Кто такой.
Олег Груз — поэт, актер, продюсер, резидент творческого объединения «Газгольдер», автор сценария психиатрической комедии «Рвы». Весной 2008 года вышла первая книга Олега Груза «Я творец и п...дец». Родился в Башкирии. В 1999 году приехал к отцу в Ростов, влюбился в этот город и задержался здесь на 6 лет. Окончил ростовский филиал Санкт-Петербургского университета культуры. По образованию — режиссер. Начинал, как исполнитель рэпа, затем отказался от песен и стал читать стихи. В 2005 году перебрался в Москву. Сотрудничал (и сотрудничает) с ТО «Газгольдер», театром «Практика», «Политеатром».
— Я ходил по Ростову без копейки денег в кармане, а друзья меня спрашивали: «Ну, когда в Москву?» Я им отвечал: «Что вы меня гоните». А потом на открытие ночного клуба «Эквилибриум», где я работал администратором, пригласил Богдана Титомира. И уехал вместе с ним в Москву. Это был 2005 год. Ехал конкретно в «Газгольдер». К тому моменту там уже был Баста. Для него стало сюрпризом, что Богдан привел меня в «Газгольдер».
— Как принял «Газгольдер?»
— Я почитал стихи, сели со старшими товарищами, они расссказали о своем видении того, как может развиваться моя история в «Газгольдере». Мне это стало интересно, и я до сих пор там.
— Что это вообще за клуб?
— Это не просто клуб — это творческое объединение. Люди, которые делают общее дело, люди, у которых общий взглядна жизнь, на происходящее. Надо чтобы подобное притягивалось к подобному. Так легче жить. Организовали «Газгольдер» люди, которые стояли у истоков клубного движения в России. По пятницам там проходили вечеринки, на которые в очередь стояли олигархи, и их не пускали. Они предлагали любые деньги,
говорили: мы вас купим. Потом: мы вас убьем, сожжем.
— А что туда потянуло олигархов?
— Ну, а что олигархи? Что они из себя представляют? Торгаши обычные.
— Ну, а что их заставляло слушать стихи?
— Тенденция. Это было что-то новое для них самих. То, что сами они вслух не могут сказать.
— Сейчас эта тенденция сохраняется?
— Нарастает.
— Москва — ваш город?
— Москва? Нет. Она до сих пор не стала моей. Мне в ней скучно. Она большая, она неискренняя. За каким-то плевым делом надо ехать два часа. Стоять в диких пробках, чтобы потом заглянуть в чьи-то глаза и услышать: «Да, я подтверждаю то, что сказал по телефону». Я живу нормальной насыщенной жизнью, но я не хочу быть москвичом. Я хочу оставаться ростовчанином.
— Это возможно?
— Да. Я — ростовский пацан и хочу им остаться. Не хочу становиться «пиджаком» и что-то из себя «представлять», являться тем, кем я не являюсь. Я не люблю Москву за то, что в этом городе много источников раздражений в виде искушений.
— Что же вас искушает в Москве?
— Роскошь. Она нарочито лезет в жизненный стандарт. Недавно меня спросили люди: «А сколько тебе надо для достатка?» Отвечаю: «Десять тысяч долларов в месяц хватит». Они засмеялись. Я — им: «Все остальное — это комфорт, роскошь». Телефон «Верту» звонит точно так же, как и «Нокия», только он тяжелее. Стоит семь тысяч долларов. «Нокия», из которой он сделан, стоит тысячу рублей.
— Ну, знаете, десять тысяч долларов, это очень даже не малая сумма.
— Ну они спросили, я ответил. Я бы эти деньги вложил в свое творчество, делал бы то, что мне интересно... Сыт, одет, обут, при деле. Что еще надо? О здравом смысле.
— Недавно я выступал в Политехническом музее.
— И как ощущение?
— Это важно... Можно сказать, жизнь не зря прожил..
— На этой сцене выступали знаменитые поэты — от Маяковского до Вознесенского.
— Пиетет мешает. Перед тем как выйти на сцену, я на нее плюнул и размазал... Я этих людей не знаю... Маяковский нравится, Есенина терпеть не могу.
