Виктор Ефимович Дерябкин родился 11 мая 1954 года в хуторе Большенаполовский Вешенского района (ныне хутор находится на территории Боковского района). После окончания Ростовского мореходного училища работал в управлении тралового флота на Сахалине, потом на ремонтно-эксплуатационной базе «Красный флот». С 1983 года — на партийно-хозяйственной работе. В 1997 году Дерябкин был назначен главой администрации Пролетарского района города Ростова-на-Дону. В 2002 году назначен заместителем губернатора Ростовской области — министром экономики, торговли, международных и внешнеэкономических связей. 2 марта 2008 года Виктора Дерябкина избрали депутатом Законодательного собрания Ростовской области IV созыва. 18 марта 2008 года Дерябкин был избран председателем Законодательного собрания Ростовской области.
— В этом кабинете я с 2008 года. Здесь достаточно часто проходят совещания, прежде всего с моими заместителями и председателями комитетов Заксобрания.
— Как выглядел кабинет при прежнем владельце?
— Почти ничего не изменилось, кресло — то же. Раньше здесь стояли знамена Ростовской области, России. Я заменил их на гербы.
— И портрет президента был другой?
— Да, да... Карта Ростовской области появилась — у Александра Васильевича Попова (прежний председатель ЗС. — «Главный») была карта мира. Ну, и эта вот картина на стене — подарок действующего губернатора Ростовской области, он мне на день рождения ее подарил.
— А что у вас за книги? Вижу «Намедни» Парфенова.
— «Намедни» — тоже подарок: любопытный срез недавней эпохи, в которой мы жили. А в основном в шкафу — литература для работы: сборники нормативных документов, справочники. Есть и краеведческая литература.
— Помните ощущения, с которыми впервые входили в этот кабинет?
— До этого я работал на пятом этаже, когда был заместителем губернатора по экономике, и к Александру Васильевичу достаточно часто заходил... Сложные ощущения были, когда второго марта мы все избрались, и на первом заседании был поставлен вопрос об избрании председателя Законодательного собрания. Какой-то напряг был. Новая работа, новый коллектив. Мне предоставили слово и нужно было идти рассказывать, как я буду организовывать работу, идти, убеждать. Перед этим мы общались с бывшим губернатором и варианты смотрели разные. Я не знаю, какая там была высшая политика, но предварительно, когда я прошел в депутаты, разговоров о председательстве не было.
— То есть, для вас это было неожиданным?
— В принципе — да.
— Вы узнали о назначении прямо в зале?
— Ну не в зале... Я узнал дней за десять. А до этого мы говорили, что, может быть, нужно будет комитет возглавить. Вот такой разговор был.
— И что вы почувствовали, когда вам сказали, что можете стать главой законодательной власти области? Чувство глубокого удовлетворения?
— Вы знаете, я всегда сложно воспринимал любые перемещения в сторону карь ерного роста. Сам я никогда не предпринимал никаких шагов в этом направлении. Упаси бог. Всегда старался по максимуму выполнять свои функции. Был ли директором завода, мастером или главой Пролетарского района Ростова. В 1983 году, например, я стал начальником цеха. Нормально все получалось. И вдруг приходит секретарь парткома Волго-Донского пароходства и говорит, что мне предлагают поработать в парткоме. Я говорю: «Не надо мне никакого парткома, я здесь работаю, у меня все получается». А он: «Ты — коммунист, ты должен понять». Я сильно упирался, но партия сказала «надо». Когда пошел в администрацию Пролетарского района, тоже сказали «надо идти, пойди хоть на год». А проработал я там почти шесть лет.
— Вам помогали люди, с которыми вы работали раньше? Есть же в Ростове такое понятие — «пролетарское происхождение» (по названию района Ростова. — «Главный»).
— Не знаю... Наверное, это имело место... В хорошем смысле. Владимира Федоровича Чуба я, наверное, знаю дольше всех. С 1977 года. Я приехал с Сахалина и пошел на судоремонтный завод слесарем, Чуб работал там начальником цеха. Потом он начал двигаться — производственно-технический отдел, главный инженер, второй секретарь Пролетарского района. Потом — главный инженер Волго-Донского пароходства. Но мы двигались по карьерной лестнице параллельно. Я бы не сказал, что у нас тогда была какая-то команда... Ее не было.
— А бывает ли вообще дружба между депутатами, чиновниками?
