В сентябре этого года человечество могло широко отметить 210-ю годовщину со дня рождения драматурга и общественного деятеля Нестора Кукольника. Но не отметило. Так же как и 200-летие и прочие круглые даты, относящиеся к нашему герою. Но! На праздновании 80-летия Ростовского университета в 1995 году о Несторе Васильевиче вспоминали (дважды), а митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир благословил занесение имени Кукольника в памятный синодик для вечного поминовения. Кроме того, в Таганроге есть единственная в мире мемориальная доска, посвященная поэту и драматургу Кукольнику, хотя Нестор Васильевич прожил в городе у моря всего 10 лет. Что же полезного сделал Нестор Васильевич для Дона?
Да, о Кукольнике сегодня мало кто помнит. Прямо скажем — единицы. Может быть, кто-то видел комический номер Владимира Винокура «Поезд мчится в чистом поле... Веселится и ликует весь народ». В номере Винокура звучит «Попутная песня» (композитор Михаил Глинка, автор текста Нестор Кукольник). Песня посвящена открытию железной дороги между Петербургом и Царским Селом.
Дым столбом — кипит, дымится
Пароход...
Пестрота, разгул, волненье,
Ожиданье, нетерпенье...
Православный веселится
Наш народ.
И быстрее, шибче воли
Поезд мчится в чистом поле.
Написана песня в 1840-м. В советское время текст был изменен. Вместо «православный веселится наш народ» появилось «веселится и ликует весь народ». Казалось бы, при чем здесь пароход? Оказывается, пароходами первое время называли паровозы. А «поезд» — это череда повозок. Этот пример иллюстрирует, во-первых, востребованность нашего героя, во-вторых, желание «держать руку на пульсе» — сегодня открылась железная дорога, завтра уже написана «Попутная песня».
Это не единственный пример сотрудничества Глинки и Кукольника. Известно порядка двух десятков романсов Михаила Ивановича на стихи Нестора Васильевича.
Еще один важный штрих для понимания места Кукольника в жизни России середины XIX века.
Достоевский в «Бесах» так описывает Верховенского. «Она сама (Варвара Петровна. — «Главный») сочинила ему даже костюм, в котором он и проходил всю свою жизнь. Костюм (взят с литографического портрета поэта Кукольника) был изящен и характерен: длиннополый черный сюртук, почти доверху застегнутый, но щегольски сидевший; мягкая шляпа (летом соломенная) с широкими полями; галстук белый, батистовый, с большим узлом и висячими концами; трость с серебряным набалдашником, при этом волосы до плеч».
Роман «Бесы» написан в 1872 году, когда Кукольника уже не было. Наверное, ему бы польстило описание костюма Верховенского. Достоевский писал: «Этот человек, 20 лет нам пророчествовавший, наш проповедник, наставник, наш патриарх, Кукольник, так высоко и величественно державший себя над всеми нами, пред которым мы так от души преклонялись...»
Теперь о литографическом портрете Кукольника. Его автор — Карл Брюллов, автор «Всадницы» и «Итальянского полудня». Надо понимать, что литографические портреты абы кого в те времена не печатали. Не могу представить, постер какого современного поэта, не говоря уже о драматургах, пользовался бы спросом в наши дни. А Кукольника напечатали — он был светским персонажем, звездой официальной культуры середины ХIX века.
Нежинская гимназия высших наук.
«Высоколобые» литераторы и критики не любили нашего героя. Вот, например, как писал о Кукольнике главный критик того времени Виссарион Белинский: «Некоторым людям ... вздумалось, разумеется, не без цели, утверждать, что «Отечественные записки» хвалят только своих сотрудников (почитая в их числе Карамзина, Батюшкова, Грибоедова, Пушкина и Гоголя) и никогда не похвалят, например, г-на Кукольника, что бы ни написал, и как бы хорошо ни написал. Совсем не для разуверения этих «господ сочинителей» — мы не хотим иметь с ними никаких дел, ни уверительных, ни разуверительных, — а в уважение священных прав истины и беспристрастия, мы должны сказать, что рассказ г-на Кукольника «Иван Иванович Иванов» более чем хорош — прекрасен. Правда, это не что иное, как известный анекдот из времен Петра Великого...»
