СОБИБОР — КОНВЕЙЕР СМЕРТИ.
«Я отдал приказ без сожаления и жалости уничтожать мужчин, женщин и детей. Только так мы можем завоевать жизненное пространство... Тогда грянет немецкое мировое господство», — заявил безумный Гитлер уже в самом начале Второй мировой войны. Весной 1942 года, когда фашисты еще брали один за другим советские города, ставка Гитлера разработала операцию по уничтожению евреев Европы. Местом ее проведения выбрана оккупированная
Польша — в Бельжеце, Хелмно, Треблинке и Собиборе были построены особые лагеря. Рассудив, что расстрелы — это медленно и дорого, нацисты применили газовые камеры. Первые эшелоны, набитые еврейскими семьями, прибыли в Собибур 15 мая 1942 года. Сперва обреченным на смерть предлагали отправить открытки знакомым с просьбой не беспокоиться об их судьбе — фашисты все же не желали, чтобы об их зверствах узнал весь мир. Затем толпу гнали в барак, где предлагали сдать «на хранение» ценности и вещи. Объявляли, что их ждет баня. Раздевали догола. Женщин и детей стригли наголо: волосы шли на войлок для шинелей вермахта. Мужчины же сразу отправлялись в газовые камеры. Их
было шесть — в каждую, размером в 16 «квадратов», втискивали около восьмидесяти человек.
Двери наглухо закрывались. Эсэсовцы заводили старый танковый двигатель, по специальным устройствам угарный газ поступал в камеры. Окон не было. Немец наблюдал за процессом через стеклянный глазок в потолке. Для массового убийства хватало получаса. Отчаянный плач и крик детей сливались в один страшный вопль.
Специальными щипцами охранники вырывали у трупов золотые коронки. Затем пол раскрывался, тела падали в подвал. Там стояли вагонетки. Убитых отвозили в лес и бросали в огромную траншею. В июле 1942 года Собибор посетил рейхсфюрер СС Гиммлер и остался недоволен темпами: трупы он велел сжигать. Костры Собибора было видно за много километров. На смерть сюда везли евреев из Литвы, Франции, Чехословакии, Австрии... Здесь было уничтожено более 30 тысяч евреев из Голландии, среди которых были известные всему миру спортсмены — золотые призеры Олимпийских игр. 23 сентября 1943 года в Собибор прибыл первый эшелон с советскими евреями. Среди них был ростовчанин Александр Аронович Печерский.
ЛЕЙТЕНАНТ САШКО.
Александр Печерский ушел на фронт в первые дни войны. Позади осталась счастливая мирная жизнь. Детство, в котором он рос в окружении двух братьев и двух сестер. Юность, когда он учился в музыкальной школе по классу фортепиано и увлекся театром: по его словам, музыка и театр были в мире самыми важными для него вещами. После школы пошел работать электриком на паровозоремонтный завод. Руководил «любительским кружком драматического искусства». Женился на донской казачке Людмиле Васильевне Замелацкой. Когда родилась дочь Элеонора, сочинял для нее музыку. С фотокарточкой дочери он и ушел на фронт в звании лейтенанта. В начале октября 1941 года армия, в котором воевал Печерский, под Вязьмой попала в окружение. В тех сражениях полегло более миллиона советских солдат, а сам командарм Ф.М. Лукин попал в плен. Не смог выйти из окружения
и лейтенант Печерский. Сначала был концлагерь под Смоленском, где он заболел тифом. «Но я приложил все усилия, чтобы выглядеть здоровым, и меня не убили», — вспоминал Печерский. За попытку к бегству в 1942 году его отошлют в штрафной изолятор в Борисов,
затем — в Минск. Здесь, во время медосмотра, выявят его еврейское происхождение. Посадят в подвал, который немцы называли «еврейский погреб» — в полной темноте, на 10 суток. В сентябре 1942 года переведут в трудовой лагерь СС под Минском. Он добровольно будет идти на самые тяжелые работы, чтобы выжить — таких работяг кормили чуть лучше, чем обычных военнопленных. «Он по вечерам так красиво пел...», — вспоминали выжившие узники. Когда его привезут в Собибор и фашисты начнут отбирать столяров и плотников для лагерных работ, он тоже сделает шаг вперед: «Такой закон у военнопленных. Неизвестно, будет ли у тебя шанс на второй шаг». Лагерь — большое хозяйство, и немцам нужны были водопроводчики, слесари, столяры, плотники. Благодаря навыкам их жизнь продлевалась на несколько месяцев. Печерский работал в столярной мастерской.
