Сын простого казака.

Место действия - Россия. Время - последняя треть XIX века. Промышленная революция в разгаре. Водопровод, канализация, первые телефоны, электрическое освещение, конка, фотография уже вошли в быт больших городов.
Как нас учили, научно-теоретические проблемы революции были впервые поставлены и разработаны в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина. При исследовании проблемы ими был рассмотрен вопрос о диалектической взаимозависимости всех ее главных сторон — технической, экономической и социальной.
Но классики марксизма-ленинизма делали упор на возрастании роли рабочего класса, им это было интересно. Судьбы появившейся в результате реформ новой российской творческой интеллигенции классиков, на мой взгляд, интересовали мало. О чем мечтали эти люди, что удалось воплотить в жизнь, с каким трудностями пришлось столкнуться. Чехов напишет о следующем поколении подобных людей. А эти выпали.
Между тем, это была эпоха в чем-то схожая с перестройкой. То есть люди, родившиеся еще до отмены крепостного права, входили в жизнь в совершенно других социально-экономических условиях. Кто-то освоился, кто-то не смог.
Рассмотрим в этом свете пример донского казака Ивана Васильевича Болдырева, 1848 года рождения.

Вот что он пишет о себе.
"Я сын (простого) казака Донского войска, станицы Терновской; детство провел сиротой, живя у деда в пастухах с 6 до 15 лет. С 15 лет положение мое изменилось. В 1864 году отец мой вернулся из военной службы, взял меня от деда к себе и стал сам учить меня азбуке. Через год я мог читать по складам и писать. Отец, видя мой успех в чистописании, отдал меня к одному офицеру, в то время занимающему должность окружного адъютанта при «дежурстве», чтобы приготовить из меня писаря. Но судьбе было угодно распорядиться иначе.
Живя у адъютанта в качестве прислуги и маленького писца, я самоучкой научился починять часы. Прожив у этого офицера три года, я ушел от него и занялся самостоятельной починкой часов. Починка часов дала мне возможность скопить 60 руб. и с этими деньгами уехать в Новочеркасск – в августе 1869 года (в то время мне было 19 лет и я считался уже военным казаком).
Любя с малых лет мастерство, я решил научиться фотографическому делу, которое скорее могло дать мне денежные средства к существованию, а также и доступ в другие города. Я поступил учеником на полгода к художнику Е. Черепахину (в Новочеркасск) для изучения фотографии".


Елисей Григорьевич Черепахин (1837-1922) - фигура любопытная, один из первых казаков, окончивших Императорскую академию художеств. Писал портреты Александра Второго и наследника Николая Александровича.
Впоследствие из Новочеркасска Черепахин перебрался в Нахичевань. Имел свою мастерскую на 18-й линии в Нахичевани (здание сохранилось).
Черепахин вписался в новые капиталитические условия, даже стал, как это и сейчас принято, депутатом - в 1901 году его избрали гласным Нахичеванской Городской думы.
Существует легенда, что после смерти художника и фотографа его родственница очистила полотна художника от краски, а холсты использовала на полотенца и одежду. Так что живопись Черпахина нам неизвестна, но благодаря Елисею Григорьевичу мы знаем как, например, строилась набережная в Ростове - фотографии сохранились.


К началу 70-х фотографирование (как тогда говорили, светопись) еще не было массовым явлением. Во-первых, камеры были большими и неподъемными, стеклянные пластины, которые использовались вместо фотопленки - тяжелыми и хрупкими.. Во-вторых, экспозиция каждого снимка длилась более 10 секунд (как минимум). Чтобы сделать качественный портрет, людей нужно было фиксировать специальными устройствами, просить задерживать дыхание и не моргать. Это при работе в студии.
Дорожный фотографический аппарат (импортный)включал темную комнату-палатку, которая помещались в двух сундуках, весивших 160 кГ.

Всю вторую половину XIX века изобретатели ломали голову: как заменить стеклянные пластины на что-то более прочное и легкое, как сократить время экспозиции. Ну и объективы должны были дать желаемую глубину резкости.
Болдырев решил стать одним из таких изобретателей.

