Вторая половина дня. Дождь. Наш белоснежный «бумер» безнадежно застрял в пробке на Соколова. Велика вероятность, что вместо посещения аксайского Военно-исторического музея и Мухиной балки мы до конца дня так и будем смотреть сквозь запотевшие стекла на бесконечную вереницу машин и их раздраженных хозяев.
«Главный»: — Хотелось показать вам самое загадочное и таинственное место в окрестностях Ростова — аксайские подземелья, там когда-то был подземный штаб СКВО, на случай ядерной войны. Рядом таможенная застава XVIII века, в этих краях когда-то проходила граница между Россией и Турцией. Время от времени на заставе появляются привидения.
Друзь: — Турки?
«Главный»: — Нет, какая-то женщина в белом, если верить прессе. Распущенные волосы, белое платье, корсет. Смотритель музея отнес ее наряд к середине XIX века.
Друзь: — Я материалист...
«Главный»: — Сегодня на Пушкинской услышал песню в исполнении Андрея Миронова: «Надо жить умеючи, надо жить играючи, в общем, братцы, надо жить припеваючи». Вам удается жить играючи и припеваючи одновременно?
Друзь: — Играючи получается, припеваючи — не очень, если подразумевать не присутствие в жизни песен, а отсутствие в жизни хлопот. Жизнь без игры для меня скучна, поэтому стараюсь внести в нее как можно больше элементов игры...
«Главный»: — А в игру как попали?
Друзь: — Любопытство меня сгубило. С одной стороны, мне было интересно узнать, как делается телевидение, с другой — сидя у телевизора и глядя программу «Что? Где? Когда?», я подумал, что могу показать результаты ничуть не хуже, чем на экране. Потом, года через два, я начал понимать, что чем ближе человек к «волчку», тем хуже он играет.
Наша машина наконец трогается с места. За окном — Красноармейская.
«Главный»: — Два года назад мне пришлось принять участие в «Что? Где? Когда?» для журналистов. Я понял, что одно дело отвечать на вопросы, лежа на диване, и совсем другое — на публике. Как вы боретесь с волнением?
Друзь: — У меня никогда не было волнения. А с годами появилась уверенность — что бы ни происходило, ничего такого уж очень страшного не произойдет.
«Главный»: — А кураж с годами не пропадает?
Друзь: — Кураж — нет, потому что это очень азартная игра. Азартнее, чем рулетка, карты...
«Главный»: — Чем «Своя игра»?
Друзь: — Она азартна по-другому, там другой принцип. Там все зависит только от тебя, а «Что? Где? Когда?» — игра командная. И если игра командой получается, то азарт просто зашкаливает, потому что это уже азарт не одного человека, а шестерых.
«Главный»: — Насколько реально услышать, почувствовать партнера под юпитерами и телекамерами?
Друзь: — Вполне. Но это надо уметь, и опытные игроки умеют. Иногда бывает, что связи между игроками в команде нарушаются, они не слышат друг друга. Но это исправляется тренировками.
«Главный»: — Существует система тренировок?
Друзь: — Конечно. «Что? Где? Когда?» — по большому счету, интеллектуальный спорт. И как в любом спорте можно натренировать людей до определенного результата.
«Главный»: — Читал, что вы еще в шестилетнем возрасте получили приз за участие в какой-то интеллектуальной игре. В неком житомирском Доме отдыха.
Друзь: — У меня папа родом из Житомира, и мы проводили там лето — у бабушки, снимали дачу. Рядом был Дом отдыха имени ХХ партсъезда, и мои родители ходили туда на вечера отдыха. Там были не только танцы, но и квазиинтеллектуальные развлечения. Мои последние изыскания на сей счет говорят, что это случилось, когда мне уже было не шесть, а девять лет. 1964 год.
«Главный»: — И что стало наградой за победу?
Друзь: — Первая книга писателя Владимира Максимова «Жив человек».
«Главный»: — Вы ее сохранили?
Друзь: — Да.
«Главный»: — А что за аббревиатура МАК ЧГК?
Друзь: — Международная ассоциация клубов «Что? Где? Когда?»
«Главный»: — Есть что-то в этом от ЧК и ГКЧП.
Друзь: — Букв в алфавите много... Все зависит от личного взгляда.
«Главный»: — Еще больше меня удивило словосочетание «спортивная ЧГК». Что же в ЧГК от спорта?
