Современники говорили о Байкове разное: идеалист, замечательно умный, пример человека настойчивого и с характером, умевшим руководить городским само-управлением. И в то же время — «из породы дельцов в самом худшем смысле этого слова», «подчас не стеснялся в выборе средств», «официальное положение использовал довольно щедро для собственной выгоды». В общем, мнения колебались от «немедленно посадить» до «поставить при жизни памятник».
В 1897 году ростовский историк И. Кузнецов написал: «Оставляем будущему произнести свой нелицеприятный приговор не так давно пережитой Ростовом эпохе Байкова». Будущее стерло имя Байкова с карты Ростова: улицу и бульвар переименовали, хутор стал частью Ростова, а на месте могилы градоначальника стоит Дворец спорта.
ДВОРЯНИН ИЗ ПИТЕРА
Впервые дворянин СанктПетербургской губернии Андрей Байков приехал в Ростов летом 1854 года. В отпуск. Его визит чем-то напоминал явление гоголевского ревизора в сонное царство провинции. Как и герою «Ревизора» (написанного, кстати, почти в то же время, в 1851-м), ему было всего 23. Как и Хлестаков, он приехал из Питера. Но в отличие от Хлестакова Байков не был «несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове». Он не был и «одним из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими». Напротив, Байков — дворянин Санкт-Петербургской губернии, сын профессора математики из Харькова, лучший выпускник училища правоведения.
Несмотря на молодость, Андрей Матвеевич — человек солидный: помощник юрисконсульта при департаменте юстиции, только что женился — на генерал-майорской дочери Прасковье Яковлевне Колодкиной, уже успел обзавестись ребенком — дочерью Ольгой. А вот Ростов в те годы — вполне гоголевский. По свидетельству современников, ростовские «улицы все правильны и в хорошую погоду кажутся опрятными и веселыми, зато когда пойдут дожди, и грязь поглотит все пространство, город мертвеет на многие недели». Не было в Ростове и освещения — в 1847 году Дума ходатайствует о кредитах на освещение некоторых улиц. Ходатайство екатеринославский губернатор (Ростов относился к Екатеринославской губернии) не удовлетворил. Построили на средства самих граждан — по подписке — около ста светильников, но они не работали. Чуть раньше, в 1842-м, городская Дума для «означения времени» открытия базара нашла необходимым «устроение на площади базарной флага». Флаг с шестом, который надо было поднимать каждое утро, должен был обойтись всего в три рубля. Без губернского разрешения потратить столь большие деньги не решились. Утвердительный ответ пришел только через год. «До сведения моего дошло, что в гражданской Думе делают сборы жителей по разным предметам ночью и в праздничные дни, вследствие чего многие из сословия мещан приходят в нетрезвом виде, позволяют себе бесчинства, через что происходят споры и различные недоразумения, произносятся выражения, обнаруживающие неповиновение к начальству, а по темноте в Думе нет возможности заметить их в толпе». Это строки из письма екатеринославского губернатора ростовской Думе.
Как пишет историк И. Ильин, на собрания граждане являлись «под сильным влиянием Бахуса, почему заседания ростовской Думы довольно часто принимали чрезмерно веселый и даже буйный характер». В то же время архив содержался в беспорядке, дела были разбросаны на полу, в пыли. Ну и всеобщее взяточничество — «отчасти это объяснялось мизерностью окладов» (Кузнецов, 1897 год). Еще один любопытный штрих — ростовская торговля в те годы была бескредитной. Только 20 февраля 1863 года в Ростове был открыт первый общественный городской банк, на что потребовалось 15 лет! До этого в Ростове получить кредит было негде. Правление госбанка кредиты ростовчанам не давало. Не доверяло: мол, не отдадут. К моменту первого явления Байкова в Ростов в городе было 14 улиц: 6 продольных и 8 поперечных. И до 50 безымянных переулков. Был полуразвалившийся балаган — театр. Были также: пять церквей православных, одна старообрядческая, одна синагога. Городская Дума и городской магистрат находились на втором этаже построенного в 1805 году здания (дом сохранился, это угол нынешних Семашко и Станиславского, в 21 веке его изуродовал депутат Бояркин). Но как бы там ни было, Ростов стремительно рос. Главный фактор стремительного роста — торговля. Три железных дороги. Центральный склад Юго-Востока России. 1850 год — 11 000 жителей. 1860 год — 17 574. 1866-й — 39 992 (36 тыс. православных, 2,5 тыс. евреев, большая часть жителей города — «мещане и цеховые»).