По его словам, в Новочеркасске он встретился с учениками Императорской академии художеств. "Молодые художники говаривали: «Как было бы хорошо, если бы фотография достигла того, что требуется для художника, т.е., чтобы можно было снимать в комнате группы и портреты с передачей линейной и воздушной перспективы, а в особенности отношение света к теням». Слова эти так засели в моей голове, что я по окончании ученья целые ночи просиживал, перекладывая объективные стекла в картонном патроне – комбинируя их, как только было возможно, не имея при этом никакого понятия об оптике, надеясь, напасть на след к усовершенствованию, в чем нуждались художники".

Новочеркасская богема.

Новочеркасск в то время был столичным городом. Здесь проживало 18 тысяч горожан. Его статус был выше соседних Ростова, Таганрога и Нахичевани, в которых было примерно такое же количество жителей. Но Новочеркасск - центр Войска донского. 10 процентов населения - дворяне.
С 1825 года в городе работал государственный театр, первый на Дону, и один из первых гостеатров в провинции. При желании, его можно назвать старейшим провинциальным театром России (если вычеркнуть Одессу с Киевом и Ярославль с Волковским театром, просуществовавшим всего 2 года - с 1750 по 1752).
В августе 1866 года театр получил новое здание, построенное по проекту войскового архитектора А. А. Кампиони. Деревянное, в русском стиле, с резьбой в виде кружев. На 200 мест.
К началу 1870 годов вокруг театра собралась любопытная публика, как бы сейчас сказали, тусовка. Ровесники Болдырева или немного старше.
Иван Болдырев (21 год на тот момент) пишет: "По окончании лета я вернулся в Новочеркасск и, вследствие фотографических работ, познакомился с артистами, игравшими в то время в Новочеркасском театре: гг. Правдиным, Ленским, Бельской, Пригожим, Ильиным, Осокиным и др. Г.г. Ленский и Правдин ходили ко мне очень часто: Ленский рисовал фантастическое кладбище для своей роли «Гамлет», а Правдин гримировался в роли «Кречинского» и я снимал с них фотографии".

Актеры были молоды и желали фотографироваться.

Некоторые из них позже стали звездами российского театра.
Александр Ленский 1847 года рождения, внебрачный сын князя П. И. Гагарина и певицы О. Вервициотти с 1876 году и до конца жизни (в 1908 году) работал в Малом театре, играл, ставил спектакли как режиссёр..
С 1878 года в Малом театре работал и Осип Андреевич Правдин (1849 - 1921).

Любопытные персонажи оперетточной сцены тех лет - братья Пригожие. Кого из них имеет в виду Болдырев, непонятно. Скорее всего Адольфа. Раз уж тут же упомянута и Бельская, его супруга.
Адольф Пригожий и Бельская пользовались успехом как опереточные и водевильные актеры и куплетисты. Кроме того Адольф с детства зарекомендовал себя как пинист-виртуоз и композитор.
У Адольфа был брат - Яков Фёдорович Пригожий (1840—1920, Москва) — пианист, дирижёр, композитор и аранжировщик-аккомпаниатор. Автор более 300 романсов, песен, вальсов. В их числе "Мой костер в тумане светит", "Когда я на почте служил ямщиком" и т.д. и т.п. . Имено он вернул к жизни (в начале ХХ века) забытый к тому времени романс "Не для меня придет весна", Яков сделал для романса новую аранжировку, изменил текст - исчез Буг ("не для меня Буг разольется"), его заменила "песнь". Разливающегося Дона не было.
В 1875 года Яков перебрался в Москву. Стал, можно сказать, поп-звездой. В дальнейшем имя Якова Пригожего было забыто, а многие сочинённые им песни стали считаться народными, что тоже неплохо.
Брату Адольфу повезло меньше: в конце 1870-х годов он оставил сцену, за неимением средств к жизни, поступил на службу в Петербургское Общество водопроводов. На этой службе он состоял до 1882 года, когда его разбил паралич; он умер 10-го сентября 1885 г. Серафима Александровна Бельская (род.1846) пережила своего мужа, захватила советский период, умерла она аж в 1933 году.

