КТО ТАКОЙ.
Борис Акунин (настоящее имя — Григорий Чхартишвили) — писатель, российский беллетрист, переводчик, ученый-японист, литературовед, общественный деятель и литературный критик. Родился 20 мая 1956 года в Грузии.
Окончил историко-филологическое отделение Института стран Азии и Африки при МГУ, специалист по Японии. Переводил японскую, английскую и американскую литературу, работал заведующим отделом публицистики, затем заместителем главного редактора журнала «Иностранная литература».
Произведения Акунина переведены более чем на тридцать иностранных языков, по многим из них поставлены фильмы и спектакли. Женат. Первая жена — японка, вторая — корректор и переводчик.
О ЛЮДЯХ ХОРОШИХ И ПЛОХИХ.
В ближйшее время буду издавать исторические повести, такую сагу, главным героем которой будет страна, история страны. Это будет сага об одном русском роде, который жил здесь на протяжении тысячи с лишним лет. Очень разные люди: кто-то интересный, кто-то неинтересный, кто-то великий, кто-то нет. Но они все здесь жили, они связаны с этой почвой, с этой землей. Великие смерти — отличительный знак, единственное, что их объединяет.
Таких повестей в общей сложности будет, наверное, штук 20 или 30. Это очень большая и интересная для меня работа. Первый том будет охватывать период от истоков до монгольского нашествия. Называется он «Часть Европы», потому что в то время Русь представляла собой органическую часть европейской экономики.
Одновременно с «Частью Европы» выйдет том беллетристики, он называется «Огненный перст». Там будет три повести. Одна повесть из девятого века, вторая — из эпохи Ярослава Мудрого. Третий — из периода феодальной раздробленности накануне нашествия.
Представляю себе этот проект как вещь не только долгоиграющую, но и многосоставную, потому что помимо двух вот этих самых линий, которые я буду писать сам, — история России и исторические повести беллетристики, — будет выходить библиотека истории российского государства, где я буду составителем. Буду включать туда лучшие с моей личной точки зрения книги — как документальные, так и художественные, имеющие отношение к этому периоду.
Через некоторое время придется подключать интернет-портал, где будет собрано все важное и существенное по различным этапам российской истории. Мы составили график, определили сроки.
Первые два тома — исторический и беллетристический — вышли. Вот собственно говоря то, над чем я работаю, то, чем я в основном буду заниматься.
Пародии ни в коем случае писать не собираюсь. Книга будет в высшей степени серьезной, если угодно даже простодушной, безо всякого постмодернизма. В исторической части никаких выдумок не будет. Более того, там не будет никаких вольных спекуляций, которые я себе позволяю, например, в блоге.
Пишу для людей, плохо знающих российскую историю и желающих в ней разобраться. Я сам такой же, не выстраиваю никакой концепции, у меня ее нет. Это история не страны, а именно государства. Россия — это, прежде всего, государство. Оно не тождественно стране, а в отдельные моменты истории бывало ей даже враждебно, но именно состояние государства неизменно определяло вектор эволюции или деградации всех сфер российской жизни. Государство — причина и российских бед, и российских побед.
Попытка понять, что в нашем тысячелетнем государстве так и что не так и почему — вот для чего в конечном итоге затеяна эта работа.
ОБ ИСТОЧНИКАХ И РАССВЕТНЫХ СУМЕРКАХ.
Когда речь идет о Древней Руси с источниками, все просто, потому что их очень мало. Вообще история всякой страны, история России в том числе, начинается с таких вот рассветных сумерек. Очерчиваются силуэты и предметы, доносятся какие-то звуки, и все дальнейшие историки интерпретируют это по-своему. Когда ты начинаешь отсеивать интерпретации и толкования и доходишь до тех источников, которыми эти историки руководствовались, получается, что их очень мало.
