Ну, погоди!

История появления жевательной резинки в Ростове загадочна. О причинах ее появления можно догадываться, почему исчезла — неведомо. Не знаю даже, с чем и сравнить этот казус. Пожалуй, только история стремительного появления и исчезновения синих двухэтажных автобусов МАN на Садовой (начало 90-х) в чем-то схожа с историей взлета и падения ростовской резинки.
Сначала небольшой исторический экскурс.
Впервые ростовчане столкнулись со «жвачкой» во время войны. Жевательная резинка входила в состав американской гуманитарной помощи. Но закончилась война, а вместе с нею и помощь.
До конца семидесятых годов жевательную резинку можно было приобрести только у спекулянтов, например, в парке Островского (участок, примыкающий к 14-й Линии).
Стоила она в среднем три рубля (пять пластинок). Это очень дорого, за бутылку пепси-колы надо было отдать 35–45 копеек, кружка пива — около 30 копеек, пачка «Нашей марки» — 40 копеек, хлеб — 20 копеек.
Надо сказать, что ассортимент резинок у спекулянтов был пошире нынешнего магазинного. Были представлены датские DANDY, ныне ушедший, по крайней мере, с российского рынка французский HOLLYWOOD, были прекрасно оформленные большие коробочки с резинками в виде подушек иракского производства (в Ирак в те годы часто ездили в командировки ростсельмашевские специалисты). Были польские «гуммы балоновы» «Болек и Лелек», Wrigleys, ADAMS и Donald.
Как мы теперь знаем, в 1967 году жевательную резинку пытались производить на фабрике Kalev, в Таллине. Она была очень твердой (даже нельзя было разделить на две части), и ее сняли с производства. Эстонцы пытались отправить жвачку в космос, мол, пусть космонавты с ее помощью чистят зубы. Может, пригодится. Но не пригодилось.
В 1975 году дефицитный товар стал причиной гибели 21 человека. После товарищеского матча между молодежными канадской и советской командами по хоккею кто-то бросил в сторону трибун горсть жвачек (Wrigleys были спонсорами канадской команды).
Началась давка, администрация выключила свет (чтобы враги не снимали). 21 человек, в основном дети, погиб.
Тогда власти решили наконец присмотреться к жевательной резинке. Что ж это за штука такая.
В защиту диковинки стали появляться статьи в газетах типа «Комсомольской правды». Мол, надо бы и нам. Были даже разработаны соответствующие ТУ (технические условия). Но в производство резинку не спешили запускать. Опять появились статьи в «КП» из серии «а воз и ныне там, доколе?» То есть стало понятно, что контроль за производством жвачки вышел на государственный уровень. И вот однажды, в 1977 или 1978 году, товарищ показал мне прямоугольник с надписью «Ну, погоди!». Ее ему принесла его соседка — уборщица в Первомайском райкоме партии. Первое время жвачку продавали только в райкоме, наверное, изучали воздействие.
…Это была первая резинка советского производства, которую я увидел.
Теперь в «Википедии» можно прочитать: «Самая первая по счету (импортного производства) линия по изготовлению жевательной резинки была запущена в Ереване (на макаронной фабрике), вторая — в Ростове-на-Дону».
«Ну, погоди!» имели малиновый и апельсиновый вкусы, армянская продукция была мятной.
В это же время эстонская фабрика «Калев» запустила жевательную резинку «Апельсиновая» в виде прямоугольников, с продольными бороздками для удобства разделения на 5 частей, в обертке из вощеной бумаги с рисунком на полоске фольги по цене 20 коп. за штуку. «Ну, погоди!» стоила 15 копеек, по вкусу напоминала французский HOLLYWOOD. Ходили слухи, что две ростовские линии как раз французские. По сравнению с армянской, наша была как настоящая. Ереванская продукция напоминала что-то среднее между мылом и воском.
Спустя год-другой выпуск «Ну, погоди!» был внезапно прекращен. Говорили, что линии отправили в другой город — производство жвачек надо было поднимать по всей стране. Может быть, линии отправили на Бакинский хлебозавод, Новосибирский или Краснодарский (внешне их продукция мало отличалась от ростовской).