СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО.
На сайте Госархива Российской Федерации есть любопытный документ — справка-доклад главного военного прокурора Н. Афанасьева «О 28 панфиловцах» от 10 мая 1948 года. Справка составлена для члена ЦК ВКП(б) А.А. Жданова. Гриф «Совершенно секретно».
Вот с чего начинается справка.
«В ноябре 1947 года Военной прокуратурой Харьковского гарнизона был арестован и привлечен к уголовной ответственности за измену Родине гражданин Добробабин Иван Евстафьевич. Материалами следствия установлено, что, будучи на фронте, Добробабин добровольно сдался в плен немцам и весной 1942 года поступил к ним на службу. Служил начальником полиции временно оккупированного немцами с. Перекоп Валковского района Харьковской области. В марте 1943 года при освобождении этого района от немцев Добробабин, как изменник, был арестован советскими органами, но из-под стражи бежал, вновь перешел к немцам и опять устроился на работу в немецкой полиции, продолжая активную предательскую деятельность, аресты советских граждан и непосредственное осуществление принудительной отправки молодежи на каторжные работы в Германию. Виновность Добробабина полностью установлена, и сам он признался в совершении преступлений. При аресте у Добробабина была найдена книга о «28 героях-панфиловцах», и оказалось, что он числится одним из главных участников этого героического боя, за что ему и присвоено звание Героя Советского Союза».
Следователей удивило, что Добробабин жив, тогда как вся страна знает, что он геройски погиб в бою под Дубосеково. Вот и Николай Тихонов написал в марте 1942 года поэму «Слово о 28 гвардейцах».
«Нет Добробабина уже,
Убит Трофимов и Касаев —
Но бой кипит на рубеже,
Гвардейский пыл не угасает».
Тихонов — это вам не какой-нибудь поэт из подворотни, Николай — лауреат Сталинской премии за 1942 год, должен знать, о чем пишет.
Или Михаил Светлов, тоже известный поэт. Вот что он написал о панфиловцах:
«Сознав, что сделал все, что мог,
Спокойно, как всегда, как давеча,
Недвижно Добробабин лег —
Так смерть нашла Иван Евстафича...»
Оказывается, что смерть нашла героя, но не одолела. Добробабин жив. Да еще и предатель. Что же с этим делать?
Попутно следователи выяснили, что кроме Добробабина остались в живых Васильев Илларион Романович, Шемякин Григорий Мелентьевич, Шадрин Иван Демидович и Кужебергенов Даниил Александрович, которые также числятся в списке 28 панфиловцев, погибших в бою с немецкими танками.
И еще: Кужебергенов Даниил Александрович в мае 1942 года был арестован Особым отделом Западного фронта за добровольную сдачу в плен немцам.
Можно представить, какую трудную задачу пришлось решать военным прокурорам.
С одной стороны, конечно, нельзя оставлять в героях Добробабина, с другой стороны — память 28 панфиловцев увековечена установкой памятника в деревне Нелидово Московской области. В Алма-Атинском парке культуры и отдыха установлен мраморный обелиск с мемориальной доской, их именем назван парк Федерации и несколько улиц столицы республики. Имена 28 панфиловцев присвоены многим школам, предприятиям и колхозам Советского Союза.
Трудную задачу пришлось решать следователям военной прокуратуры. Афанасьев предлагает Жданову считать подвиг выдумкой: «материалами расследования установлено, что подвиг 28 гвардейцев-панфиловцев, освещенный в печати, является вымыслом корреспондента Коротеева, редактора «Красной звезды» Ортенберга, и в особенности литературного секретаря газеты Кривицкого. Этот вымысел был повторен в произведениях писателей Н. Тихонова, В. Ставского, А. Бека, Н. Кузнецова, В. Липко, М. Светлова (допросили всех, надеюсь, без пристрастия. — С.М.) и других и широко популяризировался среди населения Советского Союза».
