За кулисами Музыкального театра то и дело снуют смуглые кудрявые люди в шикарной обуви и таращат глаза на местных техников в резиновых тапочках. Блондинка за 40 в серебряной куртке а-ля робот Вертер сидит на стуле «макинтош» и беззвучно, но крайне эмоционально подпевает. Жестами она дает понять, что амурная песня — как раз про нее, любимую. Вероятно, она — Габриэлла Скрабакова, словацкая журналистка, с которой Аль Бано сошелся в 98-м, после развода с женой — Роминой Пауэр. Я на соседнем с ней стуле жду того же мужчину. Невысокий итальянец: шелковый кремовый шарф вокруг шеи, идеально скроенный костюм, зачесанные назад волосы. Почтителен, улыбчив и по любому поводу говорит по-русски «спасибо». Вот он, наконец, звезда Сан-Ремо, передачи «Утренняя почта» и новогодних сборников эстрады.
— Русские очень скучают по тем временам и часто слушают хиты итальянской эстрады. Как думаете, почему?
— Да все просто! Здесь скрыта душа — вот русские и скучают по нашим песням. Душа наша и душа ваших людей, а также психология. И песни, которые поются от всего сердца, их не забываешь никогда. И это не просто слово «скучают». Наша музыка никогда не заставляет скучать, она пройдет сквозь годы и века!
— Ого. А чем похожи русские и итальянцы?
— Ну, вообще-то между нами разделение условное, географическое. Люди в принципе везде одинаковые, но русские и итальянцы — особенно. Солнце светит для всех, люди думают об одном и том же, у всех одни заботы — видите, как много общего между нами, ха-ха! Мы даже знаем, что такое коммунизм и что такое демократия — для вас и нас эти термины об одном и том же.
— Что вы помните о своем тогдашнем пике популярности? Что тогда было такого, чего сегодня не хватает?
— Очень странно, но, например, моя песня «Феличита» до сих пор находит отклики во всех частях мира. Как ее полюбили тогда, так и любят до сих пор, и встречают всегда одинаково радостно, с визгами даже — вот как сегодня. Это подтверждает тот факт, что потенциал у музыки безграничен. Раньше бывало выйдешь на улицу, а люди говорят: «Вот Аль Бано идет. А вот Ромина!». То есть хит — одно из таких явлений, которые сокращают расстояния между певцом и его слушателями. Все хорошее, что было в моем популярном прошлом, есть и сейчас, оно даже приумножилось. И, кажется, сегодня в Италии меня в лицо узнают все больше людей. Чего еще желать? Приезжайте ко мне и вы убедитесь в этом, посмотрите, что творится на улицах, когда я иду, ха-ха!
— В каких еще странах мира вы на такой же высоте, как и в России?
— В Японии, Австралии, Франции, Испании, Северной и Южной Америке. И даже в некоторой части Африки... И в Иране тоже!
— С вами в одно время были популярны Тото Кутуньо, Джанни Моранди, Пупо, Рафаэлла Карра, «Рикки и Повери».
— И, наверное, Адриано Челентано.
— Конечно, и Челентано. Где сейчас они, чем заняты?
— Челентано остался Челентано. Только вот он не выступает (по сообщениям прессы, Челентано переехал в пригород Милана и увлекся работой часовщика. — «Главный»). Как вы говорите? Записал год назад новый диск? Может, и записал, я затрудняюсь подтвердить. Ну, Кутуньо поет, конечно, много! А все остальные дают концерты, может быть, пару раз в год. Что еще они делают, я не знаю.
— Ромина Пауэр больше не поет без вас?
— Я не знаю!
— Чем она занимается?
— Она уехала обратно в Америку, там рисует картины. Знаете... у нас была любовь, но все закончилось.
— Вы не думали воссоединить дуэт? Reunion сейчас очень популярная тенденция.
— Когда волшебство заканчивается, это навсегда. Нам предлагали горы денег за то, чтобы снова пели вместе. Но когда мы о любви пели, мы действительно очень любили друг друга. Какой смысл воссоединяться дуэтом сейчас? Ведь нам никто не поверит.
— Нет ли у вас страха, что ваша звезда погасла? Что вы никому не нужны.
— В жизни все когда-то кончается. Этот момент, наверное, тоже может прийти, я такого не исключаю. Но, слава богу, сейчас я вижу, что моя звезда пока ярко светит. И даже ярче, чем некоторые другие звезды.
— В России вас больше всего знают, как исполнителя песни «Феличита». Но, наверное, сложно 30 лет подряд выступать с одними и теми же песнями? Вам не надоело ее петь?
— 28 лет. О, это ведь уже почти 30! А почему, собственно, я должен устать ее петь? Это же такая песня, она заводит! Музыка — и терапия, и лекарство, и вообще чудо великое.
— Танцевальная музыка, как правило, не затрагивает социальные темы. А ваши песни — о чем они? Мы недавно переводили хит Тото Кутуньо «Лашате ми кантаро» и очень удивились, что он не про лошадей.
— О, забавно, что у вас слово «лошадь» звучит почти как наше «позволь». Я вам скажу вот что: возьмем мой хит «Феличита», ведь у него очень большой социальный подтекст. Или моя песня «Liberty» — то же ведь самое. Сразу вспоминаешь Джузеппе Верди, Чайковского, Шопена. Я ведь не только «Феличита» пою, я исполняю и другие песни, в которых очень много смысла, и он глубокий. Понимаете, я же и Пуччини, и Чайковского тоже пою. Мне, например, интересно выразить себя через этих великих авторов.
— И не страшно придумывать слова для такой серьезной музыки?
— Я влюблен в нее, почему мне должно быть страшно?.. Знаете, вот я сегодня пел, а акустика
— просто жуткая в зале, мне пришлось стоять на самом краю сцены, то слева, то справа, чтобы хоть как-то исправить положение. Я вот таких вещей больше боюсь.
— В России везде плохая акустика в залах?
— Да нет. В Петербурге исключительная была. В Минске вот вчера — тоже замечательная.
— Как вы представляли себя в вашем теперешнем возрасте, когда были на 30 лет моложе и безумно популярны?
— Никогда не делал никаких проектов на будущее. Я всегда искал ситуации, которые могли дать мне больше всего эмоций, адреналина, и занимался теми вещами, которые мне нравились и не обременяли. Поэтому я ни разу не задавался мыслью о том, как я буду выглядеть, когда состарюсь, и у меня выпадут волосы и зубы. Мне некогда было размышлять над этим, пока я жил на полную катушку.
— У нас звезд часто забывают, и они живут на скромную пенсию. Вы обеспечили себе достойную старость?
— Итальянцам несложно обеспечить ее в принципе. Нужно просто любить жизнь — и всего тебе будет вдоволь.
— Эстрада — ведь не единственный ваш источник дохода? Чем вы занимаетесь, когда не гастролируете?
— У меня много интересов в жизни. Например, архитектура. Вот у меня сейчас есть большая мечта, чтобы по моим проектам построили деревню с гостиницей, ресторанами и бассейнами, и чтобы там виноградник был огромный. Я и так, кстати, произвожу по 300 000 бутылок вина в год, и оно у меня исключительное. Ассоциация итальянских сомелье вручила мне винный «Оскар». И в немецком Дюссельдорфе я получил такую же награду.
— Это хобби или бизнес?
— О, деточка, я все делаю только ради удовольствия. Даже зарабатываю деньги. Где чувства — там я.
Перейти в архив