АЛЕКСАНДР КАЙДАНОВСКИЙ. ДИАГНОЗ – ГЕНИЙ

Чтобы гений расцвел, ему должно немножко повезти, иначе он превратится в мизантропа. Не реализовавшийся гений — зрелище печальное, он пристает к окружающим с расспросами: «Ну я же способный?».
Кайдановскому везло. С женщинами. С обстоятельствами. «Дитя ростовских рабочих окраин» — прочитал я в одной из статей о Кайдановском.
Это не так. Саша был, как тогда говорили, центровым. В школьные годы он жил сначала на углу Садовой и Семашко, потом — на улице Суворова, потом — на углу Московской и Газетного.

Самый что ни на есть центр. Недавно на форуме, посвященном Кайдановскому, прочитал, что один из его одноклассников, ныне проживающий в Москве, как-то посетил дворик на улице Суворова, в котором семья Кайдановских жила в пятидесятых годах. О Кайдановском обитатели дворика не помнили. Мало кто вообще что-то слышал о каком-то сталкере. Я часто прохожу по этому отрезку улицы Суворова: строители, кажется из Армении, ремонтируют соседний дом, подростки по ночам играют на гитаре. Может, они и не помнят ничего. Что они могут помнить? Этот дворик хорошо знает Ирина Кайдановская, первая жена Александра. Она часто приходила сюда.
По словам Ирины, артистичность у Александра — от матери: она была гуманитарием, хорошо пела, закончила институт культуры, библиотечный факультет, работала в ростовских клубах, вела театральную студию в ДК «Энергетик». Мечтала стать актрисой и даже ездила в Москву — бросив сына и мужа. Тоже хотела реализоваться. Но не получилось.

Когда Саша был маленьким, его мама ставила детские спектакли, но Сашу на роли никогда не брала, говорила, что нет для него ролей. Он ей об этом напоминал всю жизнь.
Леонид Кайдановский — напротив, был человеком технического склада, фронтовик, служил в КГБ. Его редко видели с книгой в руке. Человеку рациональному, ему не нравились выходки жены. Семья Кайдановских распадалась.
Как это дико ни прозвучит, Александру повезло даже в том, что его в свое время на месяц отдали в детдом — при живых родителях: раз вы так со мной, то и я ничем вам не обязан. Квартиру Кайдановские разменяли, каждый получил по комнате в коммуналке. Что любопытно — Саша остался с отцом. Вскоре Леонид Кайдановский женился вторично, Александр стал жить с отцом и мачехой.
Окончив 8 классов средней школы, Александр бежал к тетке на Украину — поступил в Днепропетровский сварочный техникум имени Патона. Но к лету вернулся — решил стать актером.
Говорят, что именно Леонид Кайдановский, несмотря на свой технический склад ума, хотел, чтобы сын поступил в училище искусств.
В 1961 году — в 15 лет, Александр Кайдановский был принят в РУИ. 
— Мы встретились впервые на сцене Дворца культуры строителей, — вспоминает первая жена Кайдановского Ирина, преподаватель РГУ. — Я занималась в драматической студии, и мы готовили спектакль под названием «Девушка с веснушками». Нам не хватало актера на роль Мишки Гусева, и руководитель нашей студии Михаил Ленский, в то время завтруппой ростовского драмтеатра, заметил в ростовском училище искусств мальчика, с его точки зрения подходящего на эту роль.

  Мальчик был худеньким, скромно одетым, у него были очень светлые волосы, очень короткая стрижка. Первое, что бросалось в глаза — это бледное, с веснушками лицо. И оченьочень светлые глаза. Светло-серые. И очень-очень красивый тембр голоса.
Ирина уже не помнит, кто на кого обратил внимание: — Начиная с первой репетиции, мы всегда ходили вместе. Необязательно вдвоем. В нашей компании были и другие люди. После того знакомства мы практически не расставались. На 1 мая выезжали в какое-то совершенно пустынное место на Азовском море, чтобы уйти из дома. Вместе встречали Новый год — в коммуналке на Суворова. По словам Ирины Кайдановской, Саша не претендовал на роль лидера. Он был очень общительным, щедрым и увлекающимся. Увлекался светлоглазый мальчик прежде всего литературой и театром.