Речь идет о рассказе «Сержант Иван Иванович Иванов, или все заодно» (1841 год).
Может, рассказ и не очень хорош, но он прекрасно характеризует автора.
Во-первых, четко определено время — начало XVIII века, за 150 лет до «наших дней». Это чтобы никто не проводил ненужных параллелей. Плохие дворяне — сексуальные маньяки и садисты угнетают смелого крепостного Ивана и его красавицу-невесту Домну. Самый плохой дворянин — хозяйский сын Владимир. Мало того, что он бьет крестьян, так еще и не хочет идти в армию, служить государю.
Однако в армию идти ему все-таки приходится. Владимир попадает под начало своего крепостного, волею автора вдруг ставшего сержантом. Теперь сержант бьет своего барина, приговаривая «Прости, барин, не я бью, служба бьет». По ходатайству самого царя Петра Домна получает вольную. Теперь она может выйти замуж за Ивана. В общем, зло наказано, социальные лифты продемонстрированы.
Заканчивается рассказ словами крепостницы Варвары Сергеевны, матери рядового Володи: «Знаю вас! Все вы заодно!» «Вы» — это высшая (справедливая) власть и преданный ей народ. Жить вместе (долго и счастливо) им мешают всякие дворяне и другие аристократы.
Но такие тонкие смыслы улавливали не все. Николаю I рассказ не понравился.
В день смерти Пушкина Кукольник записал в дневнике: «Пушкин умер… Мне бы следовало радоваться, — он был злейший мой враг: сколько обид, сколько незаслуженных оскорблений он мне нанес — и за что? Я никогда не подавал ему ни малейшего повода. Я, напротив, избегал его, как избегаю вообще аристократии: а он непрестанно меня преследовал… Но в сию минуту забываю все и, как русский, скорблю душевно об утрате столь замечательного таланта».
Сын подданного Священной Римской империи.
Отец Нестора, Василий (Войцех) Григорьевич Кукольник, родился в 1765 году в родовом княжеском cеле при замке Кукольников под Мукачевом.
На гербе рода была изображена трава кукольник (в народе широко используется при алкоголизме, а также в садоводстве; пчелы, собирающие мед с ее цветков, сразу погибают. Все части кукольника токсичны не только для людей и насекомых, но и для животных).
Был Василий Григорьевич русином по национальности и гражданином Священной Римской империи (столица — Вена, население 40 миллионов человек).
Василий рос способным мальчиком, окончил Венский университет, прошел посвящение в масоны. Сразу после окончания учебы его направили профессором физики в Академию Замосцья (небольшой городок под Люблином). А в 1803 президент Российской академии наук масон Николай Николаевич Новосильцев, друг императора Александра I, пригласил масона Василия Кукольника в Петербург — перестраивать российское просвещение. В России планировалось создать сеть народных училищ, училищам были нужны кадры.
В петербургском пединституте Василий Кукольник читал римское право, физику, химию, технологию и агрономию, стал директором института, учил языкам престолонаследника Константина Павловича.
Нестор Кукольник пишет: «В царствование императора Александра I, в лето тысячу восемьсотъ девятое, в осьмой день сентября месяца, на память Рождества Пресвятыя Богородицы, от отца Василия Григорьевича Кукольника и отъ матери Софии Николаевны, урожденной Пилянкевичъ, родился сын Несторъ, седьмой от нихъ ребенок, пятый и предпоследній сынъ (шестой сын, Владимир, родился тоже в Петербурге и умер в раннем детстве), в котором часу — не помню, а очень жаль, во-первых, от того биография теряет полноту, во-вторых, при праздновании рождения в этот час я непременно бы палил из пушки, так как этот способ торжествования при действительном рождении моем был пропущен, не понимаю по каким поводам... По желанию матушки, отец просил государя быть моим восприемником. 23-го октября М.М. Сперанский уведомил отца моего, что государь согласен, и назначил держать царское место министра просвещения гр. Петра Васильевича Завадовскаго; матушка была в восторге...»