Друзь: — Я стараюсь не употреблять этот термин. Любое ЧГК — спорт в том смысле, что качества игрока, как я уже сказал, можно натренировать до определенного уровня. Дальнейшее зависит от одаренности. Поэтому я предпочитаю говорить «телевизионная игра «Что? Где? Когда?» Те, кто говорят о спортивном ЧГК, косвенно намекают, что нетелевизионный вариант ЧГК проходит по более честным, объективным, спортивным правилам, чем телеигра.
«Главный»: — А какие у них основания для таких заявлений?
Друзь: — Еще Ворошилов говорил, что игра ЧГК — это игра с элементами справедливости. Те, кто используют термин «спортивная», полагают, что у них справедливости больше. Мой опыт показывает, что это не всегда так. У Ворошилова не было понятия «конкретная справедливость», она у него была глобальная. Если Ворошилов во время игры забирал у команды очко или, наоборот, давал, то можно было быть уверенным, что до окончания игры произойдет обратный процесс. Общий счет и общая справедливость не страдали.
«Главный»: — А кто судит «спортивную» ЧГК?
Друзь: — Там есть игровое и апелляционное жюри. Что, на мой взгляд, не совсем правильно. Существование апелляционного жюри создает нездоровую атмосферу.
«Главный»: — Апелляционное жюри — это возможность пожаловаться?
Друзь: — Да, например, вопрос можно посчитать некорректным и исключить из числа уже сыгранных и признанных игровым жюри.
«Главный»: — По каким критериям вопрос может быть признан некорректным?
Друзь: — Все зависит от убедительности апеллянтов. Как-то одна из команд написала апелляцию, которая отменяла отливы и приливы в городе Венеция. И ее удовлетворили.
«Главный»: — А вообще, как отбираются вопросы в телевариант игры?
Друзь: — Ворошилов всегда говорил, что лучший вопрос тот, в котором рассказывается что-то неизвестное об известном. Другое дело, что теперь степень известности несколько размыта. Мне лично очень не нравятся вопросы, которые я называю «пошутилками». Когда надо пошутить. Или ответить на вопрос, связанный с навыками какого-нибудь старого русского кузнеца. Или понять ход мысли малоизвестного автора. Трудно поставить себя на место какого-нибудь японского или китайского мудреца, имя которого ты слышишь в первый раз. Другое дело, если надо продолжить мысль Шопенгауэра или Бернарда Шоу. Тут уже попроще...
«Главный»: — Какой вопрос вам запомнился? Может быть, своей парадоксальностью, или вы не смогли на него ответить...
Друзь: — Я запомнил самый первый вопрос, на который нашел правильный ответ. Это было примерно в 1981 году. Наша команда играла, и на стол вынесли поднос с предметами, очень похожими на разноцветные камешки. Телезритель из Холмогор спрашивал: какая связь между этими предметами и его родным городом? Команда начала рассуждать, а у меня хватило ума взять и потрогать эти предметы. Выяснилось, что хотя они и похожи на камешки, но слишком легкие. Явно искусственного происхождения. Поскольку они были разноцветными, я решил, что это — смальта, которая используется для изготовления мозаики. А мозаикой в XVIII веке занимался Ломоносов, который был родом из Холмогор. Эта версия оказалась правильной.
«Главный»: — Когда-то на игре можно было пользоваться справочниками.
Друзь: — Это было всего один или два раза. Примерно в году 85-м.
«Главный»: — И реально было воспользоваться этим на практике?
Друзь: — В моей игровой истории был такой случай — пока все обсуждали вопрос, я добежал до шкафа со словарями, разыскал словарь Даля и нашел в нем подтверждение своей версии.
«Главный»: — В какой степени МАК охватывает Россию и мир? Я знаю, что и в Ростове есть подобный клуб...
Друзь: — И очень неплохой... Последний чемпионат мира собрал игроков из двадцати стран.
«Главный»: — Все наши бывшие союзные республики?
Друзь: — Не все. 12 бывших республик, исключая Киргизию, Казахстан и Таджикистан. Там тоже есть клубы, но они не члены МАК. Общее количество клубов приближается к 150.
«Главный»: — А если по головам посчитать?
Друзь: — Где-то 50 тысяч. На последнем чемпионате Петербурга было 77 команд. Причем команды в основном студенческие и взрослые.
«Главный»: — Есть ли шансы у ростовчан попасть на телеигру?
