Кто такой.
Александр Гарьевич Гордон — российский радио и телеведущий, журналист, актер,
режиссер, руководитель Мастерской журфака Московского Института Телевидения
и Радиовещания «Останкино» (МИТРО). Трехкратный лауреат ТЭФИ (2007, 2008, 2010).
Александр родился 20 февраля 1964 года в Обнинске.
Отец — поэт, писатель и художник Гарри Гордон, родом из Одессы. Как рассказывал Александр в своей передаче «ХУ», Гордон — это не настоящая фамилия его предков, а кличка революционных времен. В 1987 году окончил актерское отделение Театрального училища им. Щукина, работал в Театре-студии имени Рубена Симонова, преподавал актерское мастерство в детском кружке. В 1989 году с женой и дочерью эмигрировал в США, где через два года стал самым популярным телеведущим на первом русскоязычном телевидении в США. В 1997 году вернулся в Россию. При этом остается гражданином США.
С 1997 года Гордон — автор и ведущий программы Игоря Воеводина «Частный случай».
Когда я вернулся из Америки, мне предложили забрать у Воеводина эту программу. Ему она не нравилась, он уходил куда-то в другое место, и мне отдали этот формат. А я только вернулся в Россию и с трудом представлял, что это за страна. Ежедневно выслушивая в этой программе бабушек, у которых никто не чинит текущий унитаз, дедушек, ведущих борьбу с чиновниками на местном уровне, я очень быстро понял, какая теперь Россия. Я был неким адвокатом народа и пытался по поводу каждой жалобы устроить разборку с власть имущими. Это был хороший трамплин. Но длительное время в этом формате я не мог себя чувствовать комфортно.
С 1997 года начал вести на радиостанции «Серебряный дождь» программу «Хмурое утро».
Поскольку я патологическая сова, мне хотелось сделать программу для таких же, как я. Для тех, кто не выносит утро. И это получилось. Программы давно нет в эфире, а меня до сих пор спрашивают именно про «Хмурое утро». Позже появилась возможность сделать телевизионную версию. Это было озорство абсолютное.Но мне кажется, «Хмурое утро» — лучшее, что я сделал на телевидении. Передача представляла собой четыре часа неформатного существования в студии, напичканные конфликтами разного рода. Там я познакомился с огромным количеством персонажей. Их жизнь текла под моим чутким руководством. Я был в некотором роде Карабасом Барабасом со своими куклами.
С 1998 по 2000 годы —автор и ведущий публицистического телевизионного проекта «Собрание заблуждений» (серия документально-художественных фильмов в жанре исторического расследования).
Все мы любим заблуждения. Одни заблуждения развеиваются, и чтобы мы не загрустили, нужно тут же подсунуть людям что-нибудь новое. В этом и заключалась суть программы.
Мы брали какой-нибудь миф, существующий в народном сознании, разрушали его и внедряли другой. «Собрание заблуждений» выходило в форме псевдодокументального кино. Причем, снималось все на пленку 16 миллиметров, что по тем временам было неоправданно дорого и очень громоздко. Но мне это было нужно, с помощью этого проекта я хотел научиться снимать кино. В передаче фигурировали два функциональных существа — агент и хранитель. Первый находил проблему, второй ее решал.
Темы были самые разные, удалось даже сделать несколько открытий. К примеру, программа о том, кто на самом деле был Шекспиром. Программу мы снимали в Лондоне, в Генуе и в Падуе.
Расследование нас привело в Падуанский университет. Там к нам вышла милая девушка, которая отвечает за архив. Мы спросили, есть ли возможность узнать, с кем учился один человек, поступивший в Падуан в 1598 году.
Она тут же принесла книгу. Говорит: «Вот их курс». В списках мы нашли Гильденстерна, а на параллельном курсе — Розенкранца. Этот факт косвенно подтверждал теорию о том, что граф Рэтленд VI в соавторстве со своей женой и ее теткой были тем самым Шекспиром, которого все знают.
С 2001 по 2004 годы он ведет на НТВ «научно-развлекательную», по собственному определению, программу «Гордон».
Это один из самых значимых для меня проектов на телевидении. Всего вышло больше 500 программ с участием ученых мирового уровня. Как правило, это были люди, которые занимаются исключительно наукой 15, 20, 30 лет.
