Умкины мысли

— Фурсенко сказал, что высшая математика убивает креативность...
— О, классно!
— «Я глубоко убежден: не нужна высшая математика в школе. Более того, высшая математика убивает креативность», — заявил Фурсенко на заседании коллегии по вопросам сохранения и укрепления здоровья школьников.
— А Фурсенко — это кто?
— Министр образования.
— А! Фурцева ж была когда-то. Это ее родственник?
— Нет, он не родственник.
— Я понимаю, я шучу, не обращайте внимания.
— Так вот, этот Фурсенко привел в пример себя лично и ректора МГУ Виктора Садовничего, мол, они не изучали высшую математику, а сейчас не глупее окружающих.
— Я законченный гуманитарий, если бы мне в школе еще и высшую математику преподавали, я бы вообще с ума сошла. Но, конечно, математика не убивает креативность, просто она сложна для детей. Но для детей — все сложно, потому что дети в большинстве своем дебилы, как известно. Вот министр и решил... У него, наверное, дети есть, у бедного. И он решил им как-то помочь, спасти от высшей математики. А вообще он знает, что такое «креативность»?
— Не уверен.
— Он, наверное, думает, что креативность, это когда ребенок веселенький бегает, кричит. Конечно, если таким высшую математику преподавать, то они станут грустнее. На порядок, я так думаю... Но вообще-то детей надо разделять на гуманитариев и прочих. Была же такая плодотворная идея — не надо из детей растить Леонардо да Винчи. Гуманитариям не надо преподавать высшую математику, только — креативность. Иначе целого ребенка можно загубить. Я по себе знаю. Мне вообще не надо было учить ни математику, ни физику, ни химию. Это вырванные годы.
— Но математика дает людям универсальные формулы, которые могут быть применены во всех областях знаний.
— Ну, вы, наверное, универсал, а я на дух не переношу точных и технических наук. Я даже кофемолку включить не могу. Таким, как я, лучше языки преподавать, биологию. А сколько детей возненавидели литературу и историю из-за того, что хотели учить физику и химию!
— А вот самая абсурдная новость недели: канал РТР хочет убрать программу Петросяна и заменить ее лекциями по русской литературе Юрия Лотмана.
— Это как раз хорошо. Лотман — очень уважаемый мною товарищ. Лотман — это наше все. Это основоположник той школы литературоведения, которую я и представляю.
— Мне показалось, что это какая-то компанейщина.
— Если это не шутка, то это прекрасно, а если шутка — еще лучше. А Петросяна давно уже пора утопить. Я даже не буду уточнять, в чем... Я никогда не смотрю телевизор, даже хорошие передачи. У меня нет телевизора уже десятки лет, поэтому я не в курсе многих вещей.
— А слышали что-нибудь о съезде кинематографистов?
— Съезд? Значит, у нас все хорошо? Я думала, у нас кризис. А у нас, оказывается, все волшебно.
— Министерство юстиции не утвердило результаты съезда, избравшего председателем Марлена Хуциева. Михалков намерен собрать новый съезд и выдвинуть на пост председателя Пореченкова.
— Я знаю, кто такой Михалков, кто такой Хуциев, но не знаю, кто такой Пореченков.
— Пореченков — это «Агент национальной безопасности».
— Ничего об этом не знаю. Я даже не знаю, что такое национальная безопасность. А вы говорите — Пореченков...
— Продюсер телесериала «Улицы разбитых фонарей» («Менты»), который в 90-е годы стал первым успешным отечественным сериалом, требует миллиард рублей с создателей фильмов «Опера» и «Опера-2» за нарушение авторских прав.
— Давайте дадим им миллиард рублей. У кого они требуют? У них столько денег, что им все равно: один миллиард, пять миллиардов, сто миллиардов.
— 10 февраля 1837 года остановилось сердце Александра Сергеевича Пушкина...
— Это не новость...
— Однако вчера в доме на Мойке, 12 собрались потомки поэта, деятели искусства, артисты театров, чиновники и горожане. Они будут выяснять, какова вероятность того, что обнаруженные следы крови на кожаном диване, хранящемся в музее-квартире поэта, принадлежат именно Пушкину.
— То есть, они предполагают, что Пушкин на самом деле остался жив и никакой дуэли не было?
— Нет, им важно, действительно ли он умер именно на этом диване или на каком-нибудь другом.
— Не знаю, что и сказать про Пушкина. Столько лет прошло, и уже не важно, чьи там пятна крови, и кровь ли это. Гораздо интереснее изучать его наследие, чем капнуло ли там чего с него или нет.
— А вот еще такая новость: рокеры хотят повидаться с Патриархом.
— Ну, это пусть они видаются. Есть такой род рокеров, который любит видаться с Патриархом. «Анна Ванна, наш отряд хочет видеть поросят».
— Пишут, что три года назад будущий Патриарх в Великую Субботу принимал рок-музыкантов
— Константина Кинчева, Юрия Шевчука, «Братьев Карамазовых» и других. Тогда митрополит Кирилл рассказал, что однажды ему пришлось выступать на рок-концерте в Смоленске перед 16-тысячной аудиторией, и это была самая лучшая его проповедь. Хотя и краткая.