Далее Иван Болдырев пишет:
"В 1871 году я должен был идти «в поле», на службу, если не внесу военный годовой капитал в размере 85 руб. Денег в то время у меня не было, а занять тоже негде; между тем как до срока взноса оставалось только два дня. Зная, что через два дня я уже не буду избавлен от службы никакими средствами, я в отчаянии пошел к артистам в театр во время репетиции.
Здесь к моему счастью я среди них встретил полное сочувствие и г. Пригожий первый заявил, что даст денег, а Ильин (ныне Греков) поручился за меня. Таким образом внеся деньги в военный капитал 85 рублей, я стал подумывать об образовании, почему в конце 1872 г. приехал в Петербург".

Об Ильине-Грекове ничего не нашел.

Петербург - город больших возможностей.

В общем Иван Васильевич отправился в столицу.
О его личной жизни того периода (как и всех других) информации я почти не нашел. "Я живу в обыкновенной меблированной комнате, занимаюсь усовершенствованием по фотографии и от публики заказов не принимаю; я снимаю, конечно, фотографии, но только со своих знакомых и большею частью без денег... – Путешествую же я также не затем, чтобы фотографиею зарабатывать деньги (нигде я не открывал никогда фотографии, да и не имею на это установленного документа), а чтобы собирать типы и достопримечательности России, как для себя лично (и как бы для проверки своих изобретений), так и по поручению некоторых лиц и учреждений".

Деньги приносила работа в фотостудии Лоренца - в качестве ретушера и помощника.
На досуге Болдырев посещал рисовальную школу поощрения художников.

"Отдавшись всецело любимому искусству – рисованию, я оставил фотографию, но в каникулярное время я уезжал на Дон собирать типы казаков и между этим иногда снимать фотографии с публики, а по возвращении в Петербург эти типы передавал И.Н. Полевому, В.В. Стасову – в Императорскую публичную библиотеку и Л.Н. Майкову – в этнографический отдел при Императорском Русском географическом обществе. В 1874 году я поступил в число вольнослушателей Императорской Академии художеств. Вследствие этого войско меня уволило от службы, выпустив в отставку – предоставляя полную свободу для дальнейшего развития".

Болдырев кокетничает. "Иногда снимал фотографии и отдавал Стасову". Стасов - тот самый, с помощью которого оформились и "Могучая кучка" и «Товарищество передвижных выставок». Одна из ключевых фигур русской культуры XIX века.
О «Собрании видов и типов из Донской области,  снятых  в 1875—1876 годах уроженцем того края, ныне петербургским фотографом, И. В. Болдыре­вым» Стасов писал: "Снимки эти были ис­полнены им во 2-м    Донском округе, в станицах Цимлян­ской, Кумшацкой и Есауловской, и представляют, на 75 листах, не только любопытные, прекрасно выполненные вос­произведения местностей и личностей, но также целые, живописно и необыкновенно естественно расположенные группы донских казаков и казачек, в их домашних, сель­ских и служебных работах и занятиях. Многие из этих групп являются настоящими «бытовыми картинами», в ма­лых размерах, точно созданными талантливым художником. Так, например, фотография №69, «Казак-стрелок»  представляет 75-летнего старика, бодрого и энергичного, целя­щегося из ружья с подставкой, по позе, по выражению эта фигура напоминает  знамени­тую картину Перова «Птице­лов». Тот же самый стрелок, но уже стоящий во весь рост, опираясь на ружье и рассматривающий издали уток на ре­ ке из-под расставленной у глаз щитком ладони (№ 68), точно так же настоящая карти­на «Старики, казак и казачка», сидящие на крыльце и горюю­щие об украденной лошади (№ 55), «Казаки, возвращающие­ ся с охоты» (№ 50), «Казаки, воз­ вращающиеся с ярмарки» (№ 16) и «с заработков» (№ 17), «Казачки, поливающие огород» (№ 19) или «сносящие кизяки в сарай»... Все это представляет галерею  ориги­нальных и изящных картин».