Байков и Ростов подходили друг другу «энергетически». За 48 дней, которые Андрей Матвеевич провел в Ростове в 1854 году, он успел познакомиться с некоторыми из местных жителей, в частности, с 29-летним ростовцем Павлом Егоровичем Чеховым (отцом Антона Палыча) и двумя таганрожцами — купцом Николаем Алфераки (39 лет), а также писателем Нестором Кукольником (45 лет). За 48 дней едва знакомые меж собой мужчины учреждают некую компанию. Как пишет краевед Краснянский, цель компании — снабжать русскую армию продуктами питания (шла Крымская война, Россия воевала одновременно с Турцией, Францией и Англией). По данным того же Краснянского, Павел Чехов заработал «на снабжении» 2 200 рублей и перевелся из ростовских мещан в таганрогские купцы второго разряда. Байков не заработал ничего. Наверное, не успел, потому что ушел на воинскую службу — Крымская война набирала обороты.
Штабс-капитан Байков получает Именное Монархическое благоволение за участие в деле отражения неприятельской флотилии. ...
Второй визит Байкова в Ростов относится уже к 1857 году. Крымская война закончилась, и группа товарищей (в том числе Андрей Байков и Николай Алфераки) учреждают акционерное общество «Сельский хозяин». У семьи Байкова — 1 200 акций. «Хозяин» намерен производить мясные консервы и торговать ими с Францией. Дело обещает выгоды и акции охотно раскупают. На деньги акционеров приобретается соответствующая технология, берутся в аренду степи, покупается пшеница для размола еще не построенных мельниц. Нанимаются лавки и магазины для продажи товаров, которые еще не произведены. На постройку ростовских фабрик АО планирует выделить 400 000 рублей серебром. Деятельность «Сельского хозяина» и лично господина Байкова нашла свое отражение на страницах журнала «Свисток» (сатирическое приложение к журналу «Современник»). Николай Добролюбов пишет критическую статью «Материалы для нового сборника «Образцовых сочинений». «Байков сознается на собрании, что допустил ряд ошибок по неопытности. Но в целом дела идут отлично. Для полнейшего подтверждения своих уверений указывал акционерам на предварительно розданный им толстейший отчет, из которого, однако, ничего нельзя было понять». «Обаяние г. Байкова на всех акционеров было так неотразимо, что они и тут готовы были предаться на волю его». «Правлению была принесена благодарность за откровенное изложение дела». Однако акционеры все же решают «изменить систему заготовления скота, уменьшить состав служащих, прекратить производство жалованья по 6 000 рублей в год Байкову и Фон-Дезену, упразднить заграничные агентства, не приносящие никакой пользы обществу, закрыть мясные лавки, сдать хутор Шейина, излишние степи, магазины для помещения пшеницы, продать приобретенную обществом от гг. Байкова и Фон-Дезена днепровскую местность, закупленную пшеницу, — так как все эти статьи, не давая доходов, требуют больших издержек и поглощают непроизводительно капиталы». На упреки «недоброжелателей» (растратил неизвестно сколько и неизвестно куда) со страниц газеты отвечает сам Байков. Стиль — образец бюрократической отписки: «Я не стану говорить о действиях местных распорядителей, эти действия были оценены на месте ревизорами, посланными от общества, и разными акционерами, посещавшими заседания наши, отзывы их единогласны, и, вероятно, г.г. акционеры в собрании 15 октября поинтересуются узнать их. Поверят многие, другие не поверят: это дело убеждения каждого и доверия его лицам говорящим». И так далее в том же духе. На много страниц. В общем, как писали недоброжелатели, «общество «обработало» только своих акционеров» (историограф Новороссийского края К. Скальковский. «Наши общественные и государственные деятели». СПб., 1891). Как бы там ни было, на ростовчан деятельность Байкова произвела благоприятное впечатление. Еще бы — инвестор! Молодой и энергичный!
МОСТ ЧЕРЕЗ БЕЗЫМЯННЫЙ РУЧЕЙ
1863 году 32-летний Байков избирается ростовцами городским головой. Как пишет Кузнецов, управление Байкова открывает новую эру в истории Ростова. Мост через Безымянный ручей Увы, спустя годы достаточно сложно понять, что же реально сделал для города Байков. В 1868-м, по случаю шестилетия службы Байкова, городское общество в его честь устроило обед. В адресе, прочитанном на этом обеде, перечислены заслуги Байкова. «При нем возникли контора госбанка, отделение коммерческого совета, биржа, общественный банк, общество взаимного кредита, гирловой комитет, преобразован ярмарочный комитет, основано благотворительное общество, преобразована больница, построена Петропавловская богадельня, театр, усилено мощение улиц, сделан мост через Балку по Таганрогскому проспекту, устроено освещение города, таможня получила большие права, разрешена женская прогимназия».
