Каждую неделю уже на протяжении восьми лет меня посещает мысль о том, что, возможно, мы и так уже рассказали все, о чем хотели рассказать. Я думаю: «Ну не могут они снова за это браться». Затем читаю сценарий и понимаю, что это и правда интересная история, и есть в ней что-то этакое. Знаете, это держит всех нас — и актеров, и зрителей — в приятном
напряжении. Тем не менее, все понимают, что настанет день, и авторы отложат ручки в сторону: «Вот и все. Можно спокойно себе уснуть над медицинским справочником, нам больше нечего придумать».
Мне приходится верить, что доктор Хаус популярен. Если честно, первый год я сомневался в том, появится ли вообще этот сериал на телевидении. Мне казалось, что записи выбрасывали прямо в мусорку. Актеры живут в своем мире и слабо представляют, что происходит вне съемочной площадки. За прошедшие пару лет единственным человеком, с которым я общался и который не участвовал в сериале, был хозяин заправки в городе Ла-Сьенега. А он сериал не смотрел. Вот я и думал: «Не исключено, что сериал вообще не транслируют». На самом деле сложно представить, что творится вокруг сериала, находясь внутри него. Возможно, это и хорошо, ведь мне не известно, как бы такие новости повлияли на нашу работу над сериалом. Не исключено, что мы бы стали слишком серьезно к нему относиться.
Люди не меняются. Вот и сам Хаус не меняется. Что типично для сериалов. Лично мне всегда казалось, что главное отличие между сериалами и фильмами в том, что главные герои сериалов не меняются, меняются только второстепенные персонажи: например, пациенты. А в фильмах все сводится к изменениям, происходящим с главными героями, в то время как окружающий их мир остается прежним. И такое положение вещей продиктовано нам самой природой нашей работы. Мы находимся в одном месте и делаем свою работу, и нам всегда приходится возвращаться к тому, кем был Хаус в начале. Он словно исследует разные направления, но, как мне кажется, он всегда возвращается в центр, к тому, кем он является на самом деле, и, вероятно, в конце концов там и закончит.
Я бы хотел дружить с Хаусом. Думаю, мы бы подружились. Он очень забавный и может любого довести до белого каления. Я уверен, он любого может вывести из себя, но я вполне мог бы терпеть все это ребячество и самовлюбленность взрослого восьмилетнего ребенка. Потому что это крайне одаренный восьмилетний ребенок. Потому что он смешной, талантливый, творческий и по-своему смелый человек. Я думаю, что он не боится пойти на риск и пренебречь собственной безопасностью, что он может пожертвовать собой ради других. А также другими — ради себя.
Добряки и праведники неимоверно скучны. Стоит ли Хаус того, чтобы терпеть его скверный нрав? Я всегда верил, что стоит, несмотря на все разочарования и пакости — «пакости» это еще мягко сказано — я думаю, да, он того стоит. И я по-прежнему нахожу его чрезвычайно смешным. Я знавал людей смешных и в то же время абсолютно отталкивающих. Тем не менее, они мне нравятся, я их люблю за то, что в них присутствует эта особенность. Ведь не любим же мы только добрых и праведных.
Я отказываюсь верить, что женщины мира хотят меня. Посмотрите на меня. Я нервно ерзаю на стуле. Нет-нет-нет. Этого не может быть. Но если это на самомделе так, то я просто ума не приложу, что с этим поделать. И, конечно же, мне крайне повезло, что я имею отношение к успеху у женщин доктора Хауса.
Успех — мимолетен. Жизнь сама по себе быстротечна. Мгновение — и она пролетела. Я уверен, в мгновение ока я уже буду оглядываться назад и говорить себе: «Боже, как там назывался тот сериал? А, точно, «Доктор Хаус». Такова природа. И это просто прекрасно. Замечательно переживать это здесь и сейчас, зная, что все проходит.
Хаус меня не вдохновляет на музыку. На мой взгляд, мне повезло, и благодаря участию в успешном телесериале я почувствовал в себе уверенность и силы попробовать себя в другой сфере, в музыке, которую я люблю с детства. Но не думаю, что Хаус и моя музыка как-то связаны между собой.
Я в неоплатном долгу перед французами. Мой альбом был на первой строчке музыкальных чатов во Франции в течение многих недель.
Мне бы очень хотелось записать еще альбом. Понятно, что я должен ждать, пока меня не попросят. Пока звукозаписывающая компания не скажет мне: «Хочешь повторить?» Но мне бы этого очень хотелось. Прежде всего, я очень многое узнал. Мне кажется, что если бы я записывал второй альбом или снова работал над первым, то он бы получился намного
лучше. Я бы сделал его по-другому, а все потому, что процесс учит. Я впервые занимался подобными вещами. Те несколько дней были самыми захватывающими в моей жизни. Все заняло, кажется, всего лишь шесть дней. Все произошло настолько быстро, что я не успел и оглянуться. А мы, например, не успели бы даже одну серию снять за это время. Все было очень быстро.