Фотографии Болдырева по тем временам выглядели очень необычно..
Главный и самый успешный российский фотограф Андрей Карелин из Нижнего Новгорода работал в стиле, который сейчас назвали бы гламуром.
Он снимал и сцены из крестьянской жизни. Красивые юноши и девушки в чистой ухоженной избе. Даже по сегодняшним меркам его герои выглядят как фотомодели.
У Болдырева - люди обычные. Красивые и некрасивые. Простые, и даже можно сказать, убогие избы крыты соломой.
Сами названия фотогграфий говорят о многом - «Казачки, поливающие огород», «Казачки, сносящие кизяки в сарай». «Казацкие девоч­ки,    шьющие  себе платья» , «Казак, чистящий себе седло», «Казаки, леча­щие быку ногу» .
На фотография Болдырева нет ретуши - ему было важно показать прежде всего технические возможности своих объективов, художественность была для Болдырева на втором месте. Не понимал Иван Васильевич особенностей своего таланта.

Однажды Карелин и Болдырев встретились. На выставке.
Болдырев так описывает эту встечу: "Смотря на мои фотографии, он сказал: «Как художнику, нельзя не позавидовать вашим фотографиям, они видно сделаны в разных местностях России и всякий, при своей домашней – обыденной городской и деревенской обстановке, а мои фотографии, посмотрите, указывая при этом на свою витрину, — одна, другая и третья комнаты, но ведь это у меня дома, — позирующая моя жена и хорошие знакомые; я их группирую по своему желанию и снимаю… Я непременно хочу сделаться вами: быть любителем-фотографом м ездить по России, снимать типы и древности».

Смоловидная пленка.

У Менделеева Болдырев встретился с "изобретателем по фотографии" Варнерке, который сказал, что заграницей нигде ещё так не снимают, что это только в России, в Нижнем Новгороде г. Карелин, но Карелина фотографии сделаны в павильонной комнате, специально для этого приспособленной; а Болдырева, судя по фотографическим снимкам, в обыкновенных комнатах, при разной домашней обстановке.

Упомянутый выше Варнерке (1837-1900) достоин отдельной статьи, если не романа.
Офицер царской армии (инженер-поручик Корпуса путей сообщения) Малаховский Владислав Теофилович (1837 - 1900) стал Варнерке после того как был заочно приговорён к смертной казни за активное участие в Польском восстании 1863 года. От греха подальше инженер уехал за границу.
В 70-х годах XIX века в лондонском квартале Чемпион Хилл располагалась фирма «Варнерке и Ко», занимающаяся производством фото-материалов.
В 1875 году Леон Варнерке создал и выпустил на рынок фотоаппарат, который в основных чертах стал прямым предшественником современных любительских камер. Фирма Варнерке изготавливала легкие фотоаппараты, кассеты которых заряжались светочувствительной бумагой на сто снимков. Светочувствительный слой отделялся от бумажной подложки и только потом переносился на стекло.
Еще Варнерке известен как фальшивомонетчик и член-учредитель V (фотографического) отделения Императорского русского технического общества, наряду с Дмитрием Менделеевым.
О том что Варнерке и Малаховский - одно лицо было установлено спустя десятилетия после его самоубийства в Женеве

Варнерке и Менделеев посоветовал Болдыреву сходить к придворному фотографу Левицкому.
"Левицкий рассмотрев мои фотографии, посоветовал взять на аппарат-комбинацию объективных стекол – привилегию (лицензию - "Главный") в России и заграницей, которая мной и была испрошена только в России; но, не имея возможности внести 150 руб., я вынужден был отказаться".

Увы, как изобретателя Болдырева, не имеющего технического образования современники не воспринимали. На парижскую всемирную выставку 1878 года его объектив не взяли.
"Видя такое несочувствие к моему усовершенствованию, я махнул на все рукой и уехал в Крым".

Уж не знаю, что связывало Болдырева и генерала А.М. Салтыкова, но благодаря заботам генерала, входившего в свиту Его Императорского Величества, Ивана Васильевича поощрили вниманием Государя Александра Николаевича.
Не думаю, что такая фотосессия была обычным делом.
Тем не менее Болдыреву ее поручили. Значит, какие-то связи у него были.