Друзь: — У любого игрока местного клуба есть шанс за счет своей хорошей игры попасть в телевизионную ЧГК. Для этого надо, чтобы они участвовали в чемпионатах достаточно высокого уровня, типа чемпионата России, этапа Кубка мира. Туда часто приезжают редакторы телекомпании «Игра», особенно если соревнования проходят в Москве, и обращают внимание на интересных игроков, которых потом приглашают на игру.
«Главный»: — Наш Андрей Абрамов участвует в «Своей игре», а почему его нет на ЧГК?
Друзь: — Старый уже. Сейчас в телеклуб пытаются привлечь молодых игроков... Есть у них какие-то свои глобальные идеи, которыми они со мною не делятся.
«Главный»: — Все годы передача шла в ногу со временем...
Друзь: — Да, это правда.
«Главный»: — И были — в свое время — вопросы о продовольственной программе. А сейчас есть вопросы, посвященные, скажем, году семьи?
Друзь: — Когда проходит Олимпиада, появляются спортивные вопросы. Про семью тоже бывают, но реже.
«Главный»: — От кого это зависит?
Друзь: — От съемочной группы, естественно. Последнее слово за режиссером и ведущим Борисом Крюком, а также гендиректором и одним из авторов программы Натальей Стеценко.
«Главный»: — А я подготовил для вас вопрос: «Кругом — горы, внутри — воры». Догадались бы вы, о чем идет речь? Как бы вы могли рассуждать в данном случае? Или такой вопрос был бы сразу отвергнут?
Друзь: — Ну почему же. Загадки имеют право на существование.
«Главный»: — Вопрос связан с историей определенного города.
Друзь: — Горы, внутри — воры... Может быть, воры и горы в переносном смысле, и речь идет о чем-то вроде муравейника? В принципе, по одному этому факту догадаться сложно. Но если бы этих фактов было два, и они дополняли друг друга, то такой вопрос вполне был бы возможен.
«Главный»: — Это название города.
Друзь: — Сейчас соображу. Кругом — горы, внутри — воры...
«Главный»: — Точнее было бы сказать: кругом — холмы, но холмы труднее срифмовать.
Друзь: — Наверное, это какой-то северо-кавказский город.
«Главный»: — Это Саратов. Местный фольклор. Жители города воспринимали Саратов как криминальную столицу Поволжья.
Друзь: — Надо было бы дать какой-нибудь дополнительный факт... Что-нибудь сказать об этом слове. Что оно имеет арабские или турецкие корни. «Сара» — что-то явно тюркское. «Сарай» — это столица.
«Главный»: — Под Ростовом есть свои «сараи» — в Аксайском районе, куда мы как раз и едем. Сейчас мы проезжаем по району, который называется Александровка. Вы бывали когда-нибудь раньше в Ростове?
Друзь: — Никогда. Можно, я пять минут посплю? А то меня что-то укачало...
Несмотря на то и дело раздающиеся телефонные звонки, Друзь засыпает, а мы блуждаем по аксайским улицам, оказывается, что дорогу к Мухиной балке водитель не знает.
Через десять минут поиски увенчались успехом. Наш BMW встречают местные дворняги. Выходим под моросящий дождик.
«Главный»: — Вот мы и приехали. Слева — Военно-исторический музей с подземным штабом, справа, как говорят, до сих пор существует подземный обком. А там на холме живут полпреды. Дальше — таможенная застава.
Друзь: — Ну, у вас еще практически лето (16 октября. — «Главный»). Здорово, собака!
Сотрудники музея Друзя узнают:
— Бункер будете смотреть? Тогда с вас еще сорок рублей. Давайте я вас отведу в бункер, а потом погуляете.
«Главный» (показывая на вход в бункер): — Вот в этот вход въезжали танки, и здесь испытывали на устойчивость ко всякого рода воздействиям. Потом это все сгорело. Что не сгорело, разграбили. Местные жители еще долго ели копченую колбасу из стратегических запасов.
Друзь (рассматривает стоящую у входа технику): — Легкобронированный многоцелевой тягач...
«Главный»: — Вам сейчас часто приходится ездить?
Друзь: — Позвонили из Тольятти. Комитет по молодежной политике... Ну! Что, собака? (Очевидно, что собаки тянутся к знатоку). Меня немного укачало. Когда за рулем — такого нет... А так раз — и все. У меня это наследственное. Папа был подводником, времени на сон всегда не хватало. И если была возможность поспать хотя бы 10 минут, он не терял такой возможности. И я тоже.