— С людьми, с которыми я начинал в доковом цехе — слесарем, потом мастером, потом старшим мастером — корпусники, сварщики, клепальщики, с ними я общаюсь. Не часто, но пару раз в год общаюсь. Поздравляем друг друга с днем рождения. Второй уровень — более высокий. Это партком пароходства, администрация Пролетарского района. С этими людьми я постоянно поддерживаю связи. Сегодня один из моих замов по Пролетарскому району — глава Первомайского района Шумеев. Другой зам — Сороколат, сейчас возглавляет колледж водного транспорта.
— А бывает такое, чтобы депутаты Законодательного собрания поехали вместе на рыбалку?
— Очень редко... Единицы... Я, например, на рыбалку или охоту выезжаю с бывшими коллегами по району. Иногда получается два-три раза в год выезжать. Стараюсь, чтобы поменьше компания была. Ты, природа, вода, поплавок и снасти. Я не люблю охоту, которая связана с благородными видами животных — оленями, например. Максимум — кабан, птица.
— А каковы ваши отношения с нынешним губернатором?
— Я его знаю с 2004 года. Тем более он земляк. Несколько раз пересекались. Мы познакомились, когда подписывали соглашение с Московской областью. Я тогда был заместителем губернатора по экономике... Я ему сказал, как только он приехал, что мое кредо — честно делать все, что на мне завязано, и никаких интриг за спиной. Но я оставляю за собой право зайти по любому вопросу, по которому наши точки зрения не совпадают, и высказать эту точку зрения. Я благодарен ему за то, что за эти два с небольшим года не было ни одного решения, по которому наши точки зрения полярно бы разошлись. Да, бывают моменты, когда мы не можем определиться по каким-то вопросам бюджета, например. Тогда он говорит: давай, Виктор, отложим этот вопрос, сейчас доходная часть не позволяет. Например, закон о ветеранах Ростовской области. Планка трудового стажа для мужчин определена в 45 лет, для женщин — в сорок. Жители говорят, что выработать такой стаж очень сложно, сбавьте пять лет. Но для этого нужно дополнительно около двух миллиардов. Он говорит, давай посмотрим бюджет и решим, что первично, а что вторично. Такие моменты бывают. Но мы находим компромисс. Так что, стабильность в области обеспечена. Это моя точка зрения. Может быть, кто-то думает по-другому.
— Обратите внимание на портрет Путина на стене. Такое ощущение, что он все время нас сопровождает взглядом. Вот мы идем к карте, а он все равно смотрит за нами... Вот эти шесть районов на востоке — мои... Пришел ко мне глава Заветки — Скворцов, говорит: «Виктор Ефимович, приезжайте к нам, а то когда показываем на карте Заветинский район, говорят: «Нет, туда не поеду». Так что я осознанно занялся этими местами. На той неделе был в Ремонтненском районе.
— А что там за конфликт, в чем его причины?
— Причин много. Но в первую очередь — это недоработки силовиков. Избирательная позиция в привлечении к уголовной ответственности. А люди все это видят. С теми дагестанцами, которые живут там по 30–40 лет, проблем нет. А вот приезжая молодежь ведет себя вызывающе. Круглые сутки звучит лезгинка. Потом нетрезвый дагестанец въехал на автомобиле на кладбище и порушил могилы. Количество приезжих с Кавказа растет. В Ремонтненском районе их уже 15 процентов. Есть территории, где их количество переваливает за 25... Они в основном занимаются овцеводством. Фермеры жалуются: на мое поле овцевод завел стадо, 200 голов скота. Максимальная ответственность за это — две тысячи рублей. Наши законы не позволяют жестко спрашивать за потраву.
— Что же делать?
— Исполнительная власть на местах должна очень четко работать с диаспорами. В каждом поселении должны быть созданы советы, куда должны войти представители всех национальностей. Надо не обиды таить, а собираться и принимать меры. И законодательство должно работать так, чтобы тому, кто потравил посевы, было неудобно за это отвечать. Ну, и нужно усиленно создавать рабочие места. Здесь же кроме животноводства ничего нет. А овец уже под миллион. Здесь они пасутся, земля истощается, а все мясо уходит или в Москву, или в Дагестан. Здесь ничего не остается. Проблема занятости колоссальная. Молодежь покидает эти места.
— А в советское время здесь что-то было?
— Ничего не было. Самый ближайший мясокомбинат был в Зимовниках.
— О здании администрации существует достаточно много легенд. В частности, когда начали перестраивать фасад, он просел. Говорят, из-за того, что под зданием и площадью — подземелья.
