РОСТОВСКИЕ КОРНИ.

Режиссер, сценарист Сергей Михайлович Овчаров родился 29 апреля 1955 года в Ростове-на-Дону.
Самые известные фильмы: «Нескладуха», «Левша», «Оно», «Сказ про Федота-стрельца», «Сад».

— В Ростове-на-Дону я только родился. И все. Только такая связь. Мои родители учились в этом городе — отец в военном институте, мать — в медицинском. Меня забрали из Ростова младенцем. Больше ничего с этим городом меня не связывает. Нет ни родственников, ни друзей. Так что приезжать не к кому. После моего рождения мы жили в Ейске. Есть такой город, знаете? Там в военном училище преподавали мои дед и отец. Жили в военном городке. Потом семья перебралась в Майкоп, где я и жил до тех пор, пока не закончил школу. Родители мои сами не ростовчане — отец из-под Самары, из села, мать из деревни под Тамбовом. Война согнала их с места. Так что я не донской казак, а крестьянин — обычный крепостной крестьянин.

До сих пор вспоминаю атмосферу, дух юга России — совершенно замечательный, особый. С удовольствием туда бы вернулся, но, к сожалению, работы там нет. Южные люди отличаются от всех остальных. Во-первых, хлебосольство невероятное, во-вторых, общительность невероятная, какая-то открытость. Отсутствие подковерных игр, двойного дна, все понятно и просто: если дружба, то до родства, если любовь, то до могилы. Все такое живое, яркое, раздольное, настоящее. Палку в землю воткнешь — она растет. Берут стулья, выходят на улицу, садятся, разговаривают. Такого больше нигде не увидишь. В Майкоп я приезжал — там родители живут. А Ростов-на-Дону видел разве что из окна поезда, проезжая мимо. Но всегда с интересом выглядывал в окно, стараясь рассмотреть этот город — все-таки родина! Но что из окна поезда увидишь?Почти ничего... Так что я горжусь тем, что ростовчанин. Но подпольно.Не имея на то достаточных оснований, а вернее — вообще никаких.

Режиссер Виталий Евгеньевич Аксенов родился 21 марта 1931 года в Ростове-на-Дону.
Самые известные фильмы: «Как стать звездой», «Агент национальной безопасности 1», «Новые приключения ментов», «Улицы разбитых фонарей. Менты-3» и другие.

— Вы себя считаете ростовчанином?

— Н у конечно, конечно... Ростов мне часто снится. Снятся улицы, дома, где мои родные жили. Помню названия всех улиц. Замечательный рынок, где есть все и отовсюду. Это город, в котором прошли мое детство, молодость, ну, кроме военных лет. С Ростовом связаны самые интересные, яркие впечатления, друзья, первые романтические увлечения. С женой я познакомился в Ростове, она училась в пединституте. Дети, двое, родились в Ростове. На Садовой улице жили мои тетки, туда ближе к Халтуринскому переулку. А я жил в свое время на Буденновском проспекте, в самом конце. Пушкинский бульвар очень мне нравится — там я тоже жил, в районе Газетного. Учился в школе на углу Сенной (ныне улица Горького. — «Главный») и Газетного. Получил серебряную медаль, так что я где-то там на Доске почета значусь. Хотел стать журналистом, но в Ростове не было журналистского факультета, и я пошел на филологический. Преподавателей образно помню, но как звали, уже не помню, конечно. У меня два диплома с отличием...

В 1954 году я закончил университет. Одно время встречался со своими сокурсниками, потом как-то все пропали. Был там у меня один очень хороший приятель — Паша Шестаков, известный у вас писатель. Он умер, к сожалению. Вот мы вместе с ним учились в университете. В общем-то мне уже прилично лет, через полгода будет 80... Ну что, получил я звание заслуженного деятеля, всякие награды там международные, отечественные. Ну вот, недавно внучка родилась. Она пятая у нас...

После окончания университета три года я работал в школе, в Краснодарском крае, преподавал русский язык, литературу. Потом вернулся в Ростов. Два года в обкоме комсомола, в лекторской группе. Потом поехал учиться во ВГИК... Кино интересовался давно и хотел быть даже не режиссером, а киноведом. Но так получилось, что мне посоветовали поступать на режиссуру. Я поступил. Проучился три года, поскольку у меня высшее образование уже было. И потом работал какое-то время на Мосфильме. Меня Иван Александрович Пырьев взял к себе в творческое объединение. Ну а потом мне предложили переехать на Ленфильм. Я переехал. Работал там с 1963 по 1970 гг. Поставил несколько фильмов. Потом ушел работать на студию «Леннаучфильм» — директором. И проработал там 10 лет. Параллельно снимал короткометражные фильмы. В 1981 году пришел на «Ленфильм» как директор. И проработал там до 85-го года, до начала перестройки. Потом опять ушел в режиссуру и снял несколько фильмов. Самый известный из них «Как стать звездой». Потом снял 21 серию «Улиц разбитых фонарей» и «Агента национальной безопасности». Снял несколько документальных сериалов для канала «Культура»...

Вот уже 14 лет преподаю в Университете кино и телевидения. Набираю уже четвертую или пятую мастерскую. Последний фильм снял два года назад. «Любовь еще быть может» с Татьяной Булановой. Пишу книги, пять книг издал. Три из них связаны с историей похищенных во время войны ценностей. На днях выходит еще одна книга — про похищенные сокровища — «Золото Гитлера». В сентябре в журнале «Нева» должна выйти моя художественная проза. Сейчас не снимаю уже, вы ведь знаете, какое сейчас положение в кинематографе, денег нет, а снимать сериал «Менты» уже неприлично, он выродился. Есть у меня пара сценариев, очень хороших, но денег нет. Но я вполне доволен своей судьбой, я преподаю, пишу книги, меня это вполне устраивает. Вот так вот, если коротко.

— Вам никогда не хотелось как-то отразить Ростов в своем творчестве?

— Так не получалось как-то, не получалось. А воспоминания я не пишу. Мне предлагали написать воспоминания о том, как я был директором «Ленфильма», но я отказался. Потому что правда не всем понравится, а неправду я писать не могу.

— Когда вы последний раз были в Ростове?

— Где-то лет 8 тому назад. Умерла моя тетка, последняя. Я ездил ее хоронить.

Режиссер и сценарист Юрий Николаевич Фетинг родился 3 ноября 1956 года в Ростове-на-Дону.
Самые известные фильмы: «Менты. Улицы разбитых фонарей», «Рождественская мистерия», «Мифы моего детства», «Бибинур».

— Фильм «Мифы моего детства» снят по моим детским дневникам, где записаны не только истории, которые произошли со мной, но и невероятные рассказы «бывалых людей» — покорителей женщин