  — У него был великолепный музыкальный слух, и в 17 лет он научился аккомпанировать себе на гитаре. Тогда все пели Окуджаву, Галича, Визбора. Саша подбирал к их стихам аккорды. Как он сам говорил, у него было лишь одно собственное стихотворение, да и то неприличное. Авторами текстов для его музыки были Вознесенский, Багрицкий, Пастернак, Денис Давыдов. У Саши всегда был в кармане первый сборник Вознесенского «Треугольная груша». Одна из его первых песен была «Бегите к себе, на Гаити, в костелы, в клозеты, в Египты...». Еще Саша придумал романс. Очень красивый романс. Тогда мы уже разошлись. Очень красивый романс, но я его не помню, — рассказывает Ирина Кайдановская.

У светлоглазого мальчика был очень вспыльчивый характер. Любимое его занятие — подраться. И еще — делать то, что ему кажется ненужным или не столь уж важным, он ни за что не будет. Например, ходить на лекции (через тридцать лет он точно так же не будет ходить и на лекции, которые он сам должен был читать студентам-сценаристам ВГИКа). Исключение Александр сделал лишь для «актерского мастерства».

Михаил Бушнов, у которого Саша заканчивал курс (с первым преподавателем Кайдановский поссорился), так вспоминает о будущем гении:
— У нас с Сашей за весь период обучения не произошло ни одного скандала. Он, несомненно, был неординарной личностью, предсказать его будущее было трудно, но он выделялся из всего курса какой-то яркой манерой жить, этакой необъяснимой «забурунностью» — необузданностью души, которая бросала его из одного состояния в другое.

О ростовском периоде своей жизни Кайдановский снял фильм — «Жена керосинщика». Фильм мрачный. Как страшный сон. Гигантские комнаты в разрушенных домах. Стены, покрытые зеленым мхом.

В Ростове (как и по всей стране) странный фильм прошел в полупустых залах. Ирина Кайдановская с подругой были единственными людьми, которые досмотрели «Жену керосинщика» до конца — в тот день, на том сеансе, разумеется. В своем родном городе Кайдановский не нашел подходящей натуры и фильм снимали в Калининграде.
— Была в Ростове такая Нонна-дурочка, она попала в фильм. Есть в фильме близнецы, с которыми Саша учился в школе. Есть в фильме коммуналка, в которой жил Кайдановский. Мне кажется, он даже сумел передать ее запах, — говорит Ирина Кайдановская.
Ростов в «Жене керосинщика» — страшный город.

«Бегите», — советовал Вознесенский в «Монологе битника».
— «Бегите, чтобы не стать такими, как все». Между прочим, стихотворение заканчивается так:

Душа моя, мой звереныш,
Меж городских кулис
Щенком с обрывком веревки
Ты носишься и скулишь!

  Вполне подходит для описания характера Кайдановского. В Египет и на Гаити в те годы убежать было невозможно. Из рекомендованного Вознесенским оставались клозеты. Ну, и — в себя.
В 1965 году Александр и Ирина переехали в Москву. Саша благополучно сдал экзамены сначала в школу-студию МХАТ (через месяц ушел — скучно), потом в Театральное училище имени Щукина.
Светлоглазый мальчик, который, по свидетельству друзей, краснел, когда при нем матерились (правда, в это верится с трудом, или он дрался молча), быстро превращался в богемного юношу.
Леонид Филатов в своих воспоминаниях написал: «Мы с ним дружили. Хотя это была трудная дружба, и человек он был трудный, но я восхищался им, глядел снизу вверх. Кайдановский был человек невероятный — он мог виртуозно материться, болтать на бандитском жаргоне, а мог всю ночь говорить с тобой о литературе, о вещах, которых здесь не знал ни один специалист... В его бесстрашии было что-то необъяснимое: однажды, на четвертом курсе Щукинского, мы вчетвером — он, Галкин, Качан и я — возвращались ночью через Марьину Рощу. Неподалеку от Рижской к нам пристали шестеро, у них были ножи... В принципе вчетвером мы могли бы отмахаться, но против ножей — не знаю, как бы все вышло. Кайдановский подошел к тому, кто первым вынул нож, и голой рукой взялся за лезвие. Просто взялся. Кровь хлещет, а он держит. И что-то такое было в его лице, что они спасовали...».

