— Быть публичным человеком — это очень утомительно. Как вы отстраняетесь от публичной жизни и проводите время в свое удовольствие?
Элвис Пресли:
— Быть публичным человеком — в этом есть свои преимущества и свои неудобства. Я не могу прогуливаться, как раньше. Не получается ходить в общественные места, как все обычные люди. Я не могу пойти на футбол. Я не могу пойти в кино или еще куда-нибудь. Знаете, когда мне хочется сходить в кино, я снимаю кинотеатр на всю ночь. Так же я хожу и в парк аттракционов — снимаю его на ночь, после закрытия.
Валерий Леонтьев:
— Если у меня есть это свободное время, я просто закрываюсь и все. Я прекрасно себя чувствую с книжкой, смотрю кино... И только так — ведь где публичному человеку можно уединиться?.. Если такая потребность есть, конечно же. Я знаю многих моих коллег, у которых такая потребность возникает чрезвычайно редко. Они любят быть на публике, любят быть на виду, любят шумные компании... Ну а я не принадлежу к их числу и могу отдыхать только в одиночестве. А если хочу сходить в кинотеатр, то делаю это за границей, где не так узнаваем, как в России.
— Что может послужить поводом к какому-либо инциденту с вами?
Элвис Пресли:
— Если кто-то бьет меня или пытается ударить. Я терпимый человек и не реагирую на всякие выпады или хамство в мой адрес. Когда меня называют грубыми словами — я это вытерпеть могу. Но когда несколько человек нападают на меня, я не буду спокойно стоять, вынужден защищаться.
Валерий Леонтьев:
— Надо сказать, что я избегаю ситуаций, в которых надо было бы проявлять какую-то агрессию, конфликтовать. И доизбегался до того, что вокруг меня сложился определенный круг людей, с которыми я работаю, общаюсь, дружу — и с ними конфликт просто невозможен. Отсеялись те люди, с которыми мог бы теоритически возникнуть конфликт. Сейчас я даже не смогу назвать имен. Потому что если я вижу, что человек не разделяет мои взгляды, я просто прекращаю общение с ним. Поэтому я живу совершенно бесконфликтно среди тех людей, которые близки мне по духу, по воспитанию, по восприятию жизни... Я с удовольствием общаюсь, а не отделываюсь вежливыми улыбками с Филиппом Киркоровым, Ирой Аллегровой, Лаймой Вайкуле, Ларисой Долиной... Раньше была Алла, но сейчас она выпала из нашей обоймы, ее уже не встретишь на концертных площадках, съемках и так далее. В обычной жизни крайне редко видимся и общаемся, потому что каждый из нас очень зациклен на своем жизненном ритме... Хотя те же самые гастроли — общие для нас, тем не менее, гастрольные графики у всех свои, планы свои, отпуски в разное время. Встречаемся чаще всего осенью, на больших концертах и съемках. Обычно бывает так: я заезжаю в отель, а кто-то выезжает. «О, привет! Как дела?» — и все.
— Как вы относитесь к интервью и прессе в целом?
Элвис Пресли:
— Пресса делает артистов и диджеев. Если пресса не написала, то никто не будет знать, чем вы занимаетесь. Все мы нуждаемся в прессе.
Валерий Леонтьев:
— О, это очень тяжелый вопрос, очень сложный и болезненный. Потому что профессия журналиста — это все знать и обо всем писать. А как показывает опыт, пишут, ничего не зная. Или еще хуже — сочиняют неправду. А я, как человек публичный, лишний раз должен промолчать. Вместо того, чтобы болтать. Тут мы не сходимся в интересах с журналистами. Но тем не менее, приходится общаться. Но я стараюсь общаться с теми журналистами, которые уже зарекомендовали себя, которым я доверяю. С теми, в ком я уверен: они напишут именно то, что я сказал. С желтой прессой я не общаюсь.
— Расскажите о своих сценических костюмах — ведь у вас их очень много.
Элвис Пресли:
— Я вам кое-что расскажу. У меня была маленькая немецкая машина «Мессершмит». И в Мемфисе был один парень, который просто мечтал иметь эту машину. Он был владельцем одного из самых хороших магазинов одежды в городе. Так вот, я пришел к нему и сказал: «Если ты так сильно хочешь эту машину, я отдам ее тебе. Только в обмен на всю понравившуюся одежду из твоего магазина». Он согласился. Я провел в его магазине два с половиной часа и когда ушел, он был практически пуст.