Уже через неделю о русском лейтенанте Сашко, как его стали звать в Собиборе, узнал весь лагерь. Один из пленных голландцев — изможденный, в очках с толстыми линзами — не смог разрубить пень. Когда его избивали, Печерский тоже попал в поле зрения эсэсовца. Тот
приказал пленному снести пень, дав пять минут времени. За это фашист обещал Александру пачку сигарет. Печерский разрубил пень в щепки за 4,5 минуты. Однако от сигарет отказался: «Не курю». Изумленный эсэсовец ушел и вернулся с половиной буханки хлеба и пачкой маргарина. Но и тут Печерский не взял подачку: «Мне показалось, что с хлеба того капала
человеческая кровь...», — вспоминал он. Поступок вызвал восхищение среди узников. Пожать руку Сашко — высокому, стройному, красивому, с волевым лицом — подходили многие. В тот же вечер ему предложили вступить в подполье лагеря, которым руководил Леон Фельдхендлер из Польши. В то время группа подпольщиков уже готовилась к побегу. Печерский принял предложение, но с одним условием: побег должен быть массовым. «Мы не можем спасти свои жизни для того, чтобы уничтожили весь лагерь». Он уже знал, что чуть раньше из Собибора пытался бежать один из голландских морских офицеров. За это фашисты расстреляли 72 его земляка. В Собиборе Александр Печерский пробыл всего 22 дня. За это время он сумел организовать и провести массовое лагерное восстание, ставшее единственно удачным за все годы Второй мировой войны.
ПОБЕГ ИЗ АДА.
Вокруг лагеря были трехметровые ограждения из колючей проволоки, наполненный водой ров и заминированная территория. Через каждые полсотни метров — вышки с пулеметами. Лагерь охраняли15-20 эсэсовцев и около 120 бывших советских военнопленных, согласившихся сотрудничать с фашистами: «Я обратил внимание на то, что немцы охранникам не особенно доверяют. У многих на территории даже патронов в винтовках не было. Тогда у меня и начал созревать план организации восстания и побега из лагеря», — вспоминал Печерский. Печерский выдвинул смелый план: напасть первыми и потом уже прорываться на свободу. Чтобы не вызвать подозрений, он стал встречаться с девушкой из
Голландии по имени Люка. Всякий раз на встречах с Люкой к ним присоединялись подпольщики, обсуждая детали побега. Ей — 18, ему — 34. «Она очень много курила. Я спросил — почему? Люка сказала, что работает в гусятнике, рядом с газовыми камерами. И постоянно слышит крики умирающих».
«Печерский спросил меня: «Ты мог бы убить человека топором?», — вспоминал бывший узник Собибора Семен Розенфельд. И я ответил: «Человека — нет. А вот эсэсовца могу». Такой же разговор у Печерского состоялся и с Борисом Цыбульским. Они вместе сидели еще
в Минском лагере для военнопленных. Печерский сказал: «Тебя знаю лучше всех. Поэтому твой удар будет первым. Если кто-то из ребят боится, замени. Принуждать никого нельзя».
За подготовку топоров и ножей отвечали лагерные кузнецы. Было решено, что эсэсовцев будут ликвидировать в мастерских — сапожной, пошивочной. В мастерских фашисты присматривали ценные вещи с убитых — для посылок на родину. 14 октября 1943 года был тихим и солнечным. Начало восстания наметили на 15.30. В пошивочную мастерскую на
примерку новых костюмов вызвали по очереди двух офицеров. Первый снял мундир и ремень с пистолетом, начал примерять обновку. Узник Шубаев со всего размаха ударил фашиста обухом топора по голове. Труп его бросили под койку в мастерской и закидали вещами. Во второго эсэсовца Шубаев уже стрелял из вражеского пистолета с криком: «За Родину, за Сталина, вперед!» Таким образом примерно за час было убито 11 фашистов. Пленники отключили электричество, повредили телефонную связь и сигнализацию. После этого, перерезав проволоку ограждения вокруг лагеря, они бросились в разные стороны. Последними, по словам выживших очевидцев, лагерь покидали организаторы восстания.