Вспоминает Ирина Кайдановская:
— Из вокзального ресторана вышли трое. Кто-то кого-то толкнул, завязалась драка. У этих парней были ножи. Я запомнила, что Саша сцепился с человеком, который размахивал ножом. После этой драки у него появился шрам на подбородке. Тонкая такая полоска. Слава богу, рана была небольшая, слава богу, быстро приехала милиция.
Не так геройски, как у Филатова. Хотя не исключено, что Ирина описывает другой случай — может быть, Александр часто ходил мимо Рижской. Искал приключений. В 1967 году — на втором курсе училища — Кайдановский сыграл эпизодическую роль (молодой научный сотрудник) в фильме «Таинственная стена». Затем была роль в «Анне Карениной» и «Первой любви» (1968).

В 1969 году Кайдановский закончил «Щуку». Его пригласили в труппу театра имени Вахтангова.
Молодой актер мечтал о роли Мышкина в «Идиоте», но пришлось довольствоваться второстепенными ролями. Николай Гриценко (первый исполнитель Мышкина) не собирался делиться ролью с каким-то Кайдановским.
А второстепенные роли не устраивали Александра. Второстепенные он мог исполнять и в Ростове. Он-то и уезжал из родного города, потому что в ростовском драмтеатре (куда его направили после РУИ) ему не предложили главную роль. Так продолжалось до 1972 года.

  Кайдановский вспоминал: «Вахтанговская «корпорация» отравила во мне любовь к театральной жизни: внутренние взаимоотношения в театре всегда строятся на каких-то отвратительных принципах, на том, что одним приходится унижать других. Я человек, по сути, свободный, мне не хотелось бы ни кого-то унижать, ни оказаться униженным. Поэтому из театра я ушел. Каким образом? Что делает актер, когда ему не дают играть? Он выпивает. И пару раз я выпил так основательно, что от меня поспешили избавиться». Из театральной общаги пришлось уйти. Жильем для актера, его жены Ирины и новорожденной дочери Даши стало полуподвальное помещение.
Вспоминает Александр Адабашьян:
«Это было кошмарное помещение на первом этаже, похожее на бывшую дворницкую. Оно было ниже уровня земли: крохотная кухня с косым потолком, потолок образовывала лестница, а в той части, где лестница втыкалась в пол, было что-то вроде чуланчика. Он его с удовольствием открывал, показывал — пол прогнил, несло погребной сыростью, внизу стояла вода — и очень смешно описывал жилище, как квартиру в духе Достоевского. А тут же рядом стояла коляска с ребенком и какой-то обогреватель...».
Михаил Ульянов посоветовал Кайдановскому вернуться в Ростов.
Понятно, что советом старшего товарища Александр не воспользовался.

В 1973 году 27-летний актер ушел в армию. Правда, армия была не совсем настоящей — местом службы Кайдановского стал кавалерийский полк при «Мосфильме».
Именно в этой киношной армии пробил звездный час Кайдановского — он сыграл поручика Лемке в фильме Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих».
Там же, на съемках, он подрался с Михалковым — не сошлись в трактовке образа. Рядового кавалерийского полка Александра Кайдановского отправили на «губу». Легенда гласит, что Кайдановский заявил Михалкову, что пока тот не извинится, сниматься в его фильме наш герой не будет.

Фильм вышел, значит, Михалков извинился. На следующее после выхода фильма утро Кайдановский стал звездой и ушел в загулы. Загулы часто заканчивались драками. Результатом одного из таких загулов стала судимость. В настоящую тюрьму он не попал, отделался тремя годами условно.
— Про три года я не знаю, но часто я была очевидцем последствий драк, когда Александра приносили домой, — вспоминает первая жена актера.
Между тем, семейная жизнь Кайдановских дала трещину. У Александра появились поклонницы. Одной из них была актриса Валентина Малявина, красавица-медсестра Маша из «Иванова детства». Она стала частым гостем в семье Кайдановских, помогала по хозяйству, ухаживала за Дашей.
Однажды Александр ушел к Малявиной. Ирина тяжело переживала развод:
— Мне трудно говорить на эту тему. Я не хотела развода, у нас был ребенок. Мы с ним долго сходились-расходились. Последние годы мы практически не жили вместе, а официально разошлись в 1975-м. В 1976 году я закончила психфак МГУ и вернулась в Ростов.

За что женщины любят гениев?
— Им трудно отказать, — считает Ирина Кайдановская.