В 1970-е годы, вспоминая о ходе расследования, А.Ю. Кривицкий сообщал: «Мне было сказано, что если я откажусь от показания, что описание боя у Дубосеково полностью выдумал я и что ни с кем из тяжелораненых или оставшихся в живых панфиловцев перед публикацией статьи не разговаривал, то в скором времени окажусь на Печоре или Колыме. В такой обстановке мне пришлось сказать, что бой у Дубосеково — мой литературный вымысел».
По большому счету, претензии автора доклада сводились к формальным вещам: цифре 28 и к тому, что все панфиловцы погибли. Сам факт боя не отрицался. В записке также отмечено, что жители села Нелидово вспомнили, что на второй день после боя они видели оставшихся в живых гвардейцев Васильева и Добробабина.
Бывший командир 1075-го стрелкового полка Капров Илья Васильевич, допрошенный об обстоятельствах боя 28 гвардейцев из дивизии Панфилова у разъезда Дубосеково, показал: «...Никакого боя 28 панфиловцев с немецкими танками у разъезда Дубосеково 16 ноября 1941 г. не было — это сплошной вымысел. В этот день у разъезда Дубосеково в составе 2-го батальона с немецкими танками дралась 4-я рота, и действительно дралась геройски. Из роты погибло свыше 100 человек, а не 28, как об этом писали в газетах».
Не 28, а 100. То есть газеты написали неправду.
Ну и главное, допросом Добробабина установлено, что в районе Дубосеково он действительно был легко ранен и пленен немцами, но никаких подвигов не совершал, и все, что написано о нем в книге о героях-панфиловцах, не соответствует действительности». Доклад (см. http://statearchive.ru/607) написан столь обтекаемо, что при желании его можно было трактовать как угодно: хотите — не было никакого подвига, хотите — был, и даже погибших было гораздо больше.
Жданов не решился предать гласности доклад Афанасьева. То ли тяжело больному партийному работнику (он умер в августе 1948 года) было уже не до того, то ли наверху не дали «добро», так как скандал ударил бы по Жукову, который был одним из главных инициаторов награждения 28 панфиловцев.
Доклад напечатали уже в 1997 году. Зацепились за слово «вымысел». Мол, все это было пропагандой и никакого боя не было. Да, статья в «Правде», конечно, была пропагандистской. Но люди гибли по-настоящему. И танки были реальные. И вопросы типа «быть или не быть» каждый решал индивидуально, так, как ему подсказывали совесть и обстоятельства.
СЫН СВЯЩЕННИКА.
Кем же был этот самый Иван Добробабин, из-за которого военный прокурор Афанасьев провел не один тревожный день, пытаясь предугадать, какой же итог расследования устроит ЦК?
Иван родился в 1913 году в селе Перекоп в Харьковской губернии в семье пресвитера общины евангельских христиан-баптистов Евстафия Тарасовича Добробабы. В семье, помимо Ивана, было еще два брата и четыре сестры.
— Папа никогда бы не поверил, что кто-то из его детей взял в руки оружие, — так говорил Иван Евстафьевич уже в 90-х годах прошлого века (см. http://mius-front.livejournal.com/10883.html).
По словам Добробабина, отца раскулачили и отправили в Харьковскую тюрьму. В 1928 году Иван тоже перебрался в Харьков, работал на строительстве тракторного завода, учился на слесаря в ФЗУ.
Потом была Киргизия — работал фотокорреспондентом газеты «Советская Киргизия» на строительстве Большого Чуйского канала.
В 1937 году комсомольца Добробабу призвали на срочную службу, и в военкомате его настоящую фамилию поменяли на Добробабин.
— В армии с новой фамилией было легче служить... Попал вначале в Читу, в строительное подразделение, ну а потом, в 1939 году, на Халхин-Гол. Там и познакомился с японскими самураями, там первый раз стрелял в человека. Японцы пошли в атаку.
Шли в полный рост, со знаменами. Наш пулеметчик растерялся, никак не мог разобраться с диском своего «Дегтяря». Я выхватил у него пулемет и первым открыл прицельный огонь по врагу. За мной весь наш взвод начал прицельно уничтожать самураев. Те не выдержали, залегли. И после этого на наши позиции обрушился настоящий дождь из снарядов.