Многие подорвались на минном поле. «По плану надо было на минное поле бросать камни, доски, чтобы обезопасить его, но в суматохе этого никто не делал. Вокруг был сплошной ад: стрельба, взрывы гранат и мин, пулеметный огонь», — вспоминал Печерский. Из 550 узников, которые находились в Собиборе, 150 человек не приняло участие в побеге и были позже расстреляны. 80 человек погибли во время восстания. 320 узников смогли бежать. Из них — 170 человек были убиты при организованном нацистами преследовании, 92 убиты поляками или выданы немцам, 5 погибли в боях с немцами в составе партизанских отрядов. 53 человека дожили до Дня Победы. После побега заключенных по приказу взбешенного Гиммлера лагерь был закрыт. Саперы вермахта взорвали газовые камеры, казармы, бараки. Все сровняли с землей, в которую были зарыты тела невинных убитых людей, и перепахали. На 10 лагерных гектарах посадили капусту и картофель.
Через 20 лет после войны на месте лагеря «Собибор» воздвигли памятник: огромный курган с окошками, через которые видно его содержимое — останки уничтоженных людей. Человеческие кости, волосы, зубные протезы... По немецким документам, за полтора года существования «Собибора» на этой земле погибло 250 тысяч человек. По подсчетам Печерского и его товарищей, — более полумиллиона.
БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЙ.
«Со мною бежала группа заключенных в 50 человек. Их я разбил на отдельные группы. Шли мы преимущественно ночью. Днем укрывались в кустарниках. Так добрались до Буга, переправились и соединились с партизанами», — вспоминал Печерский.
22 октября 1943 года Александр Печерский вступил в партизанский отряд имени Щорса. Был подрывником, пока советские войска не освободили Белоруссию. И тут он, как все советские военнопленные, попадает под подозрение компетентных органов. Печерского отправляют в штурмовой стрелковый батальон. По сути — разновидность штрафбата. В одном из боев в августе 1944-го Печерский получает тяжелое ранение. «В детстве мне было страшно, когда я
случайно видела этот шрам. Он шел у дедушки от бедра по всей ноге. Это был даже не шрам — как будто оторвало целый кусок мяса», — рассказывает Наталья Юрьевна Ладыченко, внучка Печерского.
За это ранение советская власть награждает Александра Ароновича справкой о том, что «в 15 отдельном штурмовом стрелковом батальоне на основании директивы Генерального штаба КА от 14.06.44 г. за № 12/309593 свою вину перед Родиной искупил кровью». Говорят, Печерский стыдился этой справки и никому ее не показывал.
После ранения война для Печерского была окончена. Его комиссовали. По совету своего комбата Андреева, которому он рассказал о событиях в Собиборе, он отправляется в Москву, в созданную в те годы «Комиссию по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников».
Рассказ Печерского выслушали писатели П.Г. Антокольский и В.А Каверин, которые на его основе опубликовали очерк «Восстание в Собиборе». Используя военные письма к сестре Зинаиде, в 1945 году Александр Аронович Печерский напишет свои воспоминания «Восстание в Собибуровском лагере», изданные в Ростове небольшим тиражом. Печерский возвращается в Ростов-на-Дону. Жизнь с первой женой не складывается, и через год Печерский женится на Ольге Ивановне Котовой. С ней он еще познакомился в госпитале, где проходил лечение. Первым семейным очагом для супругов и их детей (с ними живет дочь Печерского Элеонора и Татьяна, дочь Ольги Ивановны) становится сырой, темный подуподвал.
Но война окончена, и это — главное. И он, прошедший ад Собибора, не сгинувший в партизанских боях, не сраженный насмерть пулей в штурмовом батальоне, он — жив. Кто бы мог подумать, что Александра Ароновича ждут новые тяжкие испытания?
В 1948 году, когда в СССР стали преследовать евреев как «безродных космополитов», на Печерского попытались завести уголовное дело. В то время он работал администратором Музыкального театра — якобы из-за неправильного учета билетов. Когда пришли домой с
обыском, то даже сотрудников органов поразила бедность его семьи. Дело закрыли. Но с работы уволили. Из партии исключили — на всякий случай. Три года Печерский не мог найти себе заработок. Из-за вынужденного безделья стал вышивать картины и ковры —
болгарским крестом, из собственноручно выкрашенных ниток. Только после смерти Сталина Печерский смог устроиться мастером багетного цеха завода «Ростметиз». Потом — на машиностроительный завод, где и трудился до самой пенсии.
