Кто такая. Татьяна Витальевна Устинова родилась 21 апреля 1968 года в Москве. Российская писательница, работающая в детективном жанре. Родилась в семье инженеров. Училась в английской спецшколе и на факультете аэромеханики и летательной техники Московского физико-технического института. После института стала работать на телевидении. Позже была приглашена в пресс-службу Президента России. Какое-то время была редактором программ Первого канала «Москва-Кремль» и «Из первых рук». В начале 2000-х работала пресс-секретарем в Торгово-промышленной палате России. Первый детектив написала в 1999 году. Живет в подмосковном Жуковском. В 2010 году за роман «На одном дыхании» автору была присуждена премия «Электронная буква» в номинации «Детектив года».
— Татьяна Витальевна, вы когда-то были редактором программ «Москва-Кремль», «Из первых рук» на Первом канале. А сейчас вы держитесь, как телеведущая. Помогают ваши природные данные или вы их преднамеренно развивали?
— Держаться перед камерой, безусловно, училась. Этому всем и всегда приходится учиться. Никто из нас не родился перед камерой, за исключением малюток Никиты Джигурды. Люди, которые так или иначе работают в кадре, точно знают, что камера показывает не совсем то или совсем не то, что стремится продемонстрировать сам объект. Почему это происходит, для меня загадка, честно. Сколько бы ни было грима, искрометных шуток или слепящих улыбок, камера вместо этого покажет усталость, раздражение или некомпетентность. Скрыть весь этот негатив от камеры умеют единицы. Я понятия не имею, может ли стеснительный, замкнутый, косноязычный и молчаливый человек «развить свои природные данные» и стать, к примеру, Иваном Ургантом. Мне всегда страшно нравилось работать в кадре, я получаю от этого необыкновенное удовольствие и все время учусь — держаться, шутить, быстро реагировать, поменьше врать.
— У вас есть какие-то планы, связанные с телевидением?
— Никаких оформленных планов у меня нет. Я бы с удовольствием вела, например, историческую программу, если бы она появилась. История — это как раз то, что меня сейчас интересует. Видите ли, все, что по невежеству нашему чрезвычайному кажется достижениями последнего времени, оказывается уже было. И демократия, и тоталитаризм, и отношения государства с церковью, и пути решения разнообразных общественных проблем описаны в истории. Но мы или ничего об этом не знаем, или отвергаем этот опыт — опять же из-за собственного невежества... Я бы хотела вести книжную программу или какое-нибудь детективное шоу. «Дамские» программы — он ушел от нее к молодой любовнице, а она теперь не знает, что ей делать, то ли любовницу отравить, то ли самой повеситься, то ли пойти на кулинарные курсы, и тут как раз случайно за кулисами повар — меня сейчас не слишком интересуют. Мы это все уже проходили.
— В 2010 году за роман «На одном дыхании» вам была присуждена премия «Электронная буква» в номинации «Детектив года». Если бы писатель сам присуждал себе премии, за что бы себя вы наградили?
— За роман «От первого до последнего слова», пожалуй. Это книжка о врачах, и она неплохая. За «Хронику гнусных времен» — это весело и со вкусом.
— Вы энергичная, жизнерадостная и позитивная женщина. С какими людьми любите иметь дело?
— Я люблю умных, энергичных, хорошо образованных. Я люблю задать вопрос, предвкушая блестящий ответ, иногда для меня непонятный, и заранее упиваюсь чувством свободы, которое испытывает человек, когда говорит о любимом деле или о том, что хорошо знает. Я люблю, чтобы было интересно, понимаете?.. Я не выношу тупоумия и отсутствия самоиронии. Отчасти поэтому мы с мужем не посещаем почти никаких светских мероприятий — ску-у-учно! Времени жалко, детей, оставленных дома, ужина жалко! Но если я знаю, что будет, например, Иосиф Кобзон, да еще мы сидим так, что можно поговорить, — мчусь, и я счастлива.
— О своих недостатках и слабостях вы предпочитаете умалчивать?
