в Ростове ресторан откроем, и он будет прибыли много приносить, и я буду содержать велокоманду.
— Вы много кого привозили, продюсировали «Ленинград», «Кирпичи». По вашему опыту общения с музыкантами — алкоголь, и пиво в том числе, помогают творчеству или напротив?
— Это индивидуально. У меня был знакомый, очень талантливый, Кеша его звали, он героин колол вообще. А есть музыканты, которые не пьют-не курят... Есть артисты — чисто на наркотиках сидят, есть — бухают, а есть совершенно гениальные и вообще ничего не используют. Может, они импотенты, я не знаю, может, что-то сублимируется, перераспределяется... Ну, например, «Мумий Тролль»-Илья — он вообще не пьет практически, по трезвяни все пишет. Шнур из «Ленинграда» говорил, что пьяным ничего написать не может.
— А вот интересно, у вас самого были в детстве творческие задатки?
— Не, если честно. А вот в последнее время, когда начал заниматься маркетингом, пришлось — чтобы сэкономить, потому что рекламные агентства дорого просят — какие-то там грани творческие в себе открыть.
— Вы на интервью выделяете не больше 20 минут. Ну я понимаю: достали журналисты. А на что готовы потратить час?
— О! Таких вещей много. Полежать на пляже, посмотреть на море. Пообщаться с интересными людьми, без диктофона. Покататься на велосипеде, катаюсь обычно по 3–4 часа, иногда по 6 подряд. Короче, минимум времени на бизнес и на интервью, а максимум... Про журналистов: тут даже не столько достали, я ж не Филипп Киркоров. О, кстати, он же ростовской девушке какой-то давал интервью, в розовой юбочке. А, кстати, она богатая стала после этого, популярная, она на этом как-то капитализировалась? Потому что было мнение, что она на этом просто денег зарабатывает.
— Нет-нет. Но давайте не уходить к девушке.
— Да, я только мысль с Киркоровым закончу. Не достали — просто у меня есть ощущение, что мне нечего сказать. Вроде все сказал давно, лет 5 уже или 6 у меня берут интервью. Я бы хотел как-нибудь, общаясь с большой звездой, ну типа де Ниро, спросить: вот как вы можете 30 лет давать интервью?
— А может, вам стоит объявить журналистам: задаете надоевший вопрос — интервью тут же кончается.
— О, а у меня такое на сайте есть — фак-вопросы (FAQ — часто задаваемые вопросы. — «Главный»). Типа «Пожалуйста, не спрашивайте больше об этом!».
— Я много таких задал?
— Ну ни одного, по-моему.
— Вы же креативный человек. Подтвердите свою репутацию, экспромтом сочините слоган для журнала «Кто Главный».
— (После секундного раздумья). Кто главный. А вы че, не знаете. И знак вопроса. Если б было время, я бы что-нибудь лучше придумал. А так первое, что в голову пришло.
Редакция благодарит гостиницу «Ростов» и ресторан «Аладдин» за помощь в проведении интервью.
Перейти в архив