ЗАБЫТЫЙ ГЕРОЙ.
«Понимаете, меня воспитывал не герой Собибора — Александр Аронович просто был моим дедушкой. Да, в семье знали о его подвиге. Но вот культа деда не было. Так, чтобы ему лучшие кусочки подавали. Наоборот, он всегда всем лучшее подкладывал. Ты только на порог, а дедушка уже: «Ой, Наташенька! А покушать?», — рассказывает внучка Наталья Юрьевна Ладыченко.
В начале 50-х годов Печерскому дали две комнаты в коммунальной квартире на улице Социалистической, где он и прожил до конца своих дней. Здесь неприкосновенным для всех был его секретер, где Александр Аронович хранил письма, которые приходили ему из разных
стран, материалы по Собибору, которые он собирал. Сразу после войны он стал разыскивать выживших узников, которых судьба разбросала по всему свету. Ему стали отвечать из США, Австралии, Израиля... На скромную зарплату он заказывал переводы полученных писем
и публикаций о Собиборе. Эти материалы хранились в отдельных папках. Он очень хотел, чтобы как можно больше людей знало о том, что творили фашисты во время войны. Эти материалы и по сей день хранятся в семье А. А. Печерского. Его активная переписка с заграницей во времена «холодной войны», когда империалистический Запад был врагом
СССР, вызывала большое недовольство КГБ. Советская власть постаралась как можно быстрее забыть восстание в Собиборе. Подвиг-то совершил еврей — будь он хоть трижды коммунистом. К тому же охранниками в лагере служили советские литовцы и украинцы, перешедшие на сторону фашистов. Кстати, охранником «Собибора» был и бывший красноармеец Иван Демьянюк, которого немецкий суд не так давно признал виновным в соучастии в массовых убийствах. К тому же разбежавшихся по лесам узников либо сдавали фашистам, либо убивали сами жители Польши, уже ставшей братской социалистической страной.
Словом, Родина не признала подвиг Печерского. Из наград у него были лишь медали «За победу над Германией» и «За боевые заслуги». В 1964 году его не пустили в Германию как свидетеля обвинения на процесс, где судили бывших сотрудников лагеря «Собибор». Он ни разу не смог приехать в Польшу на памятные торжества.
В 1987 году на основе воспоминаний бывших узников был снят кинофильм «Побег из Собибора». Печерского пригласили на премьеру в США. Однако выехать ему не удалось, так как в местном ОВИРе не выдали загранпаспорт.
Позже из США ему прислали видеокассету с кинофильмом, где в роли лейтенанта Сашко снялся Рутгер Хауэр. Печерский несколько раз ее пересматривал. Говорят, некоторыми эпизо-
дами был недоволен — из-за недостоверных деталей. Кстати, на российском телевидении этот фильм показали лишь спустя 10 лет после премьеры.
Каждый год 14 октября Александр Ароновоич Печерский отмечал годовщину побега из лагеря смерти. Всякий раз сюда, в коммунальную квартиру на Социалистической, съезжались
из разных городов СССР бывшие узники лагеря «Собибор». Сохранилась одна документальная съемка 1983 года: это было 40-летие побега, на тот момент в живых осталось всего шесть человек. Александр Аронович Печерский поднимает тост. Голос его дрожит, на глазах — слезы: «Давайте помянем наших товарищей, которые своей гибелью проложили нам дорогу в жизнь».
А. А. Печерский ушел из жизни в возрасте 80 лет 19 января 1990 года. Его могила находится на Аллее Ветеранов. В 2007 году на доме на улице Социалистической, где он жил, установлена памятная доска.
«Мой прадед был действительно очень скромным человеком и всегда подчеркивал, что сделал только то, что должен был сделать на его месте любой человек. Ну просто так уж сложилось. И что очень повезло, конечно, — вспоминает правнук Печерского Антон Ладыченко. — А еще он учил играть меня в шахматы и в домино. И никогда не огорчаться, если проиграю».
P.S. 14 октября 2013 года исполнилось 70 лет со дня восстания в лагере смерти «Собибор». Президент Владимир Путин поручил Министерству обороны РФ рассмотреть вопрос об увековечивании памяти героев-организаторов. В частности, речь идет о присвоении Александру Ароновичу Печерскому звания Героя России (посмертно).
Перейти в архив