В 1863-м в Ростове стали появляться тротуары — их должны были строить сами владельцы домов, но не строили. Была «шоссирована» Садовая, в 1868-м на ней появился омнибус: от Доломановки до Богатого источника — 15 коп., от Доломановки до Нахичевани — 20 коп. В эти же годы городским управлением было проведено обязательное постановление о прививке оспы, для чего учреждена должность городского оспопрививателя. То, что все указанное выше, было сделано при Байкове, — правда. Но благодаря ему или вопреки — можно только догадываться.
Еще 120 лет назад улица Пушкинская (а тогда Кузнецкая) представляла из себя огромную канаву — так называемую Генеральную балку, по дну которой тек ручей под названием Безымянный. В балку сбрасывался мусор и нечистоты, по сторонам канавы ютились ветхие лачуги. Балку пересекали два деревянных моста — в районе нынешних проспектов Чехова и Буденновского. Все это безобразие находилось всего в двух шагах от Большой Садовой. (Надо сказать, что горожане не утруждали себя вывозом мусора далеко от дома — на берег Дона, на Мало-Садовую (ныне Суворова), на базарную площадь, в ту же Генеральную балку. Особо ленивые могли выгрузить подводу с мусором и на Садовой). Строительство каменного моста (в районе нынешнего Буденновского проспекта) начали еще до Байкова. Но закончили при нем — в 1863 году, когда он только вступил в должность. Мосту, который обошелся казне в 5 000 рублей, присвоили имя Андрея Матвеевича. Решение утвердил екатеринославский губернатор. Считается, что благодаря Байкову, в Ростове появился водопровод. Но это не совсем так. Главным источником воды для Ростова долгие годы были три колодца Богатяновского источника. Сначала водопровод брался построить англичанин Малькольм. Только было договорились о цене и условиях, как он умер, в 1849-м. На смену ему пришел швед Ватман. Его насос на Богатяновке давал всего 200 ведер в сутки вместо запланированных 5 000. Но и Ватман исчез в неизвестном направлении, растратив деньги компаньона Михалева.
В 1853-м водопровод Михалева коекак был достроен, но в 1854-м вышел из строя. В 1860-м образуется АО «Ростовский-на-Дону водопровод» (инициаторы — Байков, Михалев и некто Белелюбский). Спустя 4 года учредители общества уведомили городскую Думу, что «общество не состоялось», занимайтесь сами, препятствий не будет. В 1865-м Думой заключен контракт с купцом Куксою, который и дал ростовчанам водопровод. Так что водопровод действительно появился при Байкове, но не его стараниями. Как пишет историк Скальковский, «особое умение проявлял Байков в приеме и угощении начальства. Какого бы ведомства ни проезжало через Ростов лицо, оно могло рассчитывать на блестящий прием, а генерал-губернаторов Байков принимал с колокольным звоном и церковною процессией».
В 1865 году Байков становится почетным гражданином Ростова. Деятельность городского головы нравилась далеко не всем ростовцам. Некоторые считали, что Байков преследует прежде всего личные цели. Оппозиционеров — во главе с миллионером, уважаемым в городе доктором Георгием Ивановичем Ткачевым — укоряли в том же самом: вы мешаете Байкову, потому что он не дает вам бесконтрольно обогащаться. В мае 1865-го 59 граждан отправили екатеринославскому губернатору прошение из 16 пунктов. Речь шла о нецелевом, как бы сейчас сказали, использовании средств, выделенных на строительство дороги из Ростова в Нахичевань. В Ростов нагрянули было проверяющие, но екатеринославское правление — в ноябре 1866-го — решило жалобу оставить без последствий, мол, все основано на законе или «распоряжениях высшего начальства».
7 ноября 1868 года Байков был утвержден городским головой на третий срок. Однако уже 17 октября 1869 года — по докладу министра внутренних дел — Андрея Матвеевича удалили от должности городского головы впредь до окончания возникших по городскому общественному управлению и хозяйству дел. Вроде бы временно. До окончания проверок. Судя по всему, проверки выявили определенные недостатки в работе головы. 16 марта 1871 года Байкова увольняют «вовсе». А 5 июля он лишается членства в коммерческом совете, где председательствовал 9 лет. Байковские покровители от греха подальше посоветовали Андрею Матвеевичу покинуть Ростов.