В новом сезоне Хаус будет скучать по Кадди. Не знаю точно, но полагаю, что ему будет больно от того, что ему была дана возможность, шанс стать счастливым, а он его упустил. Но, зная Хауса, можно было предугадать, что он его упустит. Может быть, такова его сущность, и ему суждено вечно садиться не на тот поезд. Характер у него такой. Иногда мне кажется, что людям в 40–50 лет сложнее построить такие же отношения, которые у них были в 20 лет и раньше. То есть, это очень непросто, ведь когда тебе до тридцати, легче открыться человеку, найти общий язык и стать по-настоящему близким с ним. А когда тебе уже 50, все сводится к тому, чтобы нанять няню, забронировать столик в ресторане и тому подобное. Знаете, отношения — это труд, требующий организации.
Я бы посоветовал посетить психиатра людям, которые обратились бы ко мне за врачебной консультацией. Хотя в недавних съемках участвовала актриса, и она была, как мне кажется, где-то на восьмом месяце беременности. Хотя я и не профессионал, мне кажется, что она
могла родить хоть завтра. Но, как бы то ни было, я решил ей этого не говорить. В подростковом возрасте я посещал курсы первой медицинской помощи. Поэтому мне хотелось бы думать, что я мог бы принять роды, если бы на самом деле понадобилось.
Хаус не уйдет тихо и мирно. Думаю, что его не обязательно ждет очень мрачный конец, но вряд ли все пройдет слишком тихо. Он склонен к меланхолии, неоднократно смотрел в лицо смерти и пару раз — своей собственной. Обстоятельства его смерти были созданы им же. Не то чтобы он пытался совершить самоубийство, но настолько не заботился о том, чтобы выжить, что сам себя толкал к пропасти. И я чувствую, что смерть всегда стоит за его плечом. Он и сражался с ней за других, будучи доктором, и вместе с тем чувствовал шум ее крыльев за своей спиной.
Хаус — не лидер. Хаус никогда не возглавит клинику, больницу и любое другое учреждение. Он постоянно будет воевать с начальством любого уровня. Потому что такова его сущность. Он все время будет искать, с кем бы из вышестоящих поругаться. И, к сожалению, и это наименее приятная черта его характера, он будет отыгрываться на тех, кто ниже его по положению. Типичный феномен «пни собаку».
Хаус мне все испортил. Я не вижу себя в другом телесериале. Разве что в «Гриффинах». Это лучший сериал на современном ТВ. А кроме него и, может, еще шоу Стюарта и Кольберта, с точки зрения драматизма я ничего стоящего больше не вижу. Мне, наверное, следовало бы быть скромнее в этом вопросе, но ничего не могу поделать. Вряд ли бы я работал над другим
сериалом, разве что в качестве продюсера или сценариста, или режиссера.
Мне льстит, что любимым своим сериалом Стив Джобс называл «Хаус». Джобс, бесспорно, умный, обладающий вкусом и внимательный к деталям человек, который, как я полагаю, неспособен был делать что-либо небрежно — я думаю, все, что он делал, имело для него значение. И это, конечно же, огромный комплимент.
Мои отношения с тростью и акцентом стали легче. Но легче стали не сами собой. Я постоянно думал о каждой мелочи, и меня пугало количество ошибок, которые я совершал, и от того, что я не сделал. Знаете, я ехал вечером домой и думал: «Боже, я неправильно это сделал. Надо было сделать так-то» или: «Я должен был сделать вот это», или: «Это надо было сделать медленнее, или спокойнее, или быстрее, или как-то еще, но не так, как я сделал». Я все время думаю о мелких поправках, которые следовало бы внести. И поначалу я часто не спал из-за этого. Ворочался, думал. А сейчас я почему-то сплю крепче. И дело не в том, что я что-то для этого принимаю. Моя зацикленность немного поутихла. Но трудности в диалогах и движениях остались. Я никогда недумаю: «О, я знаю, как это сделать», потому что не знаю. И никто не знает. Но,может быть, я просто уже не так психуюиз-за этого, как раньше. А я сильно психовал. И, может быть, окончательно всех достал... .
Благодарим за возможность проведения интервью директора по маркетингу Universal Networks Russia Ксению Калиновскую.
© 2012 NBCUniversal. All rights reserved.*
Перейти в архив