Песня из репертуара группы «НОМ»:
Там за дощатым загоном,
Полным баранов и коз,
Виснут в сарае жамбоны,
Сохнет на солнце навоз.
Ходят задастые свиньи,
Бродит в кадушках помет,
Реют гусиные крылья,
В ульях рождается мед.
Бухнут в рассольниках клецки,
Тучно плывут облака,
Пашет В олодя В ысоцкий —
Малоизвестный пока…
И где-то под городом Мемфис,
Там, где жвачный завод,
Старенький дедушка Элвис
При магазине живет.
Андрей Кагадеев (Хафизулла Улсанбаирович Сагитдулов ) — бас-гитара, вокал. Помимо сочинения песен занимается еще массой приятных вещей. Например, пишет про зой. Два его романа в соавторстве с бывшим участником группы Бутузовым «Страус» и «Тайны Ханумана» вышли отдельной книжкой. Также пишет басни, рассказы и сценарии «НОМовских» фильмов. Полнометражная триллер-сказка «Пасека» и фильм «Геополипы» можно купить на DVD и в Ростове.
Юрий Салтыков (Иван Николаевич Турист) — вокал, сценическое действо. Исполняет все главные роли в «НОМовских » фильмах. Актер похлеще Качалова! Не знаю уж талантливей или нет, но уж точно похлеще!
Николай Гусев — клавишные. До «НОМа» играл в двух советских популярных группах «Странные игры» и «АВИА». Уже в наше время сочинил гимн Ленинградской области. Говорит, предложили подать заявку на конкурс, подал и выиграл. Премию получил. Гимн теперь исполняется. У комиссии были поначалу претензии к словам. Сказали: «Николай, у вас текст какой-то иронический». А он просто взял памятку с рекомендациями для авторов гимна: мол, в гимне должно быть отражено про содружество народов, перспективы развития региона и зарифмовал.
«НОМы» интересуются, почему Ростов называют папой? Саша Иванов рассказывает им старую байку:
— Послали как-то раз местные воры «засланных казачков» на Старый базар. Те пришли, стали кричать, что, мол, колокольня собора падает. А она и вправду, когда ветер облака низко несет, кажется, что падает. Торговки деревенские все от страха разбежались, а воры тут как тут, награбили больше, чем, по тем временам, грабили в Одессе-маме. Так Ростов и получил свое знаменитое прозвище.
— Да, — говорит кто-то с завистью, — и у нас в Питере соборов много.
«НОМы» гуляют по набережной, проходим памятник Горькому. Гостям объясняют: Горький когда-то работал грузчиком в ростовском порту, и так хорошо работал, что ему за это поставили памятник. «НОМы» понимающе кивают. Проходим памятник деду Щукарю.
— А этому-то за что? («НОМы» в удивлении).
— А здесь дед Щукарь впервые сварил свою легендарную уху «по-французски», с лягушкой. В честь этого знаменитого события благодарные горожане решили отлить ему бронзовый памятник.
— Да уж, ну и дела!
Вдруг все замечают некую скульптурную композицию, облупившуюся и выцветшую со всех сторон. Какие-то грозные мужчины склонились над лежащей пред ними дамой.
«НОМы» в ужасе:
— Что это?
— Помните песню, как Стенька Разин бросил из лодки княжну «в набежавшую волну»? Вот в честь этой княжны донские казаки установили памятник.
Это что, тоже прямо здесь было? (с недоверием).
— Конечно.
«НОМы» довольны. Столько исторических событий и все рядом. Прямо как в Питере.
Закон «НОМа» гласит: «Всякий артист должен в молодости побыть злым рокером, чтобы в старости стать заслуженным народным геморроем. Хотя бывают аномалии. Например , Кобзон».
Говорим о музыке 60-х. Про рок-группы Уругвая и Мексики тех времен. Андрей Кагадеев — лидер «НОМ» — вспоминает про древних греков:
— «Дети Афродиты», где Демис Руссос пел, вот это был рок, а сейчас Руссос говно какое-то делает, а массы его жрут.
Шоумен Иван Турист не менее суров:
— А как круто «Секс Пистолз» начинали!
Все согласны — даже Челентано в конце 50-х был рокером. Короче, все по-настоящему великие артисты сначала рок играли. В дискуссии рождается новый закон сольфеджио.
Гласит вот что: «Всякий артист должен в молодости побыть злым рьяным рокером, а иначе в зрелом возрасте он не сможет стать раскрученным попсовиком, а в старости — заслуженным народным геморроем». Впрочем, в любой ученой истине есть свои аномалии, например, Кобзон.