ВОЛГОДОНСКОЙ КАНАЛ И ДРУГИЕ ДОСТИЖЕНИЯ БАЙКОВА
Последующие 10 лет Байков провел на Кавказе. Взял в аренду Минеральные Воды. К кавказскому периоду Андрея Матвеевича относятся: появление в Ессентуках гостиницы европейского уровня (собственность Байкова) и организация продажи минеральной воды в бутылках. Байков становится почетным мировым судьей по Владикавказскому округу. Его отмечают государственными наградами. Но и в Ростове о Байкове не забывают.
В 1879-м городская Дума единогласно постановляет: «просить городского голову возбудить, где следует, ходатайство, чтобы настоящее дело, возникшее в 1869 году, пересмотру не подвергалось и производством было прекращено». Ходатайство удовлетворено.
В 1884 году заканчивается контракт с правительством по поводу Минеральных Вод. Ничто не мешает Байкову снова стать во главе Ростова. Легенда (в изложении ростовского писателя и краеведа Владимира Сидорова) гласит, что после избрания Андрей Матвеевич заявил одному из гласных: — Мне трудно будет много сделать, потому что городская касса пуста. — Помилуйте, Андрей Матвеевич, да мы вас потому и пригласили, что у нас теперь в кассе нет ничего, — ответил гласный.
О том, что дела шли неважно, можно судить по такому факту: в 1883-м городское управление продало «старыя дела из архива упраздненной Думы за период времени с 1805 года по 1840 год». Было продано 50 пудов архивного материала по 2 р. 40 коп. за пуд. Исторические документы ушли на завертку донских селедок. Казна пополнилась на 100 рублей.
Как считает историк Кузнецов, очевидно симпатизировавший Байкову, «1884–1889 гг. составили бесспорно одну из самых блестящих страниц в летописях ростовского муниципалитета». Городскую кассу Байков пополняет. За счет владельцев домов, построенных без разрешения. А таких в Ростове было немало — в Нахаловке (Новое поселение) и районе Богатого источника. Самозастройщикам предлагается легализация в обмен на поземельный сбор и выкупную плату. Одно только Новое поселение дало городской казне 100 000 рублей при затратах в 13 000.
К заслугам Байкова этого периода относят и благоустройство Генеральной балки — в отсутствие Андрея Матвеевича ею никто не занимался, балку не закопали и закапывать в общем-то не собирались. За чей счет? В 1885 году в дело вмешался санитарный комитет. В конце концов Дума принимает решение: участок между Средним и Большим проспектами засыпать, далее до Темерника соорудить каменную трубу, по которой и должен был течь Безымянный ручей. Закончились работы только в 1893-м, уже после смерти Байкова.
При Байкове в 1886-м в Ростове появился телефон, крытые рынки. Андрей Матвеевич «выходил на Москву» с идеей строительства Волго-Донского канала. Канал должен был усилить Ростов и ослабить Новороссийск — конкурент в торговле зерном. Байков «не додавил» канал. Не успел. Но многое из задуманного воплотил. Какими способами?
ОТЕЦ ГОРОДА
Вот что пишет о тех годах в своих мемуарах Николай Егорович Врангель, отец генерала Петра Врангеля. «Отношения с законом у отцов города были разработаны до мельчайших тонкостей. Когда Байков опять занял должность городского головы, он пожелал стать во главе комитета донских гирл. Комитет должен был разработать меры по углублению устья Дона. Бюджет его исчислялся сотнями тысяч, поступавшими в казну города из денег, которые ежегодно платили проходящие через Ростов торговые суда. Деньги расходовались комитетом почти бесконтрольно, и должность привлекала не одного Байкова. Судьба попыталась было сыграть с вновь избранным городским головой Байковым злую шутку. Дело заключалось в следующем. Судовладельцы председателем гирлового комитета сроком на три года выбрали некоего Ван дер Юхта, честного и независимого человека, который не пожелал, несмотря на оказываемое на него давление, уйти с должности председателя добровольно. Ничем не смущающийся Байков решил устроить новые выборы. На выборном собрании я проголосовал против нелегально организованных выборов, попросил мое несогласие занести в протокол и также попросил выдать мне копию протокола, сказав, что намерен эти незаконные выборы обжаловать.
