— В одном из ваших с Андреем Звягинцевым (режиссер «Изгнания». — «Главный») интервью для радио вы сказали всего две фразы: «здравствуйте» и «я не брился две недели».
— Нет, нет, там еще были фразы, я много говорил.
— Не знаю, все равно вы производите впечатление человека малоразговорчивого. Это соответствует действительности?
— Иногда приходится.
«Изгнание»
— Но вы же работали конферансье, когда служили в армии, разве конферансье могут быть малоразговорчивыми?
— Это было так давно... Мне еще не было двадцати лет.
— Но я читал, что вы даже должны были сами придумывать репризы.
— Ну да, объявлял номера. Это было в ансамбле СКВО. На мне были обязанности ведущего концерта. Я должен был читать не только патриотические стихи, но и юморески какие-то. Мне приходилось читать и Жванецкого, и Горина, и Альтова. Сейчас всех и не упомнишь. Потом надо было готовить программы, посвященные всяким событиям, праздникам. У меня была и киноаппаратная. Я готовил подборки из кадров, какие-то секунды под какие-то тексты. Работа, кстати, была творческой.
— Это были тексты вашего собственного сочинения?
— Что вы. В те годы это было просто невозможно. Да этого и не требовалось.
— В одном из интервью вы сказали, что считаете себя — по своей внутренней сущности — комедийным актером. Но комедийных ролей вы пока не сыграли?
— Пока нет.
— Были попытки? Может быть, в театре...
— Опыты были, большие, маленькие... Когда я разговариваю с друзьями, коллегами, юмор постоянно присутствует. Многие говорят: «Давай, давай!» Но все же это связано не только с моим желанием, не с тем, как я себя вижу. Многие — особенно в кино — используют то, что они увидели раньше. Они увидели человека в определенном образе и давай, давай дальше так же его и использовать.
— Они не увидели в вас комедийного актера?
— Ну да. Я понимаю, конечно, что у меня физиономия не комедийная. Но вы ведь знаете, это известная вещь, комедийные актеры в жизни очень серьезные и несмешливые люди. В жизни, за сценой. Но это я не о себе.
— Когда вы получили премию на Каннском фестивале, в ансамбле СКВО собрались люди, стали вспоминать, как они служили вместе с вами.
— Да вы что!
— Никто не вспомнил.
— Ну, наверное, это собрались люди, с которыми я не служил.
— Еще я звонил бывшему директору ТЮЗа, Компанийцеву.
— Но я никогда не был в ТЮЗе.
— А он говорит, что помнит, как вы приходили в театр вместе с Жигуновым, и он сразу понял, что Константин далеко пойдет.
— Сейчас многие говорят, что помнят, как я куда-то приходил. Но с Компанийцевым мы даже не знакомы.
— Так вы не пытались работать в ростовских театрах?
— Да ничего я не пытался, я здесь учился всего один год. Поэтому не знаю, откуда он все это взял. Это не только к нему относится.
«Возвращение»
— Но в вашей жизни был еще и Дворец культуры «Ростсельмаш».
— Не знаю, как сейчас, но тогда это был огромный культурный комплекс...
— Сейчас там закрыли даже библиотеку.
— Тогда он жил... Там были народный театр драмы, еще какой-то и Театр юного зрителя, в котором я занимался, а мама Жигунова им руководила. Был народный театр танца, был народный театр балета, которые гремели и ездили не только по стране, но и за границу. Там было столько коллективов! И они не просто так отрабатывали время, люди пытались туда попасть и не всем удавалось.
— А что это были за спектакли?
— Ну, во-первых, все новогодние представления были на нас. Со мной был связан очень громкий спектакль «Двадцать лет спустя». Это была курсовая работа — Галина Ивановна Жигунова училась в Щукинском училище на режиссерском факультете. Приезжали известные педагоги, они посмотрели наш спектакль и очень высоко его оценили. Спектакль очень долго делается, особенно когда непрофессиональный коллектив — год-полтора. Те, кто участвовали в нем, до сих пор его помнят, хранят фотографии. Еще какие-то спектакли были...
— А ваша сестра тоже участвовала? Я читал, что именно она привела вас в театр.
— Нет, она не участвовала. Она просто нашла рекламу в газете, прочитала и сказала: «Иди, там набирают!» И я пошел.
— Вы говорили про ваших ростовских друзей, с которыми регулярно общаетесь. Они связаны с театром?
— Нет. Кто знаком по самодеятельности, кто одноклассник. Последние пять–семь лет мы тесно общаемся. С искусством никто не связан.
— Никто из друзей не просит вас чем-нибудь помочь?
— Нет.
— То есть дружба в чистом виде?
— Абсолютно.
— На вашем неофициальном сайте все время прокручивается ролик из фильма «Возвращение» — именно тот момент, когда вы бьете мальчиков.
— Не знаю, кто это сделал этот сайт.
— Тем не менее, интересно было бы узнать ваше мнение о воспитании детей (у Лавроненко — приемная дочь. — «Главный»).
— Я считаю, что детей надо воспитывать любовью. Причем, чем больше этой любви, тем лучше. Много любви не бывает. Либо она есть, либо ее нет.
— О вашей семье практически ничего неизвестно. Вы уходите от ответов на эти вопросы. Это принципиальная позиция?
— Не то что ухожу. Я просто не понимаю, зачем это нужно, это же совсем другая история. Есть другие люди, которые этим живут и в этом находят какой-то смысл. Наверное, вот так.
— После фильма «Возвращение» вашим агентом стал Сергей Жигунов. Сейчас он по-прежнему ваш агент?
— И сейчас. Но он мой друг. У меня не один агент, есть еще агент, который специально всем этим занимается, а с Сергеем я советуюсь в какие-то моменты, когда уже не знаешь, что делать. Я часто с ним советуюсь.
— Фильм «Новая земля» он вам посоветовал?
— Нет, это я сам.
«Новая земля»
— Роль случая в вашей жизни? Сегодня вы говорили про Бога, что идете к нему, про путь.
— Скажем так: ряд случайностей — есть закономерность. В каком-то смысле... Человек ничего не делает и говорит: «Судьба». Что такое случай — кирпич упал?
— Ну возьмем простой вариант: человек в нужное время оказался в нужном месте.
— Ха-ха... Как посмотреть. Может быть, к этому все шло. Все равно, вы случай сводите к какому-то успеху, вот что-то произошло и человек стал успешным. Случаен ли у человека этот успех? Речь об этом?
— Об этом и не об этом. Вопрос сложный... Можно взять другую сторону вопроса. Есть ли пределы энергии, с которой человек должен стремиться к воплощению заложенных в нем способностей? Может, надо поработать локтями?
— Конечно, нет. Однозначно нет, не надо никого расталкивать. Все усилия нужно направить на самого себя. Не надо побеждать других. Надо побеждать себя. Узнавать себя и побеждать.
Перейти в архив