Брюллов, Глинка и Кукольник.
То есть все хорошо. Даже император в курсе, что есть такой человечек — Нестор Кукольник. В сентябре 1820 в Нежине (ныне город областного значения в Черниговской области Украины, административный центр Нежинского района) была открыта Гимназия высших наук им. князя Безбородько. По своему уставу это учебное заведение, как и Царскосельский лицей, приравнивалось к университету. Руководить гимназией пригласили Василия Кукольника. Он принял приглашение, тем более что у жены появились признаки туберкулеза, а туберкулез и Петербург — вещи несовместные. Однако, кроме самого Василия Кукольника, другие профессора поначалу ехать в Нежин не захотели. Воспитанников набралось до 50. Василий и его сын Платон взяли все на себя. Потом, правда, стали появляться профессора, но те, о которых просил Василий Григорьевич. Нестор пишет: «Надежды разомъ были уничтожены; средства отняты, къ тому же присоединилась тяжкая скука ученаго, совершенно изолированнаго... Онъ впалъ въ ипохондрію... В.Г. Куго этажа зданія лицея...» Со временем всех Кукольников выжили из Нежина, тем не менее Нестор оканчивал именно эту гимназию — помог уже упомянутый масон Новосильцев.
Самый известный одноклассник Нестора — Николай Васильевич Яновский-Гоголь.
Сегодня Гимназия высших наук им. князя Безбородько называется Нежинским государственным университетом имени Николая Гоголя.
Нестор и Амалия.
ДРАМАТУРГ.
Аттестата, дающего право на чиновничью службу, 20-летний Нестор не получил, хотя и сдал все экзамены на отлично. Дело в том, что один из профессоров гимназии по фамилии Билевич написал в III отделение донос на другого, более молодого профессора — Белоусова.
Белоусов обвинялся в чтении курса естественного права, в котором были обнаружены мысли, «не согласные с законом христианским» и «могущие дать повод к нелепым толкам в рассуждении правительства»; было отмечено также, что Белоусов на своих лекциях развивал перед учениками идею «о не неприкосновенности верховной власти».
Наверное, и сегодня Белоусова обвинили бы в экстремизме.
Началось следствие. У гимназистов провели обыски. Нашли самиздат (литературные журналы), а также тетради с цитатами из трудов Канта и Монтескье (с работами которых молодежь познакомил Белоусов), пушкинскую оду «Вольность», «Горе от ума». Все они были запрещены цензурой.
У Нестора также была обнаружена собственная трагедия «Мария», признанная «возмутительной».
Разные авторы по-разному описывают нежинскую историю. У одних Гоголь — герой (сказал, что крамольные записи в его тетрадках сделаны непосредственно из библиотечных книг), а Кукольник смалодушничал, признав, что это лекции Белоусова. Есть и другие версии, типа что смалодушничал Кукольник, когда уже были сданы все экзамены.
Но, как бы там ни было, Николай Васильевич в той истории не пострадал, а Кукольник не получил диплом. Но масоны своих в беде не бросают. Нестор отправился в Вильно, где в университете преподавал его старший брат Павел, а другой брат, Платон, заведовал административной частью. По протекции Новосильцева Нестор устраивается преподавателем гимназии при университете.
В Вильно наш герой прожил два года. За это время Кукольник, во-первых, познакомился с 15-летним крепостным художником Тарасом Шевченко. Во-вторых, в Вильно Нестор написал «Учебник русского языка» для литовцев и белорусов. На польском языке. В-третьих, именно в Вильно Кукольник сочинил свои первые настоящие пьесы — «Тортини» и «Торквато Тассо». И та и другая — «из итальянской жизни». В Вильнюсе Кукольник пробыл недолго — надвигалось очередное освободительное восстание, и он вместе с братом Платоном отправился в Петербург.
