— Когда вы вытянулись?
— М-м... у меня был в детстве очень быстрый рост, очень быстрый. Со школьного, наверное, периода. Да нет, от рождения. Я занимался на турнике — это тоже повлияло, потому что тогда снарядов не было спортивных и приходилось извлекать пользу из всего, что было во дворе. Это был турник, какие-то самодельные гири из торговых гирек. Мы сделали их с ручками, чтобы можно было качаться. Лавка какая-то была. Был трос с роликами для тяговых упражнений... Знаете, большой рост — это, в общем-то, беда. Потому что с тебя и требуют больше. На физкультуре при расчете «на первый-второй» нужно быстрей всех ответить — «первый!». В подворотне, когда видят такого, ассоциируют его со взрослым — длинному попадает первому. И девушки, наверное, опять же подозревают в высоких парнях взрослость. Я вот был совсем мальчиком, а у меня уже были, так скажем, взрослые подружки. Нужно им было, конечно, соответствовать... Да, ну и потом, впоследствии, это большие проблемы в самолете — я вынужден летать бизнес-классом, потому что мои колени упираются в спину впереди сидящему человеку. И этот поезд опять же.
— И как вы в поезде? Ноги поджимаете?
— Я езжу в СВ, но и там по длине стандартные полки. Правда, человек ко всему привыкает. И так как я не в один день проснулся в этом длинном теле своем, я его усмирил и выдрессировал под общепринятые рамки среднего человеческого роста. И веса.
— Где вы чувствуете себя комфортно?
— Мне вообще по жизни комфортно. Но если это касается телесного, наверное, в воде. Но не в ванне! Ни в коем случае не ванна, там опять же торчат колени. Нужно вообще сказать, что человек, он не в росте. Какой бы он ни был: толстый, длинный, маленький, худой — если он дружит со своими мозгами, если умеет адаптироваться к жизни, к обстоятельствам, то... Я одно время очень увлекался паломническими поездками, и, знаете, бывают кельи с очень маленькой дверью и низким потолком. Это сделано и осознанно — чтобы человек наклонялся, когда входил, и просто со старых времен осталось. Во-первых, люди тогда были намного ниже, чем сегодня, во-вторых, экономия места. И надо сказать, что физического неудобства там не чувствуется. Неудобство духовное чувствуется. Потому что тело твое бренно, физическое тело, оно — как сосуд, м-м-м... как одежда, в которой ты ходишь. Человек обязан за этим телом следить, чтобы в нем проходить подольше. Или не подольше. Но, в общем, о теле в таких местах и не думаешь. Самые все-таки страшные не телесные испытания, а душевные. Осознавая свою жизнь, мысли и поступки, приходишь к тому, что никогда не знаешь, когда умрешь, и — что главное — никогда не рано об этом задумываться.
— Может ли высокий человек ощущать себя мелким?
— А как же. Это имеет отношение напрямую к человеку: каков он по своей сути. Мы знаем великие примеры вроде Наполеона — невысокого человека, который казался огромным для всей армии и для ближних государств. Да и для мировой истории сегодня. Я, наверное, до сих пор не ощущаю себя высоким человеком. Мне кажется, в этом есть какая-то глупость. То есть нет, неправильно... М-м-м, да. Глупость гордиться своим ростом. Но Петр I — человек для сегодняшних дней и не очень-то высокий, два каких-то метра, в то время был гигантом. И вот, насколько подсказывает литература, он как раз не стеснялся своего роста и даже извлекал из этого пользу, педалировал на то, что он выше других и дальше смотрит. ДалЁко зрит, так сказать. Для меня есть другие меры. Мне не перед кем гордиться своим ростом и показывать преобладание над тем, кто ниже меня. Для меня есть рамки только перед Богом. А перед ним я всегда мелкий муравей. Сколько бы я перед вами тут не выхаживал, пытаясь казаться еще выше.
— Где вы чувствуете себя своим? Среди баскетболистов, может?
— По-настоящему высокие люди — это редкость, ну за два метра которые. Поэтому когда я встречаю таких, мне непривычно поднимать голову вверх, чтобы посмотреть им в лицо. Почему среди высоких много сутулых? Ты вырастаешь с тем ощущением, что смотришь на всех сверху вниз. И все время приходится прислушиваться, присматриваться, и весь вообще стремишься вниз, как ни парадоксально. Задирать голову вверх при общении — для меня новое ощущение. Но опять же — дело не в росте, а в сущности. Бывает стоит огромный бугай перед невысоким человеком и в процессе беседы становится чуть ниже.
— В кино рост можно подделать. А в театре как? Ромео двухметровый бывает?
— Ну, Ромео, конечно, под два метра не может быть, ему ж там 14 всего. Нет, он может быть каким угодно, но эстетически для зрительского взгляда находить ему такую же партнершу сложновато. То есть да, тут есть ограничения. В выборе ролей, в том, что тебе предлагают. Зачастую бывает партнер выше актрисы, но тут идут на кинообман. Когда они стоят рядом, ему или ей подсовывают какие-то ступеньки.
— Какая машина для рослых самая удобная?
— Лично для меня — джип. Я не люблю седан, какой бы он ни был удобный: мне низко в него садиться, ну и вставать тоже. Хотя мне и нравятся последние модели «Мерседеса» и BMW. Но физически, к сожалению, они для меня некомфортные. Я люблю быть за рулем, а джип — самый удобный по посадке автомобиль.
— Считается, что высоким мужчинам нравятся маленькие девушки, наоборот. У вас жена какого роста?
— Я не по росту выбирал жену, моя Танечка довольно высокая, но я знаю, что этот миф имеет отношение к действительности, потому что не раз видел в нашей компании пару из высокого молодого человека и маленькой девушки. Это смотрится очень трогательно. Не знаю, правда, насколько практично.
Перейти в архив