Впрочем, Ирина, скорее всего, не была уверена, что перед ней — гений. Перед ней был очень красивый юноша. Малявина встретила уже восходящую кинозвезду, полугения.
Многие до сих пор считают, что Валентина Малявина подходила Кайдановскому по всем параметрам: душевная близость, схожий темперамент. К тому же Валентина была фантастически красива.
Одни пишут, что «он чудом ушел от нее живым: они вместе резали вены. Вместе решили уйти из жизни, как Ромео и Джульетта. Она себе порезала чуть-чуть, а ему так, что вся комната была в крови. Двое суток они пролежали в больнице».
Другие пишут: «Ни с одной женщиной Кайдановского не связывала такая страсть».
После смерти Александра Валентина призналась: Александр хотел детей, она несколько раз беременела, но никогда об этом не говорила Александру. Малявина была на шесть лет старше Кайдановского.
Из-за разницы в возрасте Валентина переживала: «Я такая старая по сравнению с тобой». Александр успокаивал: «Какое это имеет значение, если я тебя хочу?! Хочу и никому не отдам».
Однажды, чтобы Валя не ушла к мужу (режиссеру Павлу Арсенову), Кайдановский закрыл дверь на ключ. Закрытая дверь не стала препятствием для Валентины: она вышла на балкон — между прочим, была зима, и перелезла через скользкие перила.
Вернувшись домой и не обнаружив свою возлюбленную, Кайдановский первым делом стал искать ее под балконом. Он подумал, что Валя сорвалась вниз.
Валентина вниз не сорвалась — она в соседней квартире пила вино. Оказалось, что там собралась подходящая для этих целей компания.
Роман длился 6 лет.
«Если бы мы не расстались, меня бы давно не было в живых», — рассказывал друзьям Кайдановский. В 83-м Малявину обвинили в том, что она зарезала своего молодого возлюбленного, актера Стаса Жданько. Обвинили спустя пять лет после гибели Жданько — на пересмотре дела настоял друг Стаса.
На суде Кайдановский защищал Малявину: «Она просто начиталась Достоевского».
Когда через четыре года Малявина вышла из тюрьмы, Кайдановский встретился с ней одним из первых.
..Некоторое время спустя Кайдановский женился на актрисе Евгении Симоновой. Они познакомились на съемках фильма «Пропавшая экспедиция» (1975 год). Там у Кайдановского, как и в фильме Михалкова, была роль белогвардейского офицера.
Тихая Евгения Симонова — «я никогда не умела ничего доказывать, у меня напрочь отсутствуют и бойцовский характер, и чувство азарта» — потеряла голову...
Позже она признается: «У меня в жизни были две страсти — лошади и Кайдановский».
В фильме Кайдановский был верхом на коне — так что устоять было невозможно.
Евгения была почти на десять лет моложе Кайдановского, и у нее это был первый брак.
5 ноября 1976 года у Саши и Жени родилась дочка. Ее назвали Зоей.
— С Женей Симоновой нас познакомил сам Саша. Я была у них в доме. Даша тоже бывала в этой семье. Кстати, она очень похожа на Зою. Когда Даша училась в третьем–четвертом классах, она проводила у Симоновых зимние каникулы,
— вспоминает Ирина Кайдановская.
Но семейной жизни у Жени и Александра не получилось. К жертвам со своей стороны он был не готов. Лучше бросить все, продать машину и жить в коммуналке! Лишь бы никто не мешал его творчеству.
Вскоре Александр так и сделал...

К концу 70-х Кайдановский был уже достаточно известным актером советского кино. На его счету были роли в картинах: «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Золотая речка». В 1980 году на экраны страны вышел фильм «Сталкер» с Кайдановским в главной роли.
Говорят, что Тарковский ставил главному герою минимальную актерскую задачу. Мол, и так по жизни сталкер. — Я думаю, что он вообще не играл никаких ролей. Скажу его словами... Саша очень дружил с Анатолием Солоницыным. И как-то между ними зашел разговор о системе Станиславского. Система предполагает, что актер, претендующий на какую-то роль, должен найти в ней некое зерно. И Солоницын сказал: «Что я петух, что ли, зерно клевать?». Саше очень нравилась эта фраза, — рассказывала мне Ирина Кайдановская.
Между прочим, перед началом съемок «Сталкера» он привел к Тарковскому дочь Дашу: чем не Мартышка? Тарковский отверг девочку — слишком зажата. Роль досталась другой — огненно-рыжей девчушке. Даша выучилась на биолога. «Сталкер» сделал Кайдановского мировой знаменитостью.
Что значил «Сталкер» в 80-м?
Боюсь, что сейчас и не объяснить.
Это был главный фильм. Главнее, чем «Зеркало» или «Андрей Рублев» или даже Феллини. По крайней мере, в нашей компании студентов-физиков.