Моя задача была очень простая — привести этих одержимых людей в студию и сделать так, чтобы вся их погруженность в материал, все, чем они живут, стали доступны аудитории. Когда-то получалось, когда-то нет. Но эффект от этой программы затмил все ожидания. Мы даже начали издавать, а затем и продавать книжные версии передачи. Надо сказать, что для научно-популярной литературы в те годы 80 000 распроданного тиража — что-то запредельное, немыслимое. Кроме того, я приобрел большое количество друзей в научных кругах и стал что-то понимать в устройстве этого мира. До сих пор иногда встречаю людей, которые мечтают о возвращении программы в эфир. Хороший был проект.
С 2006 до осени 2007 года «Хмурое утро. Десять лет спустя» — на радио «Серебряный дождь».
Возвращение к этому проекту было ошибкой. Нельзя возвращаться к брошенной жене, входить в одну реку дважды. Неудачный эксперимент. В обществе была такая потребность, у меня были тяжелые времена.
Хотелось поэкспериментировать с прошлым успехом, понастальгировать. Не получилось ни то, ни другое. Наверно, это была самая скверная идея в моей творческой биографии.
С 2007 года —ведущий ток-шоу «Закрытый показ». Программа для широкой и глубокой аудитории, по собственному определению Гордона.
Программа существовала до меня и называлась «Премьера со зрителями». Вела ее Кати Мцитуридзе. Меня позвали как ведущего, а я попросил изменить название и формат. «Закрытый показ» до сих пор идет, конца и края проекту не видно.
Нам за эти годы удалось создать более-менее экспертное сообщество. Раздробленное, спорящее друг с другом, но все-таки существующее. Ничего подобного раньше не было, да и сейчас «Закрытый показ» — единственная дискуссионная площадка, где можно увидеть такого рода кино. Многие люди, которые причисляют себя к интеллигенции, относятся к этой программе не как к рассуждениям о кино, а как к разговорам о нашей жизни. Рейтинг обсуждений, которые идут глубокой ночью, выше, чем рейтинг самого фильма. Всегда.
С 2008 по 2009 годы — ведущий программы «Гордон Кихот» на Первом канале.
В этой программе мы дошли до абсолютного антипрофессионализма на ТВ, когда ведущему можно говорить от первого лица. Я вспоминаю слова одного из наших академиков о том, что наука в советское время — это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет. Здесь я за счет Первого канала сводил счеты со всеми, кто меня так или иначе не устраивал в жизни. По-настоящему она длилась один сезон. После того, как герои — вернее, антигерои — этой программы перестали приходить, пришлось менять ее формат. А такой компромисс неизбежно приводит к гибели проекта. Умерла, так умерла, что делать.
В 2002 году снял художественный фильм «Пастух своих коров» по сценарию отца Гарри Гордона. Картина получила приз жюри IX Российского кинофестиваля «Литература и кино» в номинации «Лучший режиссерский дебют».
Это был мой дебют в кино. А дебют, мне кажется, надо снимать так, будто кроме этого ты ничего не снимешь. Фильм получился несовершенный во всех отношениях. Когда я смотрю его, слеза умиления накатывается на мои уже поседевшие глаза. Такой наивности от человека в моем возрасте сложно ожидать. По-прежнему мне в фильме многое нравится. Я его все равно люблю. Снимался он легко, задумывался еще легче. А вот после выхода фильма мы с Гарри Борисовичем восемь месяцев не разговаривали. Я отнесся к герою не так, как он. Отец посчитал это преступлением. Он написал повесть, и пусть себе в повести относится к герою, как хочет. А я снял кино, в котором увидел персонажа другим. Мы потом уже выяснили отношения и помирились.
В августе —сентябре 2007 года снял материал для нового фильма, снова по повести отца «Огни притона». Из-за кризиса фильм вышел на экраны только осенью 2011-го.
«Огни притона» — фильм о потерянном поколении. 1958-й— первый год оттепели: новая идеология еще не появилась, а старая уже исчезла. Период, так называемого, безвременья.
Имя главной героини метафорично — ее зовут Любовь. В финале она умирает, другого итога быть не могло. В повести было написано: «Улыбнулась и умерла». Ее смерть была нейтральной, Любу не убили, она не покончила с собой, просто ее жизнь остановилась.
Эта картина помогла мне переосмыслить свое отношение к смерти. Я перестал бояться за себя и своих близких. Раньше я не мог снимать такое кино из-за страха, а сейчас — ничего. Глубже тему умирания я решил изучить в следующей картине. «Огни притона» — кино с человеческим лицом. Смех, который звучал в зале, — это смех узнавания. Повесть отца помогла мне найти ответы на многие вопросы, это я и постарался передать на экране.
Перейти в архив