Работу братья нашли в Министерстве финансов. Судя по всему, работа в этом министерстве неплохо оплачивалась — Нестор Васильевич смог за свой счет издать сначала «Тортини», а потом и «Торквато Тассо». Последняя принесла ему неожиданный успех.
Драматическая фантазия в пяти актах с интермедией в стихах «Торквато Тассо», рассказывающая о жизни итальянского поэта XVI века, страдавшего манией преследования, была замечена критикой.
«Имя автора, кажется, не было знакомо читателям печатно... — писал Н.А. Полевой. — И вдруг является он в толпе истертых литературных известностей... с творением поэтическим, прекрасным по идее, прекрасным по стихам и обещающим многое в будущем».
О юном драматурге заговорили в аристократических салонах, на балах и при дворе. В 1834 году Кукольник закрепляет успех. На сцене Александринского театра поставлена «Рука Всевышнего Отечество спасла». Пьеса — патриотическая. Главные герои — Минин и Пожарский. Автор оплатил расходы на постановку — просто так пьесу никто не хотел ставить.
Тем не менее на премьере присутствовал Николай I. «Аплодисментам не было конца. Много хлопал и Государь. Автор выходил в директорскую ложу несколько раз, чтобы раскланиваться публике, и всякий раз его встречали оглушительными криками «браво» и неистовыми аплодисментами. В райке простой народ, которому « Рука всевышнего» пришлась по душе, так орал и бесновался, что всякую минуту можно было ожидать, что оттуда кто-нибудь вывалится» (М.Ф. Каменская. Воспоминания. — «Исторический вестник», 1894, Ќ 9, с. 632). Николай I подарил Нестору кольцо с бриллиантом с собственного пальца.)
А вот упомянутому выше Полевому спектакль не понравился. Он напечатал в своем «Московском телеграфе» разгромную рецензию. Причем претензии были концептуальные — «по нашему мнению, из освобождения Москвы Мининым и Пожарским невозможно создать драмы, ибо тут не было драмы в действительности... Роман и драма заключались в событиях до 1612 года». «Московский телеграф», которым руководил Полевой, был запрещен как враждебный обществу.
Зато литературные гонорары Кукольника выросли, с июня 1839 года он отказывается от чиновничьей службы.
БОГЕМА.
Известно, что Нестор Кукольник собирал «анекдоты». Часть можно отнести к разряду политических.«Кто же решится на какое-нибудь предприятие, когда не видит ни в чем прочного ручательства, когда знает, что не сегодня, так завтра по распоряжению правительства его законно ограбят и пустят по миру». Но по большей части анекдоты неприличные. Вот пример.
«Муж одной молодой жены перед сном обычно долго молился и тем дразнил нетерпение супруги. Вот он однажды возглашает: «Господи, укрепи и наставь!» А жена из спальни: «Тьфу, какой несносной. Проси только, чтобы укрепил, а я уже и сама наставлю».
Как я понимаю, образ жизни, который вел Нестор, давал богатую почву для подобных наблюдений — петербургская квартира братьев Кукольников становится местом «многолюдных собраний литераторов, журналистов, художников и актеров». Как мягко пишет один из биографов Нестора Васильевича, «несмотря на выразительный водочный запах, этот «безыдейный» кружок был первым, объединившим представителей разных видов искусств».
Главными в компании были Брюллов, Глинка, Нестор Кукольник и примкнувший к ним позже Тарас Шевченко. Кукольник и Глинка сочиняли песни о легкомысленных и неверных девушках, а Брюллов рисовал порнографию по заказу престолонаследника Александра. Только в начале XXI века российским журналистам показали одно из брюлловских творений такого рода — картину «Вакханалия». Оргия с участием животных упрятана под другую картину — «Отдых» неизвестного автора. Надо вставить ключик, картина раскроется как книжка, и мы увидим, что за отдых предлагает нам Брюллов. В Интернете этой работы, кстати, нет.
В 1839 году Брюллов влюбился в дочку рижского бургомистра — Эмилию Тимм. Была назначена дата свадьбы. И тут вдруг невеста призналась:
— Такие, значит, Карл, дела. У меня есть любовник — отец, и с ним я потеряла невинность.