К счастью, «вторая русско-японская война» длилась недолго — около полугода, 16 сентября между СССР и Японией было заключено перемирие. Из 60 тысяч советских солдат, принимавших участие в боях, погиб каждый шестой. Добробабину повезло — его всего лишь сильно контузило.
Демобилизовавшись, Иван вернулся в Киргизию, в Токмак, женился на Ольге Филипповне Аношкиной, техническом секретаре Чуйского райкома партии.
Ольга была знакома с генералом Панфиловым: он часто приезжал в Токмак по военкомовским делам. По ее словам, приехал Панфилов и на митинг в Токмаке сразу после начала войны. Иван Добробабин тогда первым вышел вперед: «Я воевал на Халхин Голе, имею опыт, запишите меня добровольцем».
ИЗМЕНА.
Следующий отрезок жизни Ивана Добробабина достаточно подробно описан в приговоре военного трибунала Киевского военного округа от 8–9 июня 1948 года.
Вот выдержки из него.
«Данными судебного и предварительного следствия Военный Трибунал УСТАНОВИЛ: ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН, будучи призван в начале войны в Советскую Армию, проходил службу в составе 316-й стрелковой дивизии, переименованной позже в 8-ю гвардейскую имени генерал-майора ПАНФИЛОВА стрелковую дивизию, в звании сержанта и командовал отделением.
Находясь в составе боевого охранения, в группе под командованием политрука КЛОЧКОВА, у разъезда Дубосеково Московской области ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН во время танковой атаки противника 16-го ноября 1941 года был засыпан землей в окопе и считался погибшим. По представлению командования ему за участие в этом бою указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июля 1942 года было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза в числе 28 героев-панфиловцев. В этом указе он именовался ДОБРОБАБИН Иван Евстафьевич, как и числился в списках части.
Оставшись в живых и очнувшись через некоторое время после боя, ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН пытался пройти к линии фронта с целью перехода к советским войскам, но это ему не удалось. Находясь в тылу немецких войск, ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН вскоре был пленен немцами и помещен в лагерь военнопленных в г. Можайске, где содержался около месяца. При эвакуации лагеря ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН в районе г. Смоленска из-под конвоя бежал и в начале марта 1942 г. прибыл к себе на родину, в село Перекоп Валковского района Харьковской области, оккупированное в то время немцами.
Проживая в с. Перекоп, ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН в июне 1942 г. изменил Родине, поступив добровольно в немецко-фашистскую полицию. До ноября 1942 года ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН служил полицейским при станции Ковяги, где нес охрану железнодорожного полотна, обеспечивая движение немецких эшелонов.
В ноябре 1942 года ДОБРОБАБА — ДОБРОБАБИН был переведен в полицию села Перекоп, где до марта 1943 года был полицейским и начальником караульной смены полицейских».
По словам самого Добробабина, дело обстояло следующим образом (цитирую по http://mius-front.livejournal.com/10883.html).
— В конце концов ноги привели меня в родное село, на Харьковщину. Там, в Перекопе, жил мой батя, брат Гриша, сестра. Брата в армию не забрали, он сильно верующий был, в отца. У него я и поселился. Вначале никто меня не узнал. Пришел весь в лохмотьях, грязный, на старика похож, с бородой. Ну а потом весть о том, что Иван Добробаба вернулся, быстро разнеслась по селу. Все друг друга знают. Вызвали к старосте. Я знал его, неплохой дядька, справку мне выдал. И предложил идти к нему на работу. Не то в Германию на каторгу заберут. Я ему поверил. Тем более что кому-то надо было следить за порядком в селе и округе. Опять-таки, и люди меня просили: «Иди, Иван, охраняй покой. Ты — человек военный, опытный. Помощником всем будешь. А то пришлют еще чужого. Беда будет». Так я и записался в полицию. Изменой это тогда не считал. Думал, как жить дальше, семье помочь, селянам.