— Я думаю, что это легенда. Но, с другой стороны, когда ставили памятник красным конникам, был провал, и якобы там был подземный ход. Но лично мне не удалось побывать ни в одном подземелье Ростова. Только когда работал главой района, обследовал канализационные люки.
— Знаю, что в здании есть столовая, парикмахерская. Наверное, медпункт какой-то есть.
— Медпункт есть. Я туда иногда захожу. Давление померять. Недавно позвонили, сказали, что надо сделать прививку от гриппа. Парикмахерская тоже есть. Один раз стригся. Что-то типа буфета есть, аптека. Других заведений, не относящихся к деятельности власти, я не знаю.
— У вас все общее с исполнительной властью?
— Да, все общее. В конференц-зале, где проходят заседания Законодательного собрания, губернатор проводит расширенные заседания правительства. Не разделяем, все общее.
— Вы можете идти по коридору и встретить губернатора Голубева.
— Если пойду по второму этажу, то — да. Но мы каждый понедельник встречаемся на совещаниях, которые он проводит.
— Какие темы вызывают наиболее горячие споры законодателей?
— Больше спорят вокруг бюджета, это однозначно. Каким бы он ни был, его не хватит на все проблемы, которые есть в области. Очень много споров о льготах бизнесу. Одна часть депутатов предлагает дать льготы, другая говорит, что надо это делать осторожно. Любая льгота — это недобор в казне. Много споров по земельным отношениям. Инвестпрограммы — тоже тема животрепещущая. Очень хочется, чтобы инвестиционный климат был мягким. Чтобы сюда люди шли. К сожалению, не все получается.
— Обратил внимание, что, когда был скандал в Кущевской, ростовские депутаты-коммунисты предложили принять обращение к президенту с требованием отставки Ткачева. Помните?
— Почему не помню? Память позволяет. Первый вопрос, который я задал коммунистам: почему мы лезем в другой регион? Там есть депутаты, семьдесят человек. Пусть они и оценивают работу Ткачева. Я посчитал, что это чисто популистское заявление. Или был случай, они поехали на какие-то выборы в Сочи, что-то там с ними произошло. Говорят,
срочно примите обращение, нас там побили... Я говорю, давайте отрабатывать нашу территорию.
— Раз уж мы заговорили о Ткачеве... Были, на ваш взгляд, какие-то закулисные интриги по поводу Азов-сити?
— Наверное, да. Я как заместитель губернатора принимал участие в этом проекте. Проект — не бесспорный. И разные мнения были. Нашей главной идеей было развить территорию у Азовского моря, завязать все на местный туризм. Ведь это побережье практически невостребовано. Я в Москве специально посетил примерно половину игорных заведений. Мне говорили, сложно представить, что Алла Пугачева приедет к нам на Азовское море играть в казино. Сложно. Она может сесть в самолет и полететь в Монако.
— И в Анапу она вряд ли полетит.
— Вряд ли. Профессионалы мне говорили, что московские клиенты туда не поедут. И они все делали, чтобы сюда никто не поехал. Ну, а то, что интрига произошла, то произошла. Наверное, Ткачев принял решение сосредоточить этот объект на Черном море... Господин Починок, и так далее. А у нас к тому же смена губернатора. Я считаю, что это было исключительно политическое решение. Мои коллеги-единоросы единогласно проголосовали за него — подчинились партийной дисциплине.
— Есть какие-то другие идеи по развитию местного туризма?
— У нас вроде бы и Танаис есть, вроде бы и Вешенская, и Таганрог, Ростов, Новочеркасск. Много мест, у которых есть мощный исторический колорит. Но все упирается в одну точку — инфраструктуру. Это сложный вопрос, этим надо заниматься. Это требует денег, профессионалов. Да, у нас нет моря, как в Краснодарском крае, но у нас есть другие вещи, которых нет в Краснодарском крае.
— Все-таки в Ростове не могут избежать сравнения с Краснодаром?
— Ну, а с кем еще сравнивать? Хотели бы мы этого или нет, но все равно смотрим, какие законы они принимают, сколько они миллионов тонн урожая собрали. Многому можно поучиться у соседей... Когда я только пришел в замгубернатора, через неделю захожу к губернатору и говорю, хочу поехать в Краснодарский край. А отношения тогда сложные были между первыми лицами. А я ж не знал. Мне: «Зачем ты туда поедешь?» Но я поехал, пообщался два дня. Почему нет?