Карл рассказал о неприятном известии друзьям. Те посоветовали забыть об Эмилии. Но Брюллов решил простить невесту.
Тогда Нестор предложил накануне свадьбы провести «мальчишник». В публичном доме. В общем, свадьба Карла и Эмилии не состоялась — друзья подцепили сифилис. Но нет худа без добра — в борделе Нестор познакомился со своей будущей женой — Амалией. Как уверяла Амалия, Нестор был ее первым клиентом. В 1843 они поженились и прожили вместе до смерти Нестора Васильевича. Детей Амалия иметь не могла.
По просьбе юной жены Кукольник вернулся на службу — чиновником для особых поручений у военного министра. Видимо, Амалия считала, что на госслужбе — больше уверенности в будущем.
В сборнике «Русская нецензурная поэзия второй половины XIX века» есть описание свадьбы Нестора и Амалии. Найдите в Интернете — любопытно. Из приличного могу привести только этот отрывок:
«И вот похабная чета
Меняется перстнями,
И се — священные уста
Разверзлися словами:
«Раб Божий Нестор обручен,
Обручена Амалья!»
В НОВОЧЕРКАССКЕ.
Как я уже сказал, по просьбе жены Нестор возвращается на госслужбу. И до ухода на пенсию он колесит по югу России с инспекциями. Командировки длятся по 10–11 месяцев. Воронеж, Александров-Грушевский, Ростов, Ставрополь, Тифлис, Владикавказ, Мариуполь, Бердянск, Мелитополь, Самара, Житомир, Феодосия, Астрахань, Одесса, Ростов-на Дону, Керчь, Тамань, Темрюк, Екатеринодар, Саратов, Кишинев, Новочеркасск, Севастополь, Таганрог, Елизаветоград. На литературу почти не останется времени. Как он сам к этому относился? На сей счет есть два высказывания нашего героя. Первое, судя по всему, на публику: «Если император назначит меня акушером — буду принимать роды!»
А есть дневниковая запись, ее приводит таганрогский биограф Кукольника А.И. Николаенко (уйдя на пенсию, Александр Иванович свою дальнейшую жизнь посвятил Кукольнику и Таганрогу). Вот эта запись: «На святой Руси все делают не свое дело, то и я отправился за тем же. Вместо того чтобы писать исторические романы и драмы, учиться и приготовляться к Истории, наконец, пожалуй, и
служить по части науки, художеств, просвещения, высших служебных соображений, я отправился считать кули с мукою и смотреть, только смотреть, искусно ли плутают и мошенничают люди! Насмотрелся!» Тот же Николаенко установил, что впервые в Новочеркасск Нестор Васильевич был прикомандирован в 1846 году военным министром — к штабу Войска Донского. Кукольнику поручалось подготовить предложения по развитию угольной промышленности на Дону.
Новочеркасск встретил Кукольника радушно. Нестор сделался душою местного общества, устраивал любительские спектакли, о которых потом долго помнили старожилы.
Однажды прочитал стихотворение «К Дону», в котором намекал, что в правительстве есть идея сделать казачью землю государственной (этого не случилось).
Атаман Власов строго отчитал Кукольника буквально на другой день.
Нестор Васильевич сказал, что все это лишь его фантазия, вызванная крепким донским вином, и принес публичное извинение.
Пробыл Кукольник в Новочеркасске до апреля 1848 года. Второй новочеркасский период драматурга-чиновника относится к временам Крымской войны. Его задача — наблюдение за ходом поставки хлеба для войск, исследования хлебной промышленности в губерниях Южной России и сбор информации реакции населения на войну.
За эти работы он удостаивается чина действительного статского советника.
Как ни странно, в своих письмах Кукольник писал, что финансовое положение оставляет желать лучшего.
В письме племяннику (апрель-июнь 54 года) Кукольник отметил: «Бог послал мне совершенно посторонние делишки» и возможность заработать 2000 рублей.