«Главный»: — Когда вы последний раз были дома?
Друзь: — Ну как? Вчера.
«Главный»: — Из Ростова сразу в Тольятти?
Друзь: — Да нет, сначала в Москву, там — серия, а в конце следующей недели — во Владикавказ, на юбилей клуба (клубу исполняется 35 лет).
«Главный»: — Давайте вернемся к песне, с которой начали. «Умеючи» у нас значит в том числе и «зарабатываючи». ЧГК приносит деньги?
Друзь: — Сейчас игроки, как правило, играют не за деньги. Деньги сохранились только для телезрителей. Но если игроку удается стать лучшим в серии, он получает достаточно большой денежный приз. Правда, для того чтобы прожить квартал — от одной серии до другой, — этих денег все равно не хватит. Поэтому все еще где-то работают.
«Главный»: — Однажды в «Своей игре» вы выиграли 120 тысяч рублей. А как-то выиграли машину.
Друзь: — Машина — это тоже «Своя игра».
«Главный» (показывая на самолет): — А это что такое? Вы должны все знать.
Друзь: — Самолет АН-2, очень похож на АН-2.
«Главный»: — А это?
Друзь: — «Миг», типа 17-го. А это у него антенна, а может, и нет... На пулемет не похоже, хотя, может быть...
Экскурсовод: — Пойдемте в бункер... Подземный командный пункт был постро ен на случай третьей мировой войны и просуществовал с 1957 по 1989 год. Это центральный вход, закрывался герметичными дверями. Сам бункер считается трехэтажным. Под нами проходит этаж коммуникаций. Здесь находились рабочие кабинеты. Строили командный пункт следующим образом: выкапывались траншеи, в них укладывались железобетонные кольца толщиной около метра. Сотовые телефоны здесь не работают.
Идем дальше.
Экскурсовод: — Вот здесь — конференц-зал (огромное помещение, идеально подходящее для устройства ночного клуба на тысячу человек). Еще его называли залом совещаний. Здесь (сравнительно небольшая комнатка, примерно 20 м2) — узел связи. На полу — пулемет «максим», на тумбочке — один из первых советских «ксероксов» (деревянный прибор, напоминающий старинные радиоприемники). 1969 год. Одновременно в бункере могло находиться полторы тысячи человек. Не поднимаясь на поверхность, они могли жить здесь около трех лет. Запас продовольствия позволял. До того, как была разрушена принудительная вентиляция, здесь всегда было плюс девятнадцать. Сейчас температура колеблется от 12 до 17 градусов.
«Главный»: — Александр Абрамович, вам приходилось бывать в подобных местах?
Друзь: — В Куйбышеве, в резервном бункере Сталина. Его во время войны построили.
«Главный»: — А это что такое? (Рядом с телевизорами советского периода лежит прибор, напоминающий компьютерную клавиатуру).
Друзь: — Приставка компьютерная «Апогей», я помню такую... Наш ответ на «синклеры» (американские компьютеры, использовавшие в качестве монитора экран от обычного телевизора).
Экскурсовод: — В начале 90-х военные покинули это помещение. Потом он горел в течение 4 месяцев. После этого пожара бункер считается уже не действующим. Протяженность бункера в ту сторону почти до Новочеркасска, 20 километров. Сейчас тут почистили, побелили, а дальше — копоть, сажа. Сооружался бункер для высшего командного состава — для управления военными действиями. Водопровод, освещение, канализация, электрогенератор.
Друзь: — Еще я был в ставке Маннергейма. Там в скале выдолблено помещение для связистов. Сам штаб занимал здание бывшей гимназии, а запасной узел связи сделали в скале.
«Главный»: — А масштабы там какие?
Друзь: — Поменьше, конечно... Но там — реальная скала.
Экскурсовод: — Еще у нас здесь находилась лаборатория имени Карбышева. Там испытывали технику на удар... Можно у вас автограф взять?
Друзь охотно расписывается на рекламном проспектике музея.
«Главный»: — Есть легенда, что здесь в Аксае проводили эксперименты по телепортации военной техники.
Друзь: — Вряд ли что-нибудь могло получиться. Разобрать предмет на молекулы можно, собрать — трудно.
«Главный»: — Человеку, который жил 200 лет назад, телевидение тоже показалось бы чем-то невероятным. Учитывая некоторую «чудесность» этого места, хочу спросить, правда ли, что, когда умер Ворошилов, прилетала сова?