"Следующий случай навел меня на мысль изобрести пленку. В дороге из Крыма в Петербург, негатив Государя (сделанный мной в Ливадии) разбился на мелкие части, что очень меня опечалило. Я задумал заменить чем-нибудь стеклянные негативы... задался целью приготовить более совершенную плёнку, что мне и удалось после долгих усилий".

По словам Болдырева, около года он просиживал в комнате целые дни и ночи над приготовлением массы, из которой получалась бы пленка, соответствующая стеклу.

"Изобретенная мной пленка не изменяется ни от высокой температуры, ни от сырости, и положенная с негативным изображением на сутки в воду, она нисколько не изменялась – была также прозрачна и эластична. Кроме того, жидкость, употребляемая для приготовления плёнки, будучи несколько измененной, служит для перевода старых негативов... на плёнку. Таким образом, старые разбитые негативы, бросаемые за негодностью, становятся пригодными к печатанию. Благодаря прочности и эластичности плёнки, с помощью скомбинированного 2-й дюйм. диам. объектива, я делаю фотографии величиной в 2 и 3 четв. арш... В настоящее время у меня имеется более 200 негативов, снятых в разное время и в разных частях России".

В 1880 году Болдырев показал свои негативные пленки и напечатанные с них позитивы заседанию 5-го отдела Технического общества.
Увы! Как пишет Болдырев, "отдел почему-то не позаботился даже пропечатать об этом, вследствие чего никто не мог прочесть относительно моих плёнок. После этого я больше не обращался в 5-й отдел".

В 1882 году корреспондет журнала «Фотографъ», побывавший на Всероссийской промышленно-художественной выставке отметил: "Изобретённая Болдыревым плёнка для негативов – выдумка, бесспорно достойная внимания и полезна".
Из того же журнала сам Болдырев узнал, что за работы, предстваденные на выставке он получил бронзовую медаль. Золотую медаль получил С. Г. Соловьев, работавший в духе Карелина, за представленные им «дивные фотографии семейной жизни», комнатные сцены.

Бронза не радует Болдырева. "Я выставил не работы фотографические, а аппарат с принадлежностями, посредством которых я снимал (хотя камера мной была убрана). Фотографии же у меня играли второстепенную роль: они даже нарочно не были отделаны – не ретушированы, (так как аппарат передает более мягкие – не резкие контуры) и, не наклеенные дубликаты тех же экземпляров, чтобы показать, насколько чисто сняты фотографии без отделки, употребляемой без исключения всеми фотографами."

"К сожалению, я лично не обладаю достаточными средствами..."

"Заканчивая свою брошюрку, написанную не с целью, чтобы огласить передряги, пережитые мною, нет, я уже выбился на дорогу, а с целью познакомить публику с тем, как бывает трудно осуществить какое-либо изобретение и усовершенствование, даже очень полезное, когда не имеешь средств. На обширной «матушке» Руси не мало пропало бесследно весьма полезных изобретений вследствие того, что люди, обладающие средствами, верят в авторитетность, а не в труд бедняка, который много хорошего придумывает, и тем дают заглохнуть полезному изобретению самоучек-практиков и даже теоретиков. Испытав на себе всю тяжесть нужды и невзгод, я молю Бога, чтобы Всевышний укреплял людей, работающих на поле науки, искусства и техники в области изобретений и усовершенствований".

Так писал Болдырев в брошюре "ИЗОБРЕТЕНИЯ И УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ СДЕЛАННЫЕ ПО ФОТОГРАФИИ Ив. Вас. Болдыревым в 1883 году.
Таки брошюр под одним и тем же названием Иван Васильевич написал две.
Как мы видим, в первой брошюре у автора сдержанный оптимизм - я уже выбился на дорогу.
Во второй брошюре, изданной спустя три года Иван более трезво смотрит на вещи и хочет хотя бы зафиксировать на бумаге сделанные им полезные изобретения. Прежде всего речь идет о смоловидной пластинке и о фотографиях, снятых ночью, при освещении обыкновенной керосиновой лампою и газово – фонарным и лунным свете.