— Есть некоторое количество рок-музыкантов, которым постоянно нужна поддержка со стороны церкви. У них есть какие-то вопросы к Патриарху.
— Есть такая новость: хорватский священник Петар Микич, обеспокоенный тем, что Хорватия теряет свою национальную самобытность, предложил платить деньги родителям, которые дают своим детям традиционные имена. Можно было бы этот почин внедрить в России?
— А какие у нас имена нетрадиционные? Даздраперма? Анжелика? Сейчас немодно давать нетрадиционные имена, и у нас бы это не прокатило. Сейчас у нас  — Ксюши, Вани, Насти, Степы. Такой откат. Я, кстати, больше люблю простые традиционные имена. А у них что, в Хорватии есть лишние деньги?
— Про другое имя — имя культового музыканта, основателя стиля регги Боба Марли на днях стало брендом. Это означает, что отныне за любовь к Бобу Марли придется платить и использовать его имя в коммерческих целях без лицензии запрещено.
— Я думаю, что все регги-группы, все растаманские течения лепят себе Боба Марли. Это модно. Но вообще-то странно... Могли бы еще что-нибудь такое и на Че Гевару наложить.
— Отдельными торговыми марками станут некоторые хиты музыканта, в частности Catch A Fire и One Love.
— Нормально. Люди бабки заработают и будут платить хорватам за традиционные имена. Я — за.
— Другая новость. Британским детям позволят шуметь в музеях. Смотрители музеев теперь не должны шикать на маленьких посетителей.
— Я думаю, что в музеях нельзя шуметь даже детям. Я бы запретила детям шуметь где бы то ни было. И так достали уже. Надо выделить отдельные «шумельники» для детей, загонять их туда и говорить: «Шумите!». А потом выпускать обратно, уже притихших. Пусть выпустят пар, а потом идут в музей.
— А каких размеров должны быть эти «шумельники»?
— Для большого количества — большие «шумельники», для маленького — маленькие.
— С социальными нормами на жилье их размеры должны быть связаны?
— Не могу сказать... С тех пор как я стала регулярно выходить на сцену — где-то с двенадцати лет — я заметила: проорусь и потом становлюсь тихой. Я вообще голос редко повышаю. Человеку надо дать проораться. Но не в церкви, не в столовой, не в музее и не у меня дома... Только в специально отведенных местах.
— Вот еще новость. В МВД сетевую анонимность назвали «приглашением к преступлению». Степень анонимности при регистрации интернет-пользователей должна быть снижена, а ответственность за распространение информации в Сети увеличена.
— Я вот зарегистрирована на свое настоящее имя и никакой анонимности у меня в Сети нет. Если хочешь что-то сказать, надо уметь отвечать за свои слова. Чем ты больше будешь отвечать за свои слова, тем меньше за тобой будет тайной слежки — какой смысл следить за тем, кто не прячется?
— В Лувре рядом с оригиналом картины Леонардо да Винчи открылась выставка «Похороны Моны Лизы», созданная франко-китайским художником Янь Пэй Мином. Там есть увеличенная копия «Моны Лизы» в сером цвете, а в глазах Джоконды нарисованы текущие слезы. Так, по мнению художника, она ближе к народу.
— Это старая новость. Кто только Мону Лизу уже не хоронил. Только ленивый не хоронил. Как этого чувака зовут — Пень Пнем?
— Пэй Мином...
— Он изобрел велосипед.
— Вот еще одна — печальная новость.
— Не надо печальных.
— Говорят, что в России закроется почти половина книжных магазинов.
— Колбасные тоже закроются.
— Изменится и читательский спрос на книги. Скорее всего, упадет интерес к беллетристике, но вырастет спрос на публицистику, классику, философские и политические тексты.
— Это было бы хорошо. Хотя я авторов этих политических текстов отправила бы туда же, куда и детей, в «шумелки». Чтобы они там тусовались... Но вообще это было бы хорошо. Потому что магазины на девять десятых заполнены мусором. Я не сторонник сжигания книжек, я люблю печатное слово, но книжки для чтения в метро я отдала бы детям — в «шумелки», чтобы они там ими швырялись. Если будут меньше печатать макулатуры, я буду только счастлива.
— И последняя новость, местная... Десять лет ростовчанка вела в школе русский язык и литературу, а в 2007 году выиграла грант Минобразования России. На днях выяснилось, что диплом у нее поддельный и высшего педагогического образования нет. Она уволилась. Теперь ее могут посадить и лишить наград.
— Это свинство. У моих музыкантов нет никаких дипломов. У меня есть диплом Литинститута. Ну и что? Люди очень редко успешно работают по специальности в наши времена. Вот вы, что заканчивали?
— Физфак.
— Я так и предполагала. Поэтому вы и заступаетесь за высшую математику. У вас к ней какое-то трогательное отношение. А у меня наоборот...