О «варварах» из Ростова.
Мода будет двигаться в сторону Азии и Африки. Это заметно уже сейчас. Например, в Ростове люди одеты, как в Африке. Большинство молодых людей носят вьетнамки, бермуды до колена и майки. Так одеты все африканцы! Я видел у вас множество девушек в мини-шортиках, которые, как я думал, возможны только на Кубе. Но, видимо, здесь это тоже принято. Европейская мода всегда отличалась дресс-кодом, то есть необходимостью надевать определенные вещи в определенное время суток. То, в чем можно мыть автомобиль на даче, неприемлемо для прогулки по главной улице любого города, включая Ростов. Кроме того, христианский фактор в моде требовал от женщины не слишком оголяться при посторонних. Походы по улицам в стрингах и лифчиках — это, скорее, варварство, а не православие. Я не читаю вам мораль на тему «как не стыдно». Но подспудно я именно это и имею в виду. А сколько сегодня людей, которые мечтают носить африканские дреды, новозеландские татуировки, надутые гелем губы, которые пришли к нам от Наоми Кемпбелл и прочих африканок? Это желание сделать себя диким человеком.
Сейчас мусульманская религия играет важную роль в моде. Женщины не случайно надевают легинцы под платья, носят арафатки. Конечно, между европейцами и мусульманами велика разница в ментальности. Сойдемся где-то посередине. Афганские женщины точно не придут в стрингах, а нам придется перенять элементы их костюма, потому что их больше. Европейцы очень ленивы, мы не любим строить дома, ремонтировать проводку, поэтому мусульмане приезжают к нам на эти «черные», не очень уважаемые работы. Кроме того, они рожают много детей. Европа состоит в основном из пенсионеров, в отличии, например, от Турции, которая от вас недалеко. Вы только вдумайтесь: население России всего в два раза больше, чем Турции, но земли у нас в десятки раз больше, чем там. В один прекрасный день им негде будет жить, и они придут в Ростов-на-Дону.
О людях, которые станут больше.
Вы знаете, почему нельзя вернуть моду, например, эпохи Ренессанса? Потому что с тех пор фигура европейца сильно изменилась. Мы стали очень большие.
До XIX века женщины были ростом полтора метра, c 32–35 размерами ноги. А сейчас девушки носят обувь сорокового размера. Мужчины были метр шестьдесят, а сейчас под два метра. И на этом мы не остановимся. Пройдет еще двадцать лет, и средний мужской рост достигнет два десять. При таком-то питании! Мы же все едим гормоны, которыми напичканы овощи, рыба, птица, мясо. Поэтому мы растем с каждым поколением. А на Востоке люди едят натуральную еду, скоромную пищу, не мешают все кухни мира. Поэтому пропорции их тел не меняются так сильно. Почему я об этом говорю? Это имеет прямое отношение к моде.
О седых волосах и скромности.
Сегодня, в эпоху кризиса, в моде новая скромность. Исчезли стразы, блестки, накладные ногти, крашеные пергидролем волосы, высокие каблуки. Все это вышло из моды. В Венеции на биенале мне доводилось каждый вечер наблюдать огромное количество элегантной публики. Все были в черном, все дамы — в плоской обуви, у всех были крупные пластмассовые украшения, у большинства — подкладные плечики, и у всех какой-то экстравагантный элемент: шарф, сумка, очки. Но только один акцент. И натуральные цвета волос, очень много людей с сединой. А у нас главное, чтобы не было ни одного седого волоска. Все хотят выглядеть молодушками. Сколько можно молодиться?
О триумфе любительства.
То, что я увидел в этом году, было ужасно. В основном это инсталляции из различных предметов бытовой техники и строительных материалов, которые свалены в кучу и покрашены в разные цвета. Это трудно считать произведением искусства. Например, на подиуме стоят два кирпича, выкрашенные черной краской. Ну красиво лежат, и что дальше? Или когда с потолка свисает веревочка, к ней привязана кисточка в черной краске над куском бумаги. Она от ветра колышется и оставляет следы. Красиво, конечно. Но для меня в произведении искусства очень важны три составляющие: идея, техника исполнения и композиция. Когда они в гармонии, получается что-то хорошее. Это вовсе не значит, что нужно, как художник Шилов, делать цветные фотографии. Есть масса гениальных художников, включая не любимых в России Кандинского и Малевича, которые создавали потрясающие шедевры. Это совсем не похоже на Айвазовского и Шишкина. Но то, что я увидел на биенале, мне показалось очень скоротечным видом искусства. Например, когда по мраморной лестнице какого-то музея спускаются черные футбольные мячи. Это снимают на видео в течение часа. Мячей этих сотни, и катятся они красиво. И можно сказать, идея в том, что движение вечно. Но разве это искусство? Или доски с вбитыми в них под разными углами гвоздями. Можно сказать, что художник неплохо владеет молотком. Меня расстраивает в современном искусстве возможность не учиться этому искусству. Для покраски двух кирпичей в черный требуется минимум художественной подготовки. Все похоже на «Танцы на льду со звездами». Это триумф любительства. Желание сказать, что искусство так доступно, что любой, потренировавшись, может это сделать. А сколько сейчас спектаклей, где стоит три табуретки, посередине унитаз, душевая кабинка. Выходят актеры в джинсах с улицы, без грима, без причесок. Вышли и разыграли драму, поорали. Считается, что если сильно орешь, то это большое искусство. Могут еще покататься по сцене, покидать кашей друг в друга.
О местных вкусах.
Во Франции терпеть не могут зеленый цвет на сцене. Им кажется, что это при- знак неуспеха. А в Японии художникам-постановщикам обязательно нужно, чтобы все было розовое, иначе публика не поймет. Когда я приступал к работе над «Спящей красавицей» в вашем театре, мне сказали: «Это должно понравиться ростовской публике». Я говорю: «А какие у нее эстетические требования?» Оказывается, это должно быть «богатейно» и пышно. А в Донецке говорят «богато-элегантно». Если нет этих признаков «богатейности», то, возможно, постановка не будет иметь успеха. А есть публика, которая требует минимализма. Например, в протестантских странах просят, чтобы был минимум деталей, блесток, никаких стразов. Чтобы это было очень строго, без перьев и выкрутасов. Во многих странах не приемлют парики в балете. Где-то считается, что головка балерины должна быть маленькой, а у нас любят пышные прически. Кто прав? У нас еще есть тенденция к каждой пачке приделывать рукавчики, нам кажется, что без них голо. А во Франции рукавчики считаются старомодными.
О профессиональной красавице Изабелле Юрьевой.
Изабелла Юрьева была моей приятельницей. Она была чрезвычайно энергична до конца своих дней. Даже будучи прикованной к кровати, она всегда красила губы красной помадой, потому что придет лечащий врач. Она же профессиональная красавица и не может принимать гостей без макияжа. А так как врачи к ней зачастили, она придумала потрясающий номер — взяла красный несмываемый маркер и нарисовала себе губы. И всю неделю спала «в маркере». У нее было прекрасное чувство юмора, отличная память и постоянное желание петь. Я часто бывал у нее дома. Ее квартира была обставлена красным деревом, а в спальне стояла мебель из карельской березы и ярко-синие стены. Много было живописи и фарфора. А свои платья и обувь, которые я хотел за- получить, она подарила ростовскому музею.
Перейти в архив