Фетиши тех лет — «Пинк Флойд» и «Сталкер». Считалось дурным тоном не посетить все сеансы «Сталкера» в ДК на Темерницкой. Благо показывали его не часто.
Посмотрев «Сталкер», мы с друзьями отправились искать самые мрачные пейзажи в Ростове. Чем мрачнее, тем лучше. Свалка, как в «Сталкере», — высшая похвала. В результате мы сняли «Сталкер-2». Как я сейчас понимаю, получилась комедия.
Тогда мы не знали, что Кайдановский родом из Ростова. Узнав, а это было на выставке в кинотеатре «Победа» (проходил какой-то юбилей училища искусств), страшно возгордились за родной город. Высчитывали, сколько лет мы ходили по одним улицам. Получалось, совсем ничего. Но все равно было приятно...
В начале 80-х Кайдановский поступил на Высшие режиссерские курсы к Андрею Тарковскому — мэтр считал Кайдановского родственной душой. Однако вскоре знаменитый режиссер покинул пределы Советского Союза. Когда он прислал Кайдановскому в Москву приглашение сняться в «Ностальгии», актера к нему не выпустили — припомнили судимость.

Уйдя от Симоновой, последние 13 лет своей жизни Александр Кайдановский прожил в коммуналке. С котом Носферату и дворнягой Зойкой.
— Когда мы с ним жили, он никогда не готовил, не убирал и мне не советовал. И никогда не замечал — убрано или не убрано. К своим книгам он вообще не разрешал прикасаться. Книги разбросаны? Они так и должны лежать. Он терпеть не мог, когда я складывала книги на полки, — вспоминает Ирина Кайдановская.
Теперь складывать книги (а также сотни пластинок и видеокассет) было некому.

В прокуренной квартире — Кайдановский дымил, не переставая — под кроватью у него лежали старые носки. На столе — ботинки.
При этом сам он выглядел достаточно свежо. На себя времени хватало.
Александр Абдулов, народный артист России: «И я думаю, что не зря все режиссеры, лучшие режиссеры мечтали его снимать и с ним работать. И конечно, он не сыграл, господи, и сотой доли того, что он должен был сыграть». Кайдановский чувствовал это.
Его раздражало, когда говорили о «Сталкере» и Тарковском: ну сколько можно?
В начале 90-х он приступил к работе над фильмом «Восхождение к Экхарту».
Новая картина давалась Кайдановскому тяжело, именно в процессе ее подготовки и случились все три инфаркта. Именно в это время в его жизни появилась актриса театра имени Ленинского комсомола Инна Пиварс, красавица, вдвое младше Александра.
Инна претендовала на главную роль в новом фильме. И еще: «Мне нравился его характер, наверное, мне одной».
Вспоминает Инна Пиварс, цитирую по ее интервью одной из центральных газет:
— Это было после второго инфаркта, когда я забрала его из больницы. Не хотел там оставаться ни в какую, звонил постоянно: приезжай, забери меня отсюда. Врачи не разрешали: «Александр Леонидович, вам надо лечиться». «Какое лечиться?! — говорит. — У меня сейчас вступительные экзамены на курсе, съемки фильма...». Дома он ходил по стенке, не мог распрямиться: его качало, тошнило, мутило. Чтобы выйти на улицу подышать, он мог собираться несколько часов. А в один момент сказал: «Уходи». Все, говорит, собирай вещи, мне надо еще пожить, мне надо еще снять, я хочу только снимать, мне не надо семьи, жены, женщины...
Я стала рыдать: «Я не могу без тебя жить», в падучую кинулась. Но чем больше рыдаешь, тем больше на тебя агрессия. В общем, из квартиры он меня выпер. Нет, не сам — сам бы он со мной не справился. Подъехал его бывший студент, отобрал у меня ключи...». У Кайдановского не было претензий, пожалуй, только к животным. Они не лезут в душу, не убирают в квартире, не моют окна (окна пыталась вымыть Пиварс, был грандиозный скандал).
— Он очень любил кошек, — вспоминает Ирина Кайдановская. — В нашей семье жила белка, потом она куда-то убежала через окошко. Был скворец, сурок.
Любимый кот Носферату обедал из тарелки хозяина прямо на столе... Однажды к Александру и Пиварс из Петербурга приехал в гости Сергей Курехин.
За разговорами никто не заметил, что дверь приоткрылась, и Носферату выбежал из комнаты.
Носферату, Носика, искали втроем
— до восьми утра. Искали рядом с домом и в окрестностях. Уставший Курехин ушел в гостиницу. Кота нашли
— в доме, за мусоропроводом. Тогда у Кайдановского и случился первый инфаркт. Друзья так и говорили: «Кошачий инфаркт».
После второго, выписавшись из больницы, Кайдановский уехал в Лондон снимать клип Гребенщикова «Гарсон». Инна Пиварс тем временем жила у друзей — депрессия, конец жизни.
— До этого звонила Саше, пыталась встретиться. Он жалел меня, но всегда говорил «нет». А тут сама решила поставить точку. Подумала: если сделаю хоть один звонок, я просто сяду в поезд и поеду к нему. И тогда конец гастролям и конец моей работе в театре вообще. А работа — единственное, что у меня остается. Я ни разу не позвонила ему, отыграла все свои «Юноны», вернулась в Москву. Приезжаю в общежитие, и сразу раздается телефонный звонок. «Я хочу с тобой поговорить». — «А я не хочу». — «Я всю ночь писал твой портрет, мне плохо, можно я приеду?..». Сердце не камень. Тем более, сказал, плохо себя чувствует. Приехал с паспортом. «Пойдем, — говорит, — жениться».