Друзь: — Не сова — филин. За день до похорон, когда готовили территорию для прощания рядом с нашим домиком в Нескучном саду. Прилетел филин и стал недовольно наблюдать за всеми приготовлениями. Филин в Москве — достаточно редкая птица. К тому же был март. Он прилетел, сел на ветку дерева и время от времени ухал... В игре мистики тоже навалом. Бывает, даже говорят, мол, все подстроено. Самый последний случай — играла сборная России на Кубке наций, и самый последний и решающий вопрос был про российский флаг. Понятно, что съемочная группа готовила вопросы, но никто не мог предположить, что именно он и будет последним... У меня был еще такой случай. Решающий вопрос прислали на 17-й сектор телезрители из Орла. Судьба всего клуба зависела именно от него... Игра заканчивалась поздно, на московский поезд я уже не успевал. Чтобы быстрее вернуться домой в Петербург, я сел на проходящий, мариупольский.
Вагон номер 17. Причем вагон прицепной — «Орел — Санкт-Петербург». Я обратил на это внимание.
«Главный»: — Вы придаете этим совпадениям какое-то значение?
Друзь: — Я человек не суеверный, но у меня есть приметы. Если я нахожу монетку, лежащую орлом, все будет хорошо. Если она лежит решкой, есть большая вероятность проиграть.
«Главный»: — Но чтобы найти монетку, ее надо искать.
Друзь: — Идешь, смотришь — лежит монетка орлом. Значит ее нужно забрать. Подниму даже копейку только за то, что она лежит счастливым образом. А если рубль — решкой, поднимать ни в коем случае не надо. Идем мимо танков и бронетранспортеров.
Друзь: — Жалко эту технику. Можно было бы на ходу оставить. А так все это долго не протянет.
Гостя окружают сотрудники музея:
— Мы смотрим ваши передачи. Можно с вами сфотографироваться?
Друзь: — Можно.
К сотрудникам музея присоединяются неизменные собаки. У них, по словам музейщиков, нет кличек. Еще не придумали. Собак — три. Предлагаю назвать Что, Где и Когда. После некоторых колебаний — неудобно звать, сотрудники музея соглашаются.
Последний пункт нашей выездной программы — пушка корабельная.
Друзь: — Военно-корабельная, явно образца 1907 или 1909 года.
Друзь прав, пушка действительно 1909 года выпуска. Выпущена на Путиловском заводе. Система заряжения Круппа. Пушку нашли в Аксайском районе, на хуторе Черюмкин, в пруду.
— Там внутри так и остался снаряд, другого, большего калибра, — объясняет экскурсовод. — Снаряд взорвался прямо в пушке.
Нам пора возвращаться в Ростов — скоро игра. Садимся в машину.
«Главный»: — Солженицын в студенческие годы досаждал своим близким — постоянно просил экзаменовать его: когда произошло то или иное событие, что сказал тот или иной философ. У вас в семье есть что-то подобное?
Друзь: — У меня обе дочки играющие, и если у меня есть какой-то интересный вопрос, я им его задаю, чтобы они немножко потренировались. Иногда такие вопросы задает старшая дочка, которая тоже довольно долго играет.
«Главный»: — Как сложились судьбы людей, ушедших из игры? Я читал, что у некоторых достаточно трагично.
Друзь: — Странный случай произошел в 1988 году, когда один из капитанов «закрытой» (исключенной из клуба. — «Главный») команды вернулся в Узбекистан и покончил с собой. Почему — неизвестно. Он был одним из следователей по знаменитому «хлопковому делу» (в начале 80-х КГБ занялся «чисткой» партийно-хозяйственной верхушки Узбекистана. Первый секретарь компартии Узбекистана Рашидов застрелился большинство его соратников сели в тюрьмы. — «Главный»), может быть, это было связано с его профессиональной деятельностью. Но официальная версия — самоубийство. О других трагических случаях я не припоминаю.
«Главный»: — Люди уходят из проекта и возвращаются к своей прошлой жизни?
Друзь: — Некоторые через несколько лет возвращаются. И те, кого я знаю, достаточно успешны.
«Главный»: — Кого больше — технарей или гуманитариев?
Друзь: — По-разному. Нужен определенный склад характера, чтобы играть. На мой взгляд, лучшим игроком был бы любознательный, коммуникабельный, знающий и жизненно активный человек. Большинство в клубе таких.