Валерий Леонтьев:
— У меня очень много сценических костюмов! Они меня уже выжили из дачи и теперь выживают из квартиры — две комнаты в ней заполнены достаточно плотно, около тридцати квадратных метров набито тряпками. Я уже как-то делал сожжение на даче: устроил огромный костер из костюмов 80-х, которые просто прели в шкафах. А так — раздаю, дарю. У нас, к сожалению, не очень развиты аукционы, на которых можно продать костюмы известных людей, но пару раз продавал в пользу детских фондов. Самая большая сумма, за которую у меня купили костюм — 5 000 долларов, это было в начале 2000-х. Сейчас мне трудно сказать, какой костюм в гардеробе самый дорогой. Я расплачиваюсь с художником и с людьми, которые это делают, целиком за программу. К примеру, 100 костюмов для балета, 5-10 костюмов моих... Выделить один мне сейчас трудно, это надо смотреть в ведомостях, сколько каждый стоит. В целом за костюмы для программы я платил... один раз 350 000 долларов, один раз 400 000... То есть, от 200 до 400 тысяч долларов.
— Вы волнуетесь перед концертами?
Элвис Пресли:
— Чувствую себя немного неуверенно. Я выхожу на сцену, а потом немного отдыхаю, после того, как начал петь.
Валерий Леонтьев:
— Не каждый раз, но часто. На волнение много чего влияет: плохое самочувствие, новый материал... Меня часто колбасит, когда я выхожу на сцену с новой программой, потому что не знаешь, как примут тебя люди, как получится у тебя. Бывает такое, что материал сырой, и ты неуверенно себя чувствуешь на сцене. А если все в порядке, то перед концертом я не то чтобы испытываю страх — а хороший боевой задор, своего рода азарт. Хотя знаю, что все вы меня уже видели, в 825-й раз в вашем городе и на этой площадке... Тем не менее, я должен доказать, что не стал хуже. А сцена за столько лет стала для меня даже не вторым, а первым домом.
— Как вы расслабляетесь после концертов?
Элвис Пресли:
— Обо мне часто говорят, что я никогда не волнуюсь. Что меня ничто не заставляет нервничать и что каждую ночь я крепко сплю по 8-10 часов. Я был бы весьма рад, если бы это была правда. Вот только это неправда. Я волнуюсь всю свою жизнь. А сейчас, став публичной персоной, я и вовсе не способен расслабиться. После концерта я иду в свой номер в отеле, ложусь на кровать и пытаюсь заснуть. Но знаете, не так просто привыкнуть засыпать в чужой комнате, в чужом городе, вдали от дома, особенно если ты никак не можешь «отойти» после выступления. Так что я просто лежу в постели с закрытыми глазами. Проходит часа два, а я не засыпаю. Говорят, что умение отдыхать придет с возрастом. Надеюсь, что это так. Сейчас же я ничего не могу с собой поделать. Я все время «на взводе». Может, это оттого, что раньше я никогда не был так долго и далеко от своего дома и своих родных. Не знаю, но это любопытное ощущение. Чувство одиночества.
Валерий Леонтьев:
— Обычно после концерта я заваливаюсь в мягкую постель, включаю какое-нибудь кино или сериал — на который подсадили соседи или знакомые. Как правило, дни рождения у нас случаются «на маршруте». А группа большая, поэтому два дня рождения в месяц точно отмечаем. Так и расслабляемся. Сегодня, после того, как закончится концерт, я пойду в свой номер, приму ванну и лягу спать — потому что вылет в 6.50. Это значит, что надо в 5 вставать...
— Как долго вы будете продолжать петь?
Элвис Пресли:
— Эстрада — это мое призвание. Даже несмотря на то, что кому-то не нравится мое творчество. Понимаете, в какой бы области вы ни были, что бы ни делали, всегда найдутся люди, которым это не понравится. Даже если вы будете делать все в совершенстве. Я не говорю, что идеален. Нет ни одного идеального человека. Был только один совершенный человек — Иисус Христос, но людям не понравилось то, что он делал, и они убили его. Понимаете, если бы всем людям на земле нравилось бы одно и то же, то все ездили бы на одной и той же машине, женились бы на одной и той же женщине. Но этого ведь нет.
Валерий Леонтьев:
— До тех пор, пока будет длиться роман с публикой, я буду выступать. Я не говорю о здоровье — все может случиться с каждым из нас. Но я рассчитываю это делать, пока мне будет интересно и пока зритель будет ходить на мои концерты. Я ведь чувствую энергетическую отдачу от публики. Такого, что публика меня не приняла совсем, я не помню. В зависимости от... а Бог его знает, какая это зависимость. Но в одном городе с первой песни я слышу «Ура», а в другом — с третьей. Где-то люди «включаются» в программу быстрее, где-то медленнее. Но все равно я всегда нахожу контакт и взаимопонимание на 15-й минуте концерта. А иногда — и на первой. Нужно быть обаятельным, приветливым с людьми. Нужно искренне и сердечно их поприветствовать — и это уже хорошее начало.