В последнем браке Александр прожил лишь две недели.
3 декабря 1995 года в возрасте 49 лет его не стало. Инфаркт. Родители Кайдановского умерли в 49 лет, также в первых числах декабря.
Александр очень боялся декабря 1995-го. Оказалось, что не зря.

Хоронили Кайдановского по православному канону. В 40 лет он крестился в православие, однако потом духовником у него был католик, так что выбор был. На православии настояли прежние жены Кайдановского.
На поминках женщины плакали и рассказывали, что Кайдановский был для них загадкой (которую неловко разгадывать), но им было с ним интересно. Мужчины говорили, что Александр Леонидович любил жизнь (что мужчины под этим подразумевают, известно), и предлагали создать музей Кайдановского.
Молодая жена Инна Пиварс была в растерянности — столько сразу всего навалилось: родственники мужа, друзья, организация похорон. Где она, в конце концов, будет спать, если диван заберут в музей?
...Тело актера лежало в гробу посреди комнаты с черными стенами (они были выкрашены для съемок фильма, а потом Саша решил их такими и оставить) и высоченными потолками с лепниной. В этой комнате бывал Марчелло Мастрояни... На стенах — картины: «Моя семья» — он с котом Носферату и дворнягой Зойкой. Плюс портрет Инны Пиварс. На двери — плакат «Сталкера» с автографом Тарковского.
В окладах старых икон (часть из них подарил Кайдановскому Гребенщиков, часть он нашел сам на помойке) собственные композиции: типа корова под деревом.
Хоронили Кайдановского в белой рубашке. Сквозь ткань просвечивало слово «Канн» — под рубашкой была надета майка с Каннского фестиваля, членом жюри которого он был...
Кот Носферату, обезумев от множества людей, пришедших проститься с хозяином, едва не опрокинул гроб. Горящая свеча не держалась в руках Кайдановского и все время падала.

P.S.
Александр Кайдановский оставил после себя шесть фильмов (как режиссер), сыграл почти в пятидесяти.
У Ирины Кайдановской — она по-прежнему преподает в РГУ — остались от Александра несколько книжек и пепельница, которую сделал Сашин отец: «Он припаял к ней какие-то ножки. Для меня это ценность».
Евгения Симонова поет его песни. Зоя стала актрисой, снимается в кино.
Даша по-прежнему живет в Ростове. У нее есть сын, внук Александра, он очень похож на деда.
Инна Пиварс вышла замуж, родила сына, живет в квартире, в которую они с Кайдановским должны были переехать из коммуналки.