Охранял железную дорогу, станции, склады. Никого никогда не обидел. От румынов, которые грабить приходили, много домов защитил. От угона в Германию еще больше спас. Особенно из тех, кто помоложе. Их в рейх очень быстро забирали. Хотя многие и сами ехали, по большей части девчата. Ну а как стала Красная Армия приближаться к нашим краям, задумался, что делать дальше».
В марте 1943-го Перекоп освободила Красная Армия. Через ас Добробабина вызвали в СМЕРШ. От расстрела его спас случай: в село вернулись немцы, а Красная Армия отступила.
— Я понял, что для своих я предатель, изменник Родины. И когда село освободят вновь, меня не помилуют.
Летом 1943 года Добробабин сел на велосипед и поехал в сторону Одессы, в село Тарасовку. Там его никто не знал.
В 1944 году Тарасовку освободили советские войска
Вернемся к приговору Киевского трибунала.
«Добробабин, скрыв свою измену Родине, вновь служил в Советской Армии с марта 1944 года по ноябрь 1945 года... Принимал активное участие в боях во время последующей службы в Советской Армии, за что он в августе 1944 года был награжден орденом Славы III степени».
Еще были 4 медали: «За оборону Москвы», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта».
Потом Добробабин вспоминал:
— В перерыве между боями написал письмо брату Даниилу. Он мне ответил. Из его письма я и узнал, что меня записали погибшим еще в 41-м. И посмертно за тот бой, под Дубосеково, дали Звезду Героя и орден Ленина. На тот момент у меня уже была «Слава» III-й степени. Дали за подбитые танки под Яссами. И бой там был таким же жарким, как и под Москвой.
Я тогда доложил начальству о том, что награжден посмертно. Попросил вручить мне награды. Я ж не виноват, что не погиб… Смеялся, шутил тогда много. Сколько раз потом жалел, что не был убит тогда, под Дубосеково…
ПАМЯТНИК ГЕРОЮ-ПАНФИЛОВЦУ.
После демобилизации Добробабин вернулся в киргизский город Токмак, к жене Ольге. Здесь его ожидали удивленные жители и памятник погибшему под Москвой герою Советского Союза Ивану Добробабину.
Местная газета «Красный хлебороб» 5 февраля 1943 года написала: «Идя навстречу пожеланиям трудящихся, на городском сквере у здания горисполкома будет открыт памятник Герою Советского Союза, одному из 28 гвардейцев-панфиловцев И.Е. Добробабину, а улица Кошчийская… переименовывается в улицу имени Добробабина».
19 сентября 1943 года в республиканской газете «Советская Киргизия» и 30 сентября того же года в газете «Токмакский большевик» появилась статья «Памятник герою-панфиловцу».
«Скульптор А. Мануйлов закончил работу над фигурой Героя Советского Союза, одного из прославленных 28 гвардейцев-панфиловцев — Ивана Добробабина, для памятника, сооружаемого на его родине, в г. Токмаке. Тов. Добробабин изображен во весь рост, встречающим гранатой неприятельские танки. Высота памятника — 6 метров. По бокам постамента устанавливаются горельефы, изображающие отдельные моменты исторической битвы 28 храбрецов с неприятельскими танками. Открытие памятника приурочивается к XXVI годовщине Октября».
14 ноября 1943 г. «Советская Киргизия» опубликовала и снимок памятника сержанту.
Я так подробно остановился на памятнике, потому что спустя сорок лет Добробабина обвинили в том, что про памятник он все выдумал. Как и про свой подвиг.
...В 1945-м Ивану Евстафьевичу дали квартиру, назначили руководителем завода по производству сахара в соседнем городе Кант. За ним пришли ночью в ноябре 1947 года. Сигнал в органы пришел из родного Перекопа.
Освободившись, И.Е. Добробабин приехал в родное село. Сельчане пояснили:
— Извини, Иван Евстафьевич, что наговорили на тебя. Следователи клали на стол наганы и требовали подтвердить, что ты служил начальником полиции, угонял людей в Германию, участвовал в карательных операциях.
