Я ЗА СВОИ 43 ГОДА ОЧЕНЬ МНОГО ПОВИДАЛ.
Ростовчанин Сергей Борисов хотел быть поваром, но сначала стал милиционером, а потом актером. Борисов рассказал «Главному», как так вышло.
Текст:
Светланы Ломакиной
Источник:
«Кто Главный.» № 144
Он входит в кадр, как кошка. Может сидеть на стуле и молчать. Может курить. Или листать журнал. Он даже может повернуться спиной к камере, и все равно смотреть на него будет интересно.
«Самое сложное в актерской профессии — существовать без задач, просто жить в кадре, — говорила его напарница по «Портрету в сумерках» Ольга Дыховичная. — И Сергей Борисов это умеет».
А еще у него голос. Густой, тягучий и красивый, как расплавленный сургуч. Этим голосом он произносит: «Звоните, когда вам удобно», и еще говорит: «Пожалуйста».
Беседуя с ним, в первые минуты даже не веришь, что это «тот самый мент, которого забрали в актеры». Но вдруг там проскользнет словечко из «прошлой жизни», здесь выпадет оборот...
Для тех, кто все-таки не знает, где снимался Борисов, перечислю: главная роль в «Портрете в сумерках» Ангелины Никоновой, потом «Кококо» Дарьи Смирновой, «Левиафан» и «Нелюбовь» Звягинцева, сериалы «Розыск» и др. Сегодня в фильмографии Борисова 15 работ. А до того, как стать актером, Сергей Александрович 17 лет прослужил инспектором ГИБДД. Имеет хорошие служебные характеристики и награды...
Я позвонила Борисову в полдень. Долго привыкала с плотному рокоту в трубке. Спрашивала общее: сова он или жаворонок и вообще почему так легко раздает свои телефоны.
— А чего мне бояться? Я же бывший мент. (Смеется.) Ложусь сейчас поздно, встаю рано, когда есть возможность, стараюсь выспаться: в последнее время приходится много работать — в трех проектах снимаюсь одновременно.
— Что за проекты?
— Недавно закончили драматический сериал «Девять жизней», три исторические ленты: «Екатерина», «София» и «Годунов», проект «Олеся»...
— В Ростове часто бываете?
— Уже не очень, раза два в год. Но сейчас время такое — телефоны, соцсети. Мы с друзьями и бывшими коллегами всегда на связи. Если я приезжаю в город, то видимся. Когда они приезжают в Москву, тоже стараюсь найти время. Я ж не стал «москвичом», люди везде одинаковые — что тут, что там. Все от человека зависит.
— То есть вы не «зазвездились»...
— Я — никогда. А с чего? У меня есть любимая фраза о тех, кто вдруг взлетает: «Смотри затылок об асфальт не сотри». Это о том, что когда ты очень задираешь голову, тебя потом клонит к земле. И вообще, я — скромный.
— Да. Ольга Дыховичная после успеха в «Портрете в сумерках» говорила, что вы мало того, что скромный, так еще и сцены с насилием давались вам с трудом — приходилось вас как-то злить, вытаскивать зверя...
— Я боялся попасть по Оле, когда делал вид, что бью ее. Я ж по природе добрый, и играть такие сцены мне всегда тяжело, но я пытался. Вроде получилось.
— Приз за лучшую мужскую роль на шведском фестивале говорит о том, что все получилось. В вашей истории, которую растиражировали журналисты, не до конца понятно, как именно произошла судьбоносная встреча с режиссером. Вы стояли на посту ГИБДД? Или сопровождали фильмогруппу в аэропорт?
— Не так все было. Ольга Дыховичная и Ангелина Никонова кастинговали в Ростове-на-Дону. Звонит мне друг и говорит: «Надо приехать, отвезти людей в аэропорт, я им обещал, но не успеваю».
Кастинг уже закончился. А главного героя они не нашли. Ну я приехал помочь, отвезти. Выходит Геля и говорит, что вопрос с машиной они уже решили — родственник Гели, она же тоже из Ростова, их отвезет. Потом минуты две поговорила со мной: кто, откуда? И спросила, можно ли меня сфотографировать. Мы сфоткались. А вечером того же дня я получил сценарий.
— Я читала, вы им так понравились, что сценарий переписывали уже под вас...
— Не уверен, что так. Там, кажется, главный герой работал не в ГИБДД, а в другой службе. Но поскольку тема ГИБДД была мне понятней, сделали главного героя инспектором. Прошло восемь лет, тонкости уже не помню...
— Дальше фильм Авдотьи Смирновой «Кококо». Там играете бывшего мужа главной героини — рокера, который ушел в батюшки. Вы сами — человек верующий? Ходите в церковь?
— Я — верующий. Но к церкви у меня отношение сложное, неоднозначное — из-за поведения некоторых его сотрудников. Ничего, что сотрудников говорю?
— По сути, верно. Трудятся же люди?
— Ну да. У меня в жизни был случай, когда я пришел в церковь и хотел покрестить ребенка. Мне было сказано: «Вы обязаны купить у нас крестильные принадлежности». Там большой список. Я не понял: с чего это я обязан? На что было отвечено: «Если не хотите, то можете идти в другое место...» Я думаю, что это неправильно. Нехорошо. Я в церковь прихожу не потому, что я им чем-то обязан. И не за покупками. Так что мое отношение к церкви вы поняли. А в душе я в Бога верю.
— Во что еще верите?