— Ну, конечно, у меня в принципе нет и не может быть недостатков, я же не чело-век, а небесный ангел с крыльями! Как большинство из нас, правда? Если серьезно, у меня куча недостатков, как у любого. Я очень нетерпелива, категорична, мнительна. Если человек меня не интересует, я подчас не даю себе труд скрывать это, а между тем — это моя личная проблема, человек-то вполне себе распрекрасно хороший!.. Я ленива, необязательна, плохо образованна. Я очень люблю жалеть себя, часто не по делу вовсе, и на это уходит очень много времени и сил, не только моих, но и близких, которые принуждены слушать мои стенания. Я курю, мало сплю и, когда думаю о своем, со мной трудно иметь дело. Я терпеть не могу родительские собрания в школе и никогда на них не хожу, хотя собрания — это исключительно мой вопрос, а я перекладываю его на других. Это все только верхушка айсберга. У меня масса недостатков на самом деле.
— Вы часто ошибались?
— Фатально — нет, не ошибалась. И не хочу! Я замужем за любимым человеком, так уж получилось. Я занята любимым делом, мне повезло. Я обожаю свою сестру и очень благодарна родителям за то, что она у меня есть. Я «мама мальчиков» и решительно не представляю себя в роли «мамы девочки», то есть и тут безошибочное попадание! Разумеется, я то и дело совершаю ошибки, иногда очень серьезные, иногда глупые. Я учусь их не совершать и все равно совершаю.
— Вы списываете своих главных героинь отчасти с себя?
— Ох, господи, мои героини — это не я. Разумеется, в каждом персонаже, даже в дворнике Рахиме и в собачке, которая пробежала на втором плане, есть автор, ведь именно автор и придумал и Рахима, и собачку! До автора ни того, ни другого не существовало, правда? Но я никогда не пишу о себе! Героиня нового романа Нелли Лордкипанидзе относится к жизни, варит обед, занимается любовью совсем не так, как я! Дмитрий Долгов из книжки «От первого до последнего слова» тоже проделывает все это по-своему. Героиня, как правило, подпорка для героя, у меня есть всего несколько романов, где события развиваются вокруг нее, а не вокруг него. Мои героини — очень разные женщины: от заполошных куриц до политиков и главных редакторов журналов. Ни те, ни другие на меня не очень похожи.
— «Над вымыслом слезами обольюсь». Вы переживаете по поводу того, что своих героев вынуждены умерщвлять?
— Конечно, переживаю, а как же иначе? В той же «Хронике гнусных времен» один из героев по моему грандиозному плану должен был в конце романа превратиться в труп. Усилиями злодея, конечно! И, вы знаете, я не смогла. Я так его полюбила, я так его знала, так сочувствовала, что он остался в живых. И шут с ней, с достоверностью! Да, он не должен был выжить, но он выжил, и я до сих пор этому рада, хотя книжка написана давно.
— Вы как-то обмолвились — «чтобы отдавать эмоции, их нужно где-то брать». Где же вы их берете?
— Бывает, что и негде брать, и тогда все плохо. Их приходится генерировать, а никак не получается, и это состояние «сухой палки», которую хочется поддать ногой, я ненавижу. Для того чтобы «брать эмоции», нужно прикладывать усилия, постоянно и всерьез. Нужно учиться видеть окружающий мир, нужно учиться понимать, что он огромен и прекрасен. Нужно, чтобы новый день вызывал новые эмоции, а это очень трудно! Для меня источником эмоций может быть вкусный ужин, первый снег, неожиданный телефонный звонок мужа — «хочу сказать, что я тебя люблю», и отбой, короткие гудки, потому что он на работе, и всегда занят, и звонит редко, и только по делу! Источником эмоций может быть суббота у сестры на даче, с детьми и собаками, про которых мы придумали, что это и есть «инь» и «янь», мальчик и девочка, черная и белый, гладкая и пушистый, философ и жизнелюб! Кино с Луи де Фюнесом. Вдруг собраться за пять минут и куда-нибудь поехать, неважно куда. На склон кататься на доске, в деревню под Тверь, в Пензу или в Курск к родственникам. Еще источники — постоять на крылечке и посмотреть на небо, прочитать роман, написать роман.
— В одной из ваших книг «Третий четверг ноября» героиня, работник крупной компании, едет из Москвы в Питер выяснять причины пропажи сотрудницы фирмы и документов, которые пропали вместе с ней. В ее жизни появляется старый друг, а новый любовник начинает раздражать... Это не первый любовный треугольник, за описание которого вы беретесь. Новизна ощущений для вас необязательна?