В общем, «руководствуясь ст. 296 и 297 УПК УССР и ст. 46 УК УССР, военный трибунал ПРИГОВОРИЛ ДОБРОБАБУ — ДОБРОБАБИНА Ивана Евстафьевича на основании ст. 54-1 «Б» УК УССР подвергнуть лишению свободы в исправительно-трудовых лагерях сроком на пятнадцать (15) лет, с поражением в правах по пунктам «А», «Б» и «В» ст. 29 УК УССР сроком на пять (5) лет; с конфискацией всего лично принадлежащего ему имущества. На основании ст. 31 УК УССР лишить ДОБРОБАБУ — ДОБРОБАБИНА медалей: «За оборону Москвы», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За взятие Вены», «За взятие Будапешта».
В 1955 году приговор смягчили, в честь десятилетия победы в Великой Отечественной войне.
Генеральный прокурор СССР в протесте просит снизить ДОБРОБАБЕ наказание до 7 лет лишения свободы. В протесте указывается, что вина ДОБРОБАБЫ в измене Родине доказана, но мера наказания ему избрана чрезмерно суровая, без надлежащего учета смягчающих обстоятельств. Материалами дела установлено, что ДОБРОБАБА являлся одним из 28 панфиловцев, участвовавших в ноябре 1941 года в отражении танковой атаки противника в районе разъезда Дубосеково Московской области. В числе других участвовавших в том бою ему, якобы погибшему, посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
После совершения измены Родине ДОБРОБАБА с марта 1944 года до ноября 1945 года служил в Советской Армии, участвовал в Отечественной войне, награжден орденом Славы III степени и 4 медалями. Администрацией ИТЛ он характеризуется положительно».
В 1955 году Добробабин вышел на свободу.
В Киргизию Иван не вернулся, поехал к уже упомянутому брату Даниилу в Цимлянск. Брат устроил Ивана Евстафьевича фотографом в местный Дом быта. Директору Дома быта приказали отстранить фотографа И.Е. Добробабина от фотографирования коммунистов на партийные билеты и паспорта. Самому панфиловцу посоветовали помалкивать.
В ЦИМЛЯНСКЕ.
Как пишет цимлянский журналист Николай Сивашев в книге «Герой без звезды» (Цимлянск, 2006 год), один из коллег Добробабина Дмитрий Трофимович Абузяров вспоминал:
— Помню, как мы с Даниилом Евстафьевичем Добробабиным ездили встречать... Ивана Евстафьевича Добробабина. Он ехал к нам в Цимлянск по приглашению своего брата — нашего старшего фотографа Цимлянского райбыткомбината. Дело в том, что после освобождения из тюрьмы Ивану Евстафьевичу было категорически запрещено жить в городах. Вот и приехал он со своей второй женой Лидией Гайнановной на Дон. Сначала жил у Даниила. Помню, как никто не хотел брать его на работу, хотя все газеты пестрели тогда объявлениями, что нужны рабочие.
И пока Даниил Евстафьевич не уступил ему свое место фотографа, уйдя на пенсию, так и ходил Иван Евстафьевич безработным. Ну, а когда влился в наш коллектив бытовиков, все мы тогда поняли, какой это был прекрасный и душевный человек.
Никогда не плел никаких интриг, никого не обижал, никого не обсуждал. Всегда был готов прийти на помощь. А какой был трудяга. Я даже не помню, чтобы он в отпуск ходил. Даже после ухода на пенсию еще лет семь работал. Помню, как все мы, его друзья, скинулись и за 300 рублей купили на улице Московской участок под строительство дома. На том месте проходила узкоколейка, по которой подвозились стройматериалы для городка энергетиков. Сколько же там было строительного мусора! Но Иван Евстафьевич своими руками все расчистил, посадил сад, огород, а затем и прекрасный даже по нынешним временам дом построил. А какой мужик здоровый был! Одной левой полные мешки поднимал.