По данным историка Михаила Краснянского (1873–1944), будущий ростовский голова Андрей Байков, прибыв в 1854 году в Ростов-на-Дону, познакомился с некоторыми из местных жителей, в частности, с 29-летним ростовцем Павлом Егоровичем Чеховым (отцом Антона Палыча), таганрогским купцом Николаем Алфераки (39 лет), а также с писателем Нестором Кукольником (45 лет). За 48 дней едва знакомые меж собой мужчины учредили некую компанию, которая должна была заняться поставкой консервов на фронт.
По данным Краснянского, Павел Чехов заработал «на снабжении» 2200 рублей и перевелся из ростовских мещан в таганрогские купцы второго разряда. Кукольник, стало быть, заработал 2000.
В 1857 году 48-летний Кукольник вышел в отставку и поселился в Таганроге. У него пенсия — 285 р. 90 коп. в год. Позже он так объяснил свой поступок (в письме царю 1864 года): «Совершенно расстроенное здоровье заставило меня отказаться от службы, литературы и Петербурга и переселиться в Таганрог. Влиянием благодатного климата здоровие мое, хотя и медленно, восстановилось». Кукольник решил заняться, как бы сейчас сказали, продвижением Таганрога. Едва разобрав чемоданы, в декабре 1857 неугомонный Нестор Кукольник обратился к министру народного образования с докладною запиской «О народном просвещении в землях, лежащих между Азовским и Каспийским морями с проектом устройства университета в Таганроге» «Я осмеливался бы ходатайствовать в разрешении мне средствами частными устроить высшее воспитательное заведение с платою за воспитанников на общем основании пансионов, с тремя высшими против гимназии классами, в коих бы преподавались науки и искусства, необходимые для образования офицера, хозяина и негоцианта и вообще благовоспитанного члена общества».
Одесский губернатор (а Одесса была тогда столицей Новороссии) передал записку попечителю учебного округа известному хирургу Николаю Пирогову.
Хирург ответил:
1. Азовский край — это «полудикая страна» со всеми вытекающими последствиями.
2. Народонаселение этого «полудикого края» по численности не укладывается в норму, «вообще определяющую народное образование». Из 1,6 млн населения края едва ли наберется 44 человека, которые будут обучаться в университете. Казаки вообще в университетском образовании не нуждаются, а все остальные —калмыки, татары, армяне и прочие, составляющие другое население, вряд ли найдут в своей среде хотя бы одного человека, пожелавшего учиться в университете. Университет решили открыть в Одессе. Спустя много лет ростовчане, почти дословно повторив доводы Нестора Васильевича, обратились к государю с просьбой открыть университет в Ростове. В конечном счете он был открыт.
Вот почему Кукольника вспоминали на юбилее РГУ, а Митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (по просьбе Николаенко) в 1995 г. благословил занесение имени Н. Кукольника в памятный синодик для вечного поминовения.
В 1859 году Нестор Кукольник ходатайствовал об издании в Таганроге частной газеты «Азовский вестник». Газета не была разрешена в связи с отрицательным отзывом новороссийского генерал-губернатора.
Переехав в Таганрог, Кукольник увлекся публицистикой. В столичной прессе он опубликовал более десятка статей о жизни на берегу Азовского моря, предлагал создать Таганрогскую губернию. Предложение вызвало ярость у руководства Области Войска Донского. В некоторых из статей Кукольника подвергались сомнению административные способности градоначальника Лаврова. В общем, таганрогская элита возненавидела Кукольника. Известна карикатура на Кукольника работы Ахиллеса Алфераки, сына Николая, с которым Нестор занимался консервами. На карикатуре он изображен в виде медведя. Подпись «Медведь чернобурый. На юге большая редкость. Произвел много опустошений, потому что любит разрушать и портить все, что ни увидит».
Сам Кукольник так оценивал эту ситуацию в своей дневниковой записи (1864): «Я живу себе, что называется, не у дел в Таганроге и потому как только разину рот и скажу, что действие нижеследующего моего романа происходит в одном из русских и южных портовых городов, кончено, читатель непременно вообразит, что я мечу на Таганрог, на таганрогские и окрестные личности, будет искать сходства с моими и своими здешними знакомыми...» Такова судьба писателя-публициста в провинции.