— А шестидесятники?
— Те воообще мимо кассы. Смотрите, что они со страной сделали.
— Поэты-шестидесятники?
— Все шестидесятники. Поколение. Они сами боялись и вырастили поколение, которое боится. Мы все живем в страхе. В страхе не заработать, сколько хочешь. В страхе не прокормить детей. У меня есть большая предъява к нашим бабушкам, дедушкам, мамам...
— Как продюсер и режиссер я знаю, как зажигают звезды, как они гаснут. Человек думает, что он попал в ротацию, вчера он был никто, а сегодня ему говорят: «Привет, красавчик». И все! Он начинает «плыть». Когда ему говорят, что у него там-то и там-то хреново, он не слушает. Он слушает только тех, кто говорит ему: «Ты — красавчик». И таких примеров масса... Рэп-звезда! Для меня само это понятие смешно... В «Политехе» меня пытались нарядить в какую-то хрень, чтобы внизу подписать: «Олег Груз, рубашка такая-то, брюки такие-то». Я им говорю: «Вы гоните!» Я сказал им, что хочу остаться в своей одежде, у меня одежда вроде бы не самая дешевая. Они: «Нет». — «Может быть, мы тогда друг друга не поняли, я пошел...» Я вообще в этот «Харпер Базар» не хотел... Вениамина Смехова переодели, ему нравится. А мне — нет. Верочка Полозкова довольна. А я не согласен... Потом Эдик Бояков приехал, говорит, что тоже не наденет их одежду... Мы множим абсурд. Это смешно...
— Что же делать?
— Быть честным и ничего не бояться. Вокруг куча непорядочных людей, надо самим быть порядочным. Надо один раз сесть и проговорить, кто ты есть такой. Почему ты говоришь человеку «сука», а потом бежишь к нему и жмешь руку. Если тебе неприятно жать ему руку — не жми. А если ты считаешь его сукой не до конца, то не называй его так. Разберись с собой... Нас уже миллиарды, а мы куда-то едем на «Фордах Фокусах», худые телки по каналу «Фэшн ТВ» все куда-то идут. 22 чувака из года в год пинают какую-то хрень... У нашей цивилизации девиз: «Выбрось годное, купи ненужное». Тот же Наполеон, который многое мог себе позволить, менял китель раз в семь лет. Чувак понимал, что счастье в другом. Мне даже мысль не приходит купить машину. Я ее не заслуживаю... Есть же возможность как- то добраться и без своей машины. Не обязательно ею владеть... Все мироустройство — абсурдно.
— Наверное, надо с этим смириться.
— Нельзя, нельзя. Я хочу остаться чудиком, которые меняют этот мир. Пусть я буду придурком, пусть надо мной смеются. Поэтому я — Груз, а не кто-то с именем и фамилией...
— Откуда, кстати, Груз?
— Лет с двенадцати, ребята еще в Башкирии так меня прозвали...
— Я хочу сделать современного русского «Афоню», современную «Кавказскую пленницу». Таких, как Афоня, сейчас целое поколение. Социопаты. Они не разобрались, куда течь. Они просто выпадают из течения... Еще я хочу сделать фильм про телефонные разговоры. В жанре фельетона — я очень люблю Зощенко... Кроме того, я имею кавказские корни. Эти люди тоже живут, размножаются, они счастливы, у них свои истории. И эти истории могут
быть интересны. Я бы снял фильм в духе «Не горюй», съездил бы к Гамзату, который делал «Мультфильм №1», в Махачкалу. Показал бы этот народ с другой стороны. В нас ведь вдалбливают, что это плохие люди... Я шучу: «На территории Чечни, Ингушетии и Дагестана слушают только группу «Битлз», поэтому они все носят прически, как у битлов».
— Вчера шел по Ростову — битлы кругом... И что мешает написать эти сценарии?
— Они написаны. Сейчас я еду в Крым, снимать себя и свою любимую женщину в фильме про любовь по собственному сценарию. Своими силами.
Перейти в архив