После довольно бурного обмена разными словами Байков сдался, пообещал приготовить для меня копию протокола и даже предложил, чтобы я зашел забрать ее на следующий день. Когда на следующий день в назначенное время я приехал в контору Байкова, то был встречен им самим и с совершенно изысканной любезностью. Городской голова предложил мне чаю и сигару и, как бы между прочим, спросил, почему он не имел удовольствия видеть меня накануне на выборном собрании. — Вы не могли забыть, что я не только присутствовал, но и голосовал против незаконных выборов. Вы хотите меня уверить, что вы не помните, что обещали мне дать сегодня копию протокола? Байков смотрел на меня с искренним удивлением. — Как странно! Я? Неужели я мог забыть, — проговорил он, словно что-то вспоминая. — Господин секретарь, пожалуйста, дайте мне протокол вчерашнего заседания. Выяснилось, что на заседании я, согласно протоколу, не присутствовал. Я говорил со всеми членами совета, принимавшими участие в этом собрании, но это ни к чему не привело. Некоторые из них сказали, что совершенно не помнили, был ли я там. Другие помнят, что я был, и хотя сами переизбранию не сочувствовали, но свидетелями быть отказались, потому что не хотели и, наверно, боялись портить отношения с Байковым. Доказать факт мошенничества оказалось невозможным».
Прославился Ростов в эти годы и переименованием улиц. Первоначально улица с домами терпимости называлась Сенной. В 1885-м ее назвали Тургеневской (тогда же и Кузнецкая стала Пушкинской, власти потянулись к литературе). Несмотря на негодование прессы — ростовской и столичной: мол, на Тургеневской должны быть тургеневские девушки, а не проститутки, Дума не отреагировала. В дело вмешался Литературный фонд. В конце концов Тургеневская снова стала Сенной, а кочующее название присвоили улице Полицейской. В советское время Сенная получила имя Максима Горького...
Но это все были мелочи. Настоящий скандал разразился 16 июня 1887 года, когда умер член городской управы С. В. Журавлев, заведовавший делопроизводством и счетоводством управы. После его смерти провели ревизию и недосчитались 6 025 рублей. Как пишет Кузнецов, Дума постановила провести проверку кассовых оборотов за все время службы Журавлева. Проверка подтвердила недостачу. На том же собрании Байков заявил о внесении им из своих средств 2 500 руб. и выразил надежду, что с Журавлевым разберутся. Однако гласные во главе с миллионером Ткачевым не успокоились и обратились в Екатеринослав с заявлением о злоупотреблениях в ростовской Думе — двойные ключи от кассы, нецелевое расходование средств, сокрытия и растраты. Оппозиционеры требовали от губернатора скорейшего прибытия комиссии. По их словам, по приказу Байкова уже начинается уничтожение важных бумаг.
Вице-губернатор барон Рокассовский срочно (в начале августа) приехал в Ростов. Байкова отстранили от должности. Однако следствие не нашло ни присвоений, ни растрат, ни следов от сожженных бумаг. В ноябре Байков вернулся на пост. А в 1888-м его избрали на второй срок — на 4 года, с содержанием 6 тысяч рублей в год. ...Байков умер 18 сентября 1889 года: отправился в Тироль успокоить расстроенную следствием нервную систему. Но не получилось. Тело городского головы привезли в Ростов. Похороны были пышными. Имя Байкова получили улица, бульвар, пароход и хутор (район нынешнего мясокомбината). Однако вдове головы Прасковье Яковлевне, обратившейся к Думе с просьбой о пенсии, было отказано — нет средств. И так вы богатые.
На 1888 год семье Байкова принадлежало в Пятигорске четыре участка земли, два застроенных и два под садом, гостиница и сад в Ессентуках, плюс дом в Павловске, что под Питером. Сегодня о том, что в Ростове когдато жил Андрей Матвеевич Байков, не напоминает ничего. Нет ни улицы, носящей его имя, ни бульвара, ни парохода, ни мемориальной доски, ни моста (о байковском мосте в Ростове вспоминали несколько лет назад, когда рядом с рынком «Новый быт» на Буденновском в канализационный коллектор провалился автомобиль, мост, собственно, и стал с годами частью коллектора).
Когда-то современники написали на могиле усопшего градоначальника всего три слова «Андрей Матвеевич Байков», им казалось, что всем и всегда будет понятно, кто здесь похоронен. Могилы Байкова, как и всего Всехсвятского кладбища, давно уже нет. Сейчас здесь Дворец спорта. В 1970-м городские власти хотели было установить мемориальную доску в память о голове, но передумали. На сегодняшний день остался только бюст Байкову. Широким массам он недоступен, поскольку находится на территории ростовского «Водоканала».
Перейти в архив