Из всех «НОМов» только клавишник Николай Гусев один раз уже был в Ростове. В 1989 году он с группой «АВИА» играл на легендарном фестивале «Формула 9». Город для него сильно изменился за прошедшие шестнадцать лет, он ничего не узнает. Спрашивает про Новочеркасск. Их, музыкантов, тогда возили на экскурсию в Музей донского казачества и кафедральный собор, «тот, что второй по высоте в России». Нормально все, говорю, собор на месте. Разговор заходит и о других городах области. Гостей больше всего интересует судьба Таганрога. Ведь именно в Таганрог Петр I сначала собирался перенести столицу. И если б не русско-турецкая война, стоять бы сейчас Санкт-Петербургу на Азовском море. А если бы это было так, то «НОМы», конечно, приезжали бы к нам на гастроли чаще. Ближе ведь. Вот было бы здорово! И мы размечтались. Но, с другой стороны, где бы тогда жили писатель Чехов и молодая актриса Раневская? Где б тогда умер царь Александр I? Где бы, в конце концов, Гарибальди бухал с местными пиратами? Где б все это случилось, не будь Таганрога? Царь, конечно, мог бы нормально во дворце помереть, но Чехов! Всем становится грустно. Так всегда — приходится чем-то жертвовать.
Новый фильм про обезьяну никому из «НОМов» не понравился. А что хорошего? Расстройство одно! Людей мучают, зверей мучают. Никто до конца фильм не досмотрел. Александр говорит: там в кино еще одной сцены не хватает. Две голубоглазые блондинки в белых халатах должны были, сидя во рту у Конга, чистить ему зубы и говорить друг другу: «Привет, подружка!». Но продюсеры этот эпизод вырезали из-за его жестокости. (Хотя, мне кажется, я его все же видел).
— Мечта каждой американской женщины, — продолжают «НОМы», — если только, конечно, она настоящая блондинка, — это вляпаться в любовную историю с большой обезьяной.
В 60-х такой обезьяной был Тарзан. В одном американском зоопарке когда-то содержался настоящий первобытный человек из Африки. Ученые его нашли, привезли в Америку, хотели приобщить к нормальным демократическим ценностям. А он не приобщился. Отправили в зоопарк, что с ним еще делать?
Кинг Конг – это символ американской мечты. Образ Кинг Конга повлиял и на американскую музыку – появился рэп.
С этим спорить трудно. Еще Кагадеев считает, что если бы у наших продюсеров было столько же денег, можно было бы создать русский блокбастер и назвать его «Медведь — липовая нога», или «Машенька и медведь», потому как наши бабы к обезьянам не привычны.
Сидим в ресторане, подали раков. Не все «НОМы» умеют есть раков. Спрашивают, что в раках надо есть и как? К какому отряду пресмыкающихся раки относятся? Что раки кушают? Мы, местные, им отвечаем, что раки кушают. «НОМам» от наших ответов не легче. Наконец кто-то разламывает рака пополам и пытается двумя руками выдавить из раковой шейки мясо. Мы говорим: надо чешуйки оторвать. — Какие чешуйки? Северным гостям слово «чешуйки» почему-то не нравится. Ситуацию спасает официантка, она приносит пиалы, в которых плавают дольки лимона. Для рук.
— А-а-а... — протягивает кто-то. — Так раки — это типа речные омары? Северная Пальмира, что ты с ней сделаешь?
Но кое-кто, не будем говорить кто, все равно предпочитает вытираться скатертью.
Людей пришло очень много. Зал клуба «Подземка» забит под завязку. В баре музыканты дают автограф-сессию. Поклонники несут все «НОМовское», что у них есть — виниловые пластинки, компакты, плакаты. В 21.00 звучит знакомое интро. «НОМы» поднимаются на сцену под бурные овации. Музыканты одеты в серые монашеские рясы. Средневековое шоу юродивых, готический театр уродов, русский абсурд в европейских аранжировках. Над моим ухом кто-то истошно вопит: «Картина Репина “Не ждали”!!!» Ждали. И еще как.
«НОМ» была одной из первых советских групп, выехавших за рубеж не по линии наших госчиновничьих структур (как это делали, например, «Песняры»), а по приглашению западной стороны. С тех пор «НОМы» играют в Европе по несколько раз в году. Перед поездкой в Ростов группа вернулась из Роттердама, с международного фестиваля искусств, посвященного творчеству русского поэта-авангардиста Даниила Хармса. Со всего мира на этот фестиваль съехались театры и балетные труппы, художники и музыканты. Из России получили приглашение к участию только «НОМ». Других достойных наследников русского театра абсурда на его исторической Родине обнаружено не было.
Перейти в архив