Есть одна-единственная летопись, написанная до XI века точно. Есть некоторое количество свидетельств иностранцев, археологические раскопки и это, по сути, все. На этом скудном фундаменте построены все дальнейшие гипотезы. Был Рюрик — не было Рюрика, приходили варяги — не приходили варяги, Игорь был сыном Рюрика или не был. По каким соображениям и где Владимир Красное Солнышко принял христианство. Это все спекуляции позднейших историков.
У меня в первом томе много несолидных для серьезного человека оговорок — «может быть», «не исключено», «не уверен».
Порядок работы таков — я читаю все источники, которые только существуют, потом читаю все интерпретации и толкования и смотрю, что меня убеждает или не убеждает, а потом из этого начинаю составлять свой собственный текст, свою версию. Это действительно весьма честолюбивая в этом смысле задача. У меня есть консультанты — доктора исторических наук, специалисты по этому периоду, которые все это читали, просматривали, потому что именно они могут проверить текст на предмет мелких блох-ошибок. Одна из них мне написала: «А я не понимаю, зачем вы все это пишете, всем это известно». Хотелось сказать ей, что это не так, это вам все известно, но, к сожалению, это неизвестно 99, 9% наших сограждан. Надеюсь их этим заинтересовать.
ПРО «ДЕВЯТЫЙ СПАС».
«Девятый спас» писал, когда устал и от Бориса Акунина, и от читательских ожиданий, связанных с Борисом Акуниным. Захотел писать как-то по-другому. Поэтому и придумал двух авторов — мужчину и женщину. Женщина звалась Анна Борисова, мужчина — Анатолий Брусникин. По контракту с издательством это хранилось в тайне. Когда книжка вышла в свет, первая, во всяком случае, никто не знал, что это я ее написал. Это дало мне чудесное ощущение свободы.
Я всю жизнь был убежденным космополитом-западником и в какой-то момент стал думать: «Ну, хорошо, а если посмотреть на историю России с такой вот славянофильской, с патриотической точки зрения? Причем делать упор именно на филосе, без фобии».
Очень часто, когда имеем дело с людьми, говорящими о патриотизме, у них так много ненависти и ксенофобии, что это затмевает все остальное. И я придумал вот такого автора, который любит там березки, ситцы, кокошники, хороводы водить. Я вдруг понял, что этот человек очень сильно должен не любить Петра I. Так появился роман «Девятый спас». Я начинал его в довольно «глумливом» настроении. Там в начале виден перебор по части «гой еси» и все такое прочее. Мне было очень приятно поиграться в этакий славянофильский стиль, потом я увлекся, потому что в этом есть довольно сильный драйв и довольно сильная энергетика. Мне понравился этот самый выбранный мною Анатолий Брусникин.
В этой концепции история России с Петром пошла не туда, куда надо, потому что постпетровская история — это история казенщины, история полосатого шлагбаума, принуждения, это история, в которой ключевую роль начинает играть тайная полиция. До сих пор этот кисель хлебаем и никак не выхлебаем. Государство становится сакральным, абсолютным приоритетом, все люди, живущие на территории страны, рассматриваются как государевы слуги. Это значит, что можно ломать любые судьбы, рыть любые каналы, прокладывать по костям железные дороги. Эта линия, которая идет от Петра, ее раньше не было. То есть при всех петровских заслугах, при всех его свершениях, при всем масштабе его личности, есть и вот эта изнаночная, оборотная сторона.
Город Петербург построен на костях, мы все это знаем. С огромными трудами выстроен зачем-то на Днепре военноморской флот, который сгнил за ненадобностью. Про это роман «Девятый спас».
ОБ ЭКРАНИЗАЦИЯХ И СЦЕНАРИЯХ.
Сейчас на завершающем этапе переговоры с BBC о съемках англоязычного сериала по Эрасту Фандорину. Это меня очень интересует, потому что я большой поклонник британских исторических сериалов. Надеюсь, что все свяжется, и это будет интересно. Что касается России, то телепроекты все умерли и, видимо, в обозримом будущем ничего не будет.