— Ну, конечно, каждый раз все по-другому! Помните Станислава Лема? «Пятничный «я» очень отличаюсь от «меня» понедельничного»! Он гениальный писатель, этот поляк. В пятницу я не такая, какой буду в понедельник. В пятницу можно написать одну историю про любовь, про треугольник и Питер, а в понедельник совершенно другую, ведь столько времени прошло и столько всего изменилось! Я все время учусь — думать, слушать, читать, воспринимать окружающий мир, разговаривать, оценивать. Дело ведь вовсе не в треугольнике и не в том, кто куда едет и пропадает или, наоборот, находится! Дело в эмоциях, мыслях, бессонных ночах, чувстве вины, потери, обретения, раскаяния, сожаления, безудержной радости, правильности или фатальной неправильности того, что происходит. У каждого нового героя, как и у новой меня, они разные.
— Прообразами ваших произведений зачастую являются конкретные люди. В «Богине прайм-тайма» — это Арина Шарапова, «Первое правило королевы» — Людмила Селиванова, бывший вице-губернатор Красноярского края, «Запасной инстинкт» — владелец фирмы веб-дизайна Артемий Лебедев. Как строятся в дальнейшем ваши отношения с прообразами?
— По-разному. С Лебедевым я едва знакома. Очень благодарна ему за сотрудничество и за чувство юмора. С Людой и Ариной мы в прекрасных отношениях как тогда, так и сейчас. С Игорем Хатьковым, доктором и профессором медицины, который нехотя, стесняясь и бесконечно отрываясь от работы, очень помог мне, когда я писала «От первого до последнего слова», мы давно и близко дружим. Представляете, он не разрешил мне написать ему нечто трогательное в посвящении! Пришлось придумать какую-то чушь, над которой мы все до сих пор смеемся.
— Вы работали в пресс-службе Президента России и были пресс-секретарем в Торгово-промышленной палате России. Этот опыт вам пригодился в жизни?
— Конечно! Мне повезло, я общалась с политиками высшего эшелона, к которым ни одному журналисту так просто не подобраться. Мы должны были снимать их не только в московских кабинетах, но и в командировках. Я объездила всю страну — от Ханты-Мансийска до Краснодара и Махачкалы. Это все страшно интересно — перелеты, часовые пояса, многотрудные разговоры, джипы сопровождения, охрана, сталелитейные заводы на Урале, театр в Челябинске, где давали Островского! Я многое стала понимать немного по-другому. Поэтому меня до сих пор от души веселят утверждения великовозрастных цыпочек и метросексуальных юношей о том, что «за МКА Дом жизнь заканчивается»! Позвольте, она только начинается!
— Вы присутствовали на двух встречах с Путиным, чем последняя из них отличалась от предыдущей?
— Если позовут на третью, пойду с удовольствием и интересом! Не так уж часто меня приглашают перекинуться словечком премьер-министр или президент. А это страшно любопытно, во всех отношениях! Встречи были разными, состав присутствующих тоже был разный, и темы разные. Сейчас «искать семь отличий» скучно, да и можно стенограмму посмотреть. Мне всегда интересно и общаться, и наблюдать, и что-то запоминать.
— На последней встрече вы затронули тему литературной цензуры, заявив, что литература должна быть свободной, хотя на себе цензуру никогда не испытывали.
— Как все, выросшие в 80-е годы, я отлично помню «бестселлеры» — «Целина», «Малая земля» и «Возрождение». Детективов было не купить. К Дику Френсису «в нагрузку» предлагались писатели братской Румынии. Надо было отдать три пятьдесят, немалые деньги — за одного Френсиса и трех унылых румын! Фантастику было не достать, Стругацких читали из-под полы, потому что какой-то умник от советско-марксистской идеологии усмотрел в «Трудно быть богом» намек на трудности переходного периода и роль КГБ! Довлатов, Аксенов и Венедикт Ерофеев под запретом. Я больше так не хочу, потому что не склонна ничего забывать и ничего идеализировать. Литература должна быть свободной. Точка.
— О чем вы не успели тогда сказать Владимиру Путину?
— О том, что с образованием беда, ох, беда! И дальше будет только хуже. И это как раз вопрос, который может решить только и исключительно государство.
— Несколько слов о ваших творческих планах.
— Огромный привет Ростову, я давно там не была, а хотелось бы.
Перейти в архив