— В то, что там, наверху, что-то есть. Потому что не просто так в трудные моменты приходят к нам на помощь покойные родственники: чем-то помогают, подсказывают, уводят в сторону от плохого. И самое главное, во что я верю — что место, где мы с вами сейчас находимся, живем, это ад, исправительное учреждение для души. Здесь все время происходят войны, теракты, пожары, убийства. Здесь всегда нужно бороться за место под солнцем, добиваться чего-то. И вот только когда ты пройдешь это исправительное учреждение, отбудешь свой срок, тогда можно подняться выше, на следующий уровень. Недаром же старики говорят: Господь забирает лучших, тех, кто уже исправился. Некоторым билет в рай дан с рождения, некоторым нужно свое отработать. А долгожители — мученики, им попало больше всех...
— Слушаю вас и понимаю, что фраза о том, что вы не играете, а заново проживаете в кадре то, что было у вас в жизни, — верна.
— Да. Я за свои 43 года очень много повидал, пронес через себя. И когда мне говорят, что нужно сыграть то или это, я вспоминаю свое — накатывает, я эти чувства повторяю. Не выдумываю. Если ты пережил смерть друзей, ты понимаешь, что чувствует человек в этот момент... Я часто играю сотрудников органов — тут мне совсем не надо притворяться, все знаю. И не только играю, но и консультирую сценаристов, режиссеров, чтобы было ближе к жизни. Потом на улице подходят люди, мои бывшие коллеги и говорят: «У вас все реально, вам веришь». Ну я же это прошел, знаю, о чем говорю.
— В любовных отношениях тоже есть опыт болей и разочарований?
— Конечно, есть. У меня было два развода. И были очень неприятные ситуации, связанные с ними. Измена была. Тоже пройденное, не выдуманное. И когда я играю такие эпизоды, представляю себя не здесь, а там, в том времени и месте, где это со мной произошло.
— Получается, вы сами себе в кинематографическом плане учитель?
— Нет, я учусь, читаю много. Не только специальную литературу — по актерскому мастерству, сценической речи и так далее. Я читаю книги, художественную литературу. Еще учусь у коллег по цеху: у кого-то хорошему, а у кого-то и тому, как не нужно поступать. Люди-то разные вокруг.
— Какая книга из последних прочитанных произвела на вас самое сильное впечатление?
— Я сейчас погружен в Маяковского, в воспоминания о нем. Потому что мы с Маргаритой Радциг хотим ставить антрепризу. Пьесу пишем сами и хотим, чтобы она была максимально приближена к реальным фактам и событиям. Я нашел немало удивительного для себя и получил ответы на многие вопросы. К примеру, сейчас я, как бывший сотрудник органов, думаю, что Маяковского все-таки убили. Там слишком много указаний на это: соседи слышали, как кто-то приходил, потом что-то произошло, кто-то убежал. Много нестыковок для самоубийства. Я не просто читаю материал, я погружаюсь в него, анализирую со всех точек зрения...
— Маяковского играть будете вы?
— Я. А Лилю Брик — моя супруга Маргарита Радциг. О других героях пока не скажу. На сцене я себя уже попробовал — участвую в коллективе Татьяны Викторовны Жанновой в театре на Таганке, они делают концерты с небольшим джаз-бандом. Там я читаю стихи. Еще в планах — снять свое кино, артхаусное, по сценарию, который написали совместно с товарищем. Это фильм о любви. Романтичный. Но подробности тоже пока опустим.
— Сергей, я читала, что вы хотели быть поваром, поступали в кулинарное училище. Но вдруг стали милиционером, потом так же вдруг — актером. Так и хочется спросить: кто дальше? Президент?
— Не думаю. (Смеется.) В кулинарный техникум я и правда хотел поступать, но не успел подать документы, пришлось идти в строительный. Оттуда призвали в армию, служил в Ростове, там и остался работать. Но готовить я люблю до сих пор. Могу что угодно, хотя лучше всего удаются мясо и морепродукты.
— То есть, если вам в ресторане приносят плохо приготовленную еду, вы это понимаете — и..?
— И молчу. Могу отодвинуть тарелку, потому что плохо приготовленное есть я не буду. Но по чеку заплачу. Я же говорил, что скромный.
— Вашу скромность отмечают и коллеги. Режиссер Соловьев говорил, что вам учиться не надо — испортят харизму. И еще говорят, вы можете даже не играть — вошли в кадр, и все случилось...
— Не знаю. Я просто живу. Мне говорят, что от меня требуется, и я это делаю так, как сделал бы в жизни. Никакого переключения нет. И камеры я не боюсь. Для бывшего сотрудника органов звучит двусмысленно. (Смеется.) Когда меня спрашивают, как вживаюсь в роль, теряюсь, потому что сам над этим не думал никогда. Попробовал, почувствовал, сделал.
— Короче, все, что с вами произошло и происходит, — закономерно?
— Все, что со мной произошло, Ангелина Никонова напророчила. Когда сняли «Портрет в сумерках» и когда непонятно было, что это за кино, что его ждет, и вообще, было ничего не ясно, она сказала моей матери: «Поверьте, у Сергея — большое будущее. Он будет сниматься в кино постоянно». Мы с мамой тогда переглянулись и засмеялись. Ну это же был просто опыт, проба. Никто не думал, что перерастет в профессию. А получилось, что да. Наверное, иногда так бывает, что дороги нас ведут, а не мы их тянем. Помните, я говорил, что наш мир — исправительное учреждение? У меня вот такая вахта — актерская, у кого-то другая. Мы тут не выбираем: что дают начальники свыше, то и делаем. Такой порядок.