Помню, как на него трое верзил напали. Иван Евстафьевич сначала было просил отстать от него. Да куда там, схватили за грудки старика. И тогда Иван Евстафьевич ребром ладони правой руки всем троим так врезал по шее, что они долго отходили, лежа на пустыре. А потом, когда с ним произошел подобный случай еще раз, не стал он испытывать свою судьбу, а бросился бежать от молодых парней и с такой легкостью перепрыгнул свой забор, что у преследователей аж челюсти отвисли. Вот тебе и дед, как прыгает! Помню, как часто приезжали к нему журналисты ведущих центральных газет.
Помню, как часами вели беседы с панфиловцем, как восхищались мужеством и стойкостью его взвода, остановившего целую армаду танков Гудериана. Мне врезался в память один профессор — историк из Москвы, по-моему, его фамилия Куманев.
РЕАБИЛИТАЦИЯ.
В 1988 году пенсионер Иван Евстафьевич Добробабин обратился в Военную коллегию Верховного суда СССР с просьбой пересмотреть его дело «на предмет полной реабилитации».
«В осуждающей меня части Приговора говорится, что, проживая в с. Перекоп в июне 1942 г., я якобы добровольно поступил в немецко-фашистскую полицию, изменив Родине. Здесь верен лишь один факт моего временного пребывания в роли полицейского...»
В конце 80-х — начале 90-х о Добробабине были написаны десятки статей — донскими и столичными журналистами, сняты несколько фильмов, в том числе Романом Розенблитом на остовской студии кинохроники.
Журналисты, как правило, писали сочувственные очерки и требовали реабилитации. Российская военная прокуратура и военные историки были неумолимы: все равно предатель, путает номера частей, хочет украсть славу политрука Клочкова, трус и слабак. Орден Славы III степени историки и прокуратура вообще не принимали во внимание.
На Украине отнеслись к Добробабину снисходительней, чем в России. Проведя новое расследование, пленум Верховного суда Украины от 26 марта 1993 года полностью реабилитировал Ивана Евстафьевича. Более 50 перекопцев и жителей села Левиндаловки дали показания в пользу И.Е. Добробабина. Свидетели М.А. Добровой, Г.Д. Халинина, П.Н. Мизень, И.В. Зинченко и другие показали, что И.Е. Добробабин неоднократно предупреждал их об облавах. Он спас Е. Зинченко и ряд молодых женщин от угона в Германию.
Ни один архив не подтвердил принадлежности Добробабина к штатному составу полиции села Перекоп. Он не принимал участия в карательных операциях, убийствах и издевательствах над гражданами.
Кстати, сам староста Петр Зинченко, начальник Добробабина, совсем не привлекался к ответственности.
29 сентября 1996 года на поданное Добробабиным заявление в Главную военную прокуратуру Российской Федерации с просьбой о его реабилитации было вынесено заключение: «вина Добробабина И.Е. в измене Родине подтверждается собранными по делу доказательствами и в соответствии с Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года реабилитации не подлежит. Постановление Верховного суда Украины в отношении Добробабина И.Е. в Российской Федерации силы не имеет, прав на восстановление в правах на награды Добробабин И.Е. не имеет».
Жители Цимлянска, не дождавшись реабилитации, установили бюст Ивана Евстафьевича на Аллее Героев своего города см. самую первую картинку). Имя Ивана Добробабина присутствует в списке героев-панфиловцев, оно выбито на памятнике в Москве.
В фильме «Двадцать восемь панфиловцев» (2016) Иван Добробабин — одна из ключевых фигур. Деньги на фильм первоначально собирали методом краудфайндинга, то есть на добровольные пожертвования граждан. Собрали 34 миллиона. Затем к финансированию присоединились министерства культуры России и Казахстана.
Кстати, первым утвержденным актером стал Яков Кучеревский, сыгравший сержанта Добробабина, — он дал согласие сниматься за два года до съемок.
В тизере фильма Кучеревский говорит: «Сегодня, хлопцы, за Родину помирать не треба, сегодня за Родину пожить треба… Ты умрешь, а кто воевать будет? Настрой должен быть таким: методичное уничтожение врага. И никто не геройствует!»
Перейти в архив