«Жар нежных» (по требованию продюсеров переименованный в «Дикий пляж») снимался по заказу ТНТ как обычный познавательно-развлекательный сериал об отдыхе на Черном море. А получилась нелояльная правда жизни, самими авторами определенная как «документальная музыкальная комедия». Похмельные сограждане, дешевая водка, измученный фотографом верблюд, секс в подсобке на резиновом «банане», караоке, откровенные монологи, депутатский разврат и прочий пляжный быт так поразили совет канала, что ТНТ отказался выпускать это в эфир. Однако трехчасовая версия картины понравилась не только отборщикам Берлиналле, но и Венецианского фестиваля.
Последний докфильм ростовского режиссера Александра Расторгуева «Жар нежных» уже получил три российских премии. Ктому же стал неприятным сюрпризом для Федора Бондарчука — именно «Жар нежных», а не предложенную нашим Госкино «9 роту», отобрали немцы для показа на Берлинском кинофестивале. Не дожидаясь решения жюри, «Главный» выпытал у главного ростовского документалиста, кто, что, где и когда.
Должно ли документальное кино щекотать нервы? Щекотать нужно пятки любимому… гусиным пером. Документальное кино должно вытрезвлять народы. Чтобы они возвращались в себя. Оно может быть нечестным. Много подделок, постановочных эпизодов. И половина тех, кто посмотрел «Жар нежных», не поверили, что все это настоящие люди, потому что не хотят верить, что такие вещи могут быть запечатлены. Это спасает. Можно дальше оставаться в счастливом неведении. Любой человек хочет быть лучше, чем он есть. А ты ему зеркало в лицо тычешь.
… Меня не удивляют рейтинги реалити-шоу. Народ устал от вымороченных сериалов. Недавно слышу — какой-то сериальный мальчик зовет девочку: «Пойдем ко мне, мама сварила суп классный… с перловочкой». Я чуть не упал. Так мог написать только человек, который эту перловку никогда не ел. Поэтому мне реалити-шоу, в которых есть симуляция реальности, ближе. Мотивации там, может, и вымученные, но реакции живые, человеческие. Вот группа Любимова хочет сейчас делать новый проект «Легко ли быть молодым-2». Нас тоже пытаются привлечь. Я предложил поступить другим образом: уменьшить бюджет втрое и отдать его просто на улицу, чтобы безвестные пока люди сняли изнутри сами про себя — портрет поколения. Может, на 95 % это будет труха, но ведь 5 % останутся.
В «Лавре» (национальная премия в области неигрового кино и телевидения — «Главный») главная номинация — «Лучший артфильм», которую Эдуард Михалыч Сагалаев поддерживает деньгами. «Жар нежных» набрал в ней одинаковое количество баллов с картиной Натальи Гугуевой, и приз хотели отдать ей, потому что мы, кроме того, победили в категории «Лучшая операторская работа». Но Сагалаев вдруг заявил, что не согласен и вообще, мол, это его деньги, дает, кому считает нужным. Ему сказали: «Ну как это? Жюри выбрало. Вы не можете быть против». Он ответил: «Тогда я ухожу из президентов «Лавра» и деньги забираю». Такой небольшой скандал из-за нас случился. Но в итоге его уговорили и отлили для нас отдельный приз — круглую стекляшку с золотой камерой и надписью «Творческой группе Расторгуева». Так что мы на церемонии получили сразу двух «слонов».
Вообще Сагалаев — удивительный человек, детский канал вот собирается делать... Я его последний раз когда видел, он сбежал с лестницы, весь расхристанный. Спрашиваю: «Эдуард Михалыч, какую сплетню на этот раз принесли?». Он говорит: «Никакую. Могу тебе только сказать, что я, лично я …влюбился». Поболтали о том, о сем и вдруг говорит: «В женщину».
Манский (живая легенда, автор фильмов о главных персонах новой России: Горбачеве, Ельцине, Путине, «Тату» и пр. — «Главный») продюсировал львиную долю документалистики на РТР и он практически мой эксклюзивный продюсер: креативный, технический и генеральный. Мой соавтор. По поводу фестивалей он мне сказал однажды… дело в том, что в 96-м его картину «Благодать» показали в Каннах. Манский ходил абсолютно
счастливый, с ощущением, что вот-вот начнется новая жизнь. Но ничего не началось. Потом там же был его проект «Частные хроники». И снова ничего. Так вот он мне сказал: «Эти Канны ничего не прибавили и не убавили — как жил, так и живу. Палец о палец не ударю, чтобы что-нибудь там показать еще». Меня на публике Манский называет гениальным, но считает абсолютно ужасным в человеческом плане, некомфортным страшно. Нет, он никогда на меня не давил… Может сказать: «это глупо», «это неинтересно», но никогда «этого нельзя» — никакой цензуры. Однажды, правда, он мне кричал: «Я тебя ударю ногой по лицу!». Представляешь? Благообразный этот человек с видом апостола кричит такие вещи! А по поводу чего, даже не помню.