— Интересно, могло Законодательное собрание как-то воздействовать на выбор Ростова как места чемпионата мира по футболу?
— Мало. Принимали участие в обсуждении, губернатор спрашивал, какова ваша позиция... Это большое доверие, но это и колоссальная ответственность. Теперь всем надо пахать и не подвести. Прежде всего — самих себя. В чистом поле построить стадион — это не так-то просто.
— Там еще и болото.
— И второй вопрос — как дальше использовать этот стадион? Команда должна играть лучше, чтобы нам было интересно... Сейчас в Батайск или из Батайска проблематично уехать, а что будет во время чемпионата?
— М ост же хотят еще один построить.
— Да. Параллельно Ворошиловскому мосту. И все это надо сделать к восемнадцатому году. Плюс аэропорт. И М-4.
— Вы говорите, играть надо лучше. Но в российском чемпионате место команды практически на сто процентов зависит от места, которое занимает команда по финансированию.
— М ы помогаем 16 видам спорта. 350 миллионов даем на игровые виды спорта, в том числе команде «Ростов». Я думаю, что бюджетные деньги составляют незначительную часть бюджета команды. Если рассчитывать на наши деньги, то вообще невозможно принимать участие в чемпионате. Очень хотелось бы, чтобы команда «Ростов» к 18-му году поднялась в таблице.
— О Всемирной торговой организации де- путаты спорят?
— Моя точка зрения — почему почти все страны мира в этой системе? Если нас там не будет, кто будет отстаивать интересы России в ВТО? Никто. Надо создавать конкурентоспособную продукцию. Не просто что-то делать... Вот «Ростсельмаш» много делал комбайнов, до 300 в сутки. А сейчас 3–4 тысячи в год. Советский Союз был мощным государством, но в чем мы конкурировали с миром, кроме как в военной технике? Патриотизм типа «поддержим производителя из Ростовской области» — для потребителя где-то на далеком месте. Приведу один пример. Когда появились первые сети — «Метро», «Икея» — мы пытались загнать нашу продукцию в эти сети. Говорили, берите тридцать процентов нашего. Помню, как мы картошку пытались загнать. Представители сетей сказали: «Нам нужен такой ассортимент, такая развеска, такая кондиция, нас не волнуют праздники и выходные — картошка должна быть в магазине по графику». Месяц с ними поработали и сдулись. Они сказали, нам легче привезти картошку из Германии.
— Как у вас с дисциплиной? В Госдуме заседания проходят при полупустых залах.
— Ниже сорока одного явка не опускается. На последнем заседании было сорок три депутата из пятидесяти.
— Деньги ведь получают только депутаты, работающие на постоянной основе, остальные не связаны, так сказать, финансовыми обязательствами.
— На постоянной основе работают председатель, три зама и руководители семи комитетов. И то Беляев совмещает первого зама с председательством в аграрном комитете. Остальные, как вы говорите, ничем не связаны. И зарплату не получают, ничего. Но они связаны с избирателями. Я стараюсь, чтобы каждый депутат регулярно посещал закрепленную за ним территорию. Если можешь по времени, поучаствуй в заседании районного или городского собрания. Каждый месяц собираем информацию, кто в каком мероприятии принял участие. И на заседаниях фракции по-товарищески советуем — побывайте. Сейчас нельзя сказать, что в течение пяти лет депутат ни разу не побывал на закрепленной территории.
— А что, такое раньше бывало?
— Бывало. К сожалению.
— А в детстве у вас были предпосылки к руководящей деятельности?
— Мать воспитывала нас троих, достаток был «не совсем». Но учился я неплохо... В седьмом классе пригласили и сказали: «Поедешь в Вешенскую, там лагерь, подучишься на секретаря комсомольской организации». Я поехал в Вешенскую. Неделю жили в лесу. Я благодарен судьбе, тогда я впервые увидел Шолохова — нас привезли к нему в усадьбу. О чем говорили, не помню, но в память врезались стулья и стол плетеный у него на веранде...
В восьмом классе судьба меня бросила в мореходку. Газета «Молот» повлияла. Там было объявление — мореходное училище рыбной промышленности проводит прием учащихся. И я захотел быть капитаном. Но старший брат посоветовал: на капитана не ходи, вдруг здоровье подведет, иди на судомеханика. Мореходку закончил с отличием. Но лидерских позиций у меня тогда не было. На Сахалине поработал больше трех лет. Потом сюда приехал. Комсомольская организация, партийная, обком партии — ведь партия сказала «надо».
Перейти в архив