«Главный»: — А как ваша жена реагирует на то, что вокруг столько...
Друзь: — Странных людей? Спокойно реагирует.
«Главный»: — Чем она занимается?
Друзь: — Она врач. На каком-то этапе она прошла специализацию психотерапевта. Количество странных людей ее не смущает.
«Главный»: — Она дает вам какие-то советы как психотерапевт?
Друзь: — По поводу игры — нет. А по жизни — да.
«Главный»: — Меня интересует вопрос про юлу. Сколько их было сломано за все эти годы? Кто-нибудь ведет такой подсчет?
Друзь: — Нет, к сожалению. Но тот «волчок», который в свое время телекомпания подарила команде Блинова в знак ее вступления в телеклуб — после победы на первом чемпионате СССР по брейн-рингу в 1990 году, этот «волчок» хранится у меня дома. От периодического использования он стал плохо крутиться. Хорошо бы его отремонтировать. Работающий «волчок» лучше, чем неработающий.
«Главный»: — А по какому назначению вы его используете?
Друзь: — Для каких-то игр внутри семьи.
«Главный»: — А внучка этот «волчок» еще не использует по прямому назначению?
Друзь: — Внучке нет еще и 4 месяцев.
«Главный»: — Ее назвали Алисой. Сразу вспоминается и Страна чудес.
Друзь: — Так оно в общем-то и есть. У нас чудесная страна. На мой взгляд, в нашей стране может произойти любое чудо. На мой взгляд, за счет чуда наша страна и существует. Чудеса происходят постоянно.
«Главный»: — В вашем Живом Журнале, который вы, кстати, не часто ведете...
Друзь: — Да, не очень часто.
«Главный»: — ...я нашел информацию, что в интернет-выборах президента России вы вместе с Петросяном вошли во второй круг.
Друзь: — Для меня было неожиданностью, что я вообще стал одним из кандидатов в президенты. Счел это честью для себя. И уж, конечно, не ожидал совсем, что мы с Петросяном выходим во второй круг. Народ отнесся к этому, как к приколу.
«Главный»: — Из администрации настоящего президента не звонили?
Друзь: — Нет.
«Главный»: — А реальной политической деятельностью вы не пытались заняться?
Друзь: — Дважды пытался. Избирался в Законодательное собрание Санкт-Петербурга в 1998 году. Как независимый кандидат. Проиграл. Узнал про себя много интересного.
«Главный»: — А кто был вашим конкурентом?
Друзь: — Человек, который не смог до конца срока исполнять свои депутатские обязанности. Сложил их через 3 года. Поскольку был осужден на семь с половиной лет условно. За рэкет.
«Главный»: — Опасное дело политика...
Друзь: — Ну да. Это была достаточно опасная предвыборная кампания. Избили мое доверенное лицо и его жену. Можно много чего рассказать. А второй раз — на выборах 2007 года в Законодательное собрание. Я согласился, чтобы меня включили в тройку лидеров партии, которой я симпатизировал. Но эту партию сняли с выборов.
«Главный»: — Кстати, мы проезжаем мимо стадиона («Олимп 2»), на котором в 1996 году танцевал Борис Николаевич Ельцин. Там еще певец Осин был...
Друзь: — Так это у вас было? Осин, по-моему, ваш местный кадр?
«Главный»: — Да нет. Не местный. Наш автомобиль тормозит рядом с театром имени Горького — Александр Абрамович просит показать местные достопримечательности.
«Главный»: — Театр, шедевр конструктивизма. Главная достопримечательность Ростова... Кстати, на ваш взгляд, есть что-то общее между игроком клуба ЧГК и артистом? Насколько артистизм нужен в этой игре?
Друзь: — Общее то, что и актеры, и теле-игроки проживают публично какую-то часть своей жизни. А разница в том, что артисты проживают жизнь чужую, а мы проживаем свою... Те люди, которые пытаются актерствовать в телеклубе, надолго не задерживаются. Были игроки, которые пытались симулировать мозговую деятельность.
«Главный»: — Для кого — для остальных участников или для зрителей?
Друзь: — В основном, для зрителей.
«Главный»: — А зачем?
Друзь: — Кто же их знает. Кто же их знает.
«Главный» благодарит компанию «Армада» за предоставление автомобиля BMW 3 серии.
Перейти в архив