Болдырев уже знал, что в продаже появилась новая – негативная бумага Истмана, слой с которой переносится на стекло, после экспонирования и манипуляций.
Изобретение американца он прокомментировал так: "Из перечисленных выше способов, вычитанных мною во всей литературе по этому предмету, и собранных устных сведений, я убедился, что за границей изобретатели по части фотографии ещё не нашли ничего такого, что могло бы сравниться с моей смоловидной пластинкой – плёнкой, которая вполне заменяет собою стеклянную пластинку и делает в высшей степени легкою и простою как путевую, так и домашнюю фотографию, не говоря уже о её применении к картинам волшебного фонаря, которые печатаются прямо на пленку обыкновенным литографским и другими графическими и хромо-графическими способами и приёмами, что удешевляет и ускоряет самое производство картин, которые, будучи напечатаны на моей пленке, по своей прозрачности мало уступают картинам на стекле."
"Таким образом, задача, над которою много лет трудились и трудятся за границей, разрешена в России мною; но как всякое новое изобретение, оно до сих пор ещё возбуждает к себе недоверие. Теперь оставалось бы только пользоваться изобретением смоловидной плёнки для практического применения в широких размерах и сохранить честь изобретения за Россией. К сожалению, я лично не обладаю достаточными средствами для того, чтобы повести дело приготовления пленок фабричным путем".
Увы!

Болдырев предлагает всем желающим, изучить его записки и производить пленку в домашних условиях. Даже при таком подходе это будет дешевле, чем покупать "Кодак" в магазинах.

Неизвестно, воспользовался ли кто-нибудь его советом.

Сегодня в русско=язычно Википедии написано следующее: "Первый гибкий рулонный фотоматериал и фотоаппарат для него были созданы в Санкт-Петербурге в 1875 году польским инженером Леоном Варнерке... В 1882 году на Всероссийской выставке в Москве фотограф-изобретатель из Ростова-на-Дону Иван Болдырев предложил в качестве замены хрупким стеклянным фотопластинкам «смоловидную ленту»... Коммерчески успешной стала технология, изобретённая в 1885 году Джорджем Истменом, который использовал новейшую сухую желатиносеребряную эмульсию на бумажной подложке с последующим переносом на стекло.
Первая прозрачная гибкая основа для фотоплёнки была создана в 1889 году, и изготавливалась она из целлулоида, известного до этого уже более 20 лет".

Вот так.
В англоязычной википедии Варнерке и Болдырев вообще не упомянуты.

Карточка на память.

В последующие году Иван Васильевич вел замкнутый образ жизни - упоминаний о нем почти не встречается в фотоизданиях того времени. Сохранилась фотография 1892 года - "Похороны академика живописи Солнцева".
В справочнике «Весь Петербург» за 1898 год указано, что Болдырев преподавал рисование в школе при Доме призрения престарелых и увечных граждан и в Василеостровской женской гимназии.
В 1905 году Иван Васильевич появился на берегах Невы и открыл фотоателье на Невском проспекте, дом 44. В 1906 году заведение «художника-фотографа» Болдырева находилось на Владимирском проспекте, дом 19.
В период с 1907 по 1917 годы в справочной книге «Весь Петербург» его фотомастерская уже не указана - можно найти лишь разные адреса жителя Петербурга Ивана Васильевича Болдырева, «художника II степени».
И последняя деталь - самая важная: с 27 декабря 2008 года по 15 февраля 2009 года в Санкт-Петербурге, в выставочном зале Дворового корпуса прошла первая большая персональная выставка Ивана Григорьевича Болдырева.
Сегодня можно сказать, что Болдырев - самый известный донской фотограф. Он бы, наверное очень удивился.

Читайте также:

Новости

27/03/2020 12:18:00

Виталий Губарев. Сказочник королевства кривых зеркал

...

Новости

10/03/2020

Дело о голове Андрее Байкове

...

Новости

11/11/2019

Влад Андрианов. Объяснить невозможно

...

Новости

14/10/2019

ГЕРОЙ ИЗ НАШЕГО ГОРОДА.

...

Новости

16/11/2017 16:33:00

Неизвестный Греков

...

Новости

Любовь и Вера Панова.

...