Искусство противоречит идее власти. Даже если они смыкаются — допустим, актер стал министром культуры… Актер ведь не есть искусство, он — только проводник. И если этот проводник вынуть из выпрямителя и вставить в стабилизатор, он станет транслировать совсем другие идеи.
Мое поколение, «кому за 30», — это люди, которые отвернулись. Они не успели стать советскими и не смогли стать новыми. Попавшее в зазор поколение, подсматривающее за временем. Хотя те, кто занимался комсомольскими делами, может, уже свой пластмассовый завод и построили… Кино, которое мы сейчас закончили, и то, которое будем делать, — это гимн моему поколению. Бесплодное поколение, которое, как саранча, пришло поесть зацветшие побеги бамбука. Поколение, которое не хочет затеваться с детьми, которое не заморачивается со строительством больших домов, то есть не планирует свою жизнь как жизнь рода. Поколение пользователей.
Есть концепция, что в кино музыка мешает и должна быть только, когда в кадре оркестр или главный герой упал на рояль. А в остальном — это, мол, костыли, которыми режиссер пытается спасти провисающее действие. Может, это и справедливо, но, с другой стороны, как, имея руки, ноги и глаза, жить только с помощью рук, обокрасть себя? Ну, то есть, если б я делал пятиминутное кино про то, как человек вешается, я бы снял его в полной тишине, да. «Реквием» Моцарта был бы пошлостью. А в «Чистый четверг» (фильм о Чечне. — «Главный») мы взяли дудук Дживана Гаспаряна. Это абсолютно трагический инструмент и он ближе всех к человеческому голосу. А Гаспарян, я думаю, он гений импровизации.
Фильм он не видел, но мы с ним подписали договор, заплатили денег. Встретились в гостинице, когда он был здесь на гастролях. Очень долго торговались, потому что нам на музыку давали всего $500, а он хотел минимум $1 000. Ну, понятно, человек после Голливуда!* Мы ему говорим: «Это ж кино про войну, про пацанов, которые умирают, и бюджет у нас исчерпан». В итоге уломали на 500 баксов. Он взял конверт с деньгами, деньги достал, пересчитал, положил в карман, а конверт... отдал.
* Дудук Дживана Гаспаряна можно услышать в таких голливудских фильмах, как «Ворон», «Онегин», «Гладиатор».
Люди очень внушаемы. Когда мы работали в Москве, не было даже времени выйти в магазин. И в какой-то момент остался один хлеб. Сидим, пьем чай, читаем каждый свою книжку и вдруг по радио начинают рассказывать про книжных клещей и хлебных вшей… Уехали, не позавтракав.
Лет пять назад на Московском кинофестивале показывали нашу картину «Твой род». Центральная тусовка была в Манеже и как-то я там за барной стойкой пил кофе. Рядом со мной сел неприятный старикан, такой маленький круглый Хичкок с сигарой, а с ним роскошная — искусственный загар, большая грудь, точеная талия — девка, которая оказалась переводчицей, и которую он все время хватал за попу. Я ему сказал что-то типа: «Слишком возбужденное у вас поведение». Он ответил: «А мне очень нравится провоцировать своими возбужденными действиями публику». Я сказал: «Да-а-а, вы б, наверное, неплохо смотрелись на фестивале». Я не знал, что это Тинто Брасс. Правда. У меня просто была фишка, что успешное кино — про секс, насилие и мордобой, на что он ответил: «Оу, секс-насилие — это старо. Надо смотреть эстетическую порнографию». И добавил: «Я это делаю вообще-то».
«Классно, — говорю. — Если б это еще можно было увидеть на экране…». Переводчица была просто в истерике от смеха. Он к тому моменту перестал ее хватать, поглаживал по спине. Кто это — она мне сказала только в конце разговора… Я видел его фильмы, конечно. Такое кино делают больные люди, но его фильмы — редкая констатация здоровья, здорового отношения к женщине, сексу, жизни и это прекрасно. У него тогда была премьера в «Пушкинском», у меня — в Доме кино. Я не стал ему говорить, что я режиссер, да и порнографии у меня не было, к сожалению. Сейчас уже есть.
Фильмы ростовской киногруппы Расторгуев — Баранжиева — Кечеджиян показывает ОРТ, РТР и ТНТ. Их картины хранятся в Музеях современного искусства Нью-Йорка и Сан-Франциско, в центре Жоржа Помпиду в Париже, в синемацентре Дюссельдорфа и московском Музее кино.
Среди отличий: премия «ТЭФИ», «Лавр», «Триумф», «Россия», Visions du Reel (Нион, Швейцария), FIPRESCI, IDFA (Амстердам, Голландия). European Docu Zone Award (Лейпциг, Германия), Cinema du Reel (Париж, Франция) и громкое увольнение с работы на «Дон-ТР».
Перейти в архив