В кино есть сейчас два проекта, один из них — экранизация «Детской книги», а второй — экранизация страшной повести «Декоратор». Ее сценарий я сейчас читаю с некоторым ужасом, потому что «Декоратор» — повесть про Джека-потрошителя. Одно дело, когда ты всю эту требуху описываешь на бумаге, другое дело — кино. Думаю, что без пакета в этот зал просто не войдешь. Что с этим делать — непонятно, не знаю.
О ЯПОНИИ И ЗАИМСТВОВАНИЯХ.
Больше всего я работал с переводами Юкио Мисимы, у которого я очень много чего «наворовал». Просто перелистывая его книги, много чему научился... Это не касается сюжета. Мой любимый японский писатель, который за пределами Японии очень малоизвестен, Кэндзи Маруяма. Он очень чудной дядька, вообще без образования. Говорит, что прочитал в своей жизни всего один роман — «Моби Дик» — и ему этого хватило, больше читать ему неинтересно. Как ни странно, я ему верю. Он окончил ПТУ или что-то в этом роде, самый молодой лауреат самой престижной японской литературной премии имени Рюноскэ Акутагавы, он получил ее в 23 года. Став очень модным, в расцвете творчества уехал в горы, уединился от всех и с тех пор много лет живет один, выпуская по одному роману в год. Я его тоже переводил, но не так много. Это очень необычная для современной литературы проза, в которой постмодернизма нет ни на грош. Это естественно, если человек ничего кроме «Моби Дик» в своей жизни не читал. Там присутствует какой-то совершенно особый, отдельный, непохожий ни на кого взгляд.
Правда, с тех пор, как я стал профессиональным беллетристом, а прошло уже пятнадцать лет, я совершенно перестал читать новую художественную литературу. Пятнадцать лет я был специалистом по мировой литературе, работал в журнале «Иностранная литература», в мою работу входило знать все интересное, что происходило в мировой литературе. Это мое знание так и осталось в 98-м году. Сейчас романы практически не читаю, читаю только документальную прозу, нон-фикшн.
О ДЕПРЕССИВНОСТИ И УНИЗИТЕЛЬНОСТИ ТОСКИ.
Когда я думаю о нашей стране, кажется, что ее национальная идея, о которой все так любят говорить, к сожалению, на сегодняшний день звучит так — у нас все хреново, всегда будет хреново и по-другому быть не может. Вот это тотальное убеждение облаком висит над нашей страной и лозунг, который надо повесить над ней, должен был звучать так: «Россия — для грустных». Мне это ужасно не нравится, потому что я хотел бы, чтобы наше общее настроение переменилось. Всякая тоска депрессивна и унизительна. Надо верить в свои силы! Не надо куда-то заноситься, надо понимать, что любая ситуация — это всего лишь набор проблем, и все эти проблемы решаются, если их сформулировать.
А те, которые не решаются — ну, да ладно, — решат следующие поколения. Пока ты живешь на свете, пытайся что-либо сделать, пытайся сделать мир в своей стране лучше. Прошу прощения за то, что говорю такие очевидные и пафосные вещи. Понимаю, что каждый из нас в отдельности может сделать очень немногое. Ну, попытайся хоть немножко что-то изменить к лучшему в соответствии со своими представлениями о том, что лучше.
О ЛЬВЕ НИКОЛАЕВИЧЕ И СОФЬЕ АНДРЕЕВНЕ.
Сейчас я читаю замечательную книжку «Параллельные дневники Софьи Андреевны и Льва Николаевича» последний год их совместной жизни — 1910. Это совершенно захватывающее и трагическое зрелище, потому что это столкновение двух непониманий, двух миров, двух людей, которые прожили вместе полвека, а потом начали расходиться в разные стороны. Один из них весь ушел в большой мир, мир идей, другая целиком осталась в малом мире — мире семьи, человеческих отношений. И как бьются друг об друга, ибо ему уже 82 года, ей пошел седьмой десяток. Они просто не слышат друг друга, это такой конфликт, который вовсе и не про Софью Андреевну и Льва Николаевича, а про тотальное различие между мужчиной и женщиной, на котором ломается очень много хороших людей.
Перейти в архив