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА.
То, что мы сегодня можем добраться до Таганрога на электричке, ― во многом заслуга Кукольника.
Когда в 1860-х годах встал вопрос о строительстве в наших местах железной дороги, существовало две точки зрения. Ростовский голова Байков считал, что достаточно построить железную дорогу до Ростова, расчистить гирла Дона и на этом остановиться. Зачем железная дорога на Таганрог Выброшенные деньги. Зерно и другие товары можно поставлять непосредственно из Ростова водным транспортом, что, очевидно, дешевле. Байков подкрепил свое предложение 100 000 рублей, которые вручили Великому Князю Михаилу Николаевичу.
Замечу, Таганрог в то время был вдвое больше Ростова, здесь проживало 20 000 граждан.
Кукольник же предлагал направить дорогу от Харькова на Иловайское, Матвеев Курган и Таганрог, а уже в конце соединить Таганрог с Ростовом. Это, по его мнению, открывало возможность разработкам угольных месторождений Донбасса. Общественность Таганрога решила учредить комиссию по рассмотрению вопроса о строительстве железной дороги к Азовскому морю. Председателем комиссии избрали Нестора Кукольника. Как считает его биограф Николаенко, Нестор Васильевич впервые в российской практике разработал методику технико-экономического обоснования строительства железной дороги от Харькова до Таганрога. В 1868 году Александр II утвердил соответствующие договоры на строительство. Благодаря расчетам Кукольника, его настойчивости и связям в Таганроге появилась железная дорога.
Умер Кукольник внезапно, в декабре 1868 года, собираясь в театр (есть гипотеза, что он был отравлен). Его похоронили в Таганроге в своем имении близ рощи Дубки. В 30-х годах ХХ века местные жители разорили могилу — искали сокровища. Амалия, жена Кукольника, завещала имение мужа в собственность Области Войска Донского с условием, что здесь будет открыт детский приют и ему будет дано имя поэта. Правление Войска Донского долго не выполняло завещание — говорили, что нет денег. Участок просто сдавали в аренду, в том числе предприятию по производству взрывчатых веществ. В 1916 году решение было все же принято, и имение передали религиозному благотворительному обществу «Утоли мои печали». Приют просуществовал до 1920 года. Затем власти Таганрога преобразовали его в детский дом №5, в 30-х годах он прекратил свое существование. Постепенно о Кукольнике забыли. Если бы не Николаенко, вряд ли бы в Таганроге в конце 1990-х появилась мемориальная доска в память о Кукольнике.
Неожиданно о Кукольнике вспомнили уже в начале ХXI века. Исследователь из Петербурга Всеволод Абрамов расшифровал четыре повести Кукольника (Нестор Васильевич изобрел собственный шифр, чтобы его фантазии случайно не прочитали таганрожцы). Повести хранились в Пушкинском доме. Повести называются «Новый век», «1852 год» и две безымянные. В рукописи «Новый век» Кукольник признавался, что охвачен гиноманией — повышенным влечением к женщинам. В одной безымянной описал Таганрог будущего как крупный промышленный, научный и культурный центр с многонациональным населением. В городе его мечты есть публичный дом, а работа проституток «приравнивается к общественно полезному труду». В другом безымянном сочинении он описал идеальное государство, расположенное на острове в Средиземном море. Во главе государства — монарх, в советницах — красивейшие женщины разных национальностей, «наделенные недюжинными управленческими и хозяйственными способностями». Все женское население острова состоит из художественно одаренных жриц любви. В повести, названной «1852», выведена фигура некоего «великого врача», который завел себе гарем. Как пишет Абрамов, проводивший расшифровку этих рукописей, «великий врач» —«это не кто иной, как самодержец, а его партнерши —вполне конкретные петербургские дамы, называемые настоящими именами и фамилиями». Среди них называется и Наталья Николаевна Пушкина. Никаких научных комментариев по этим рукописям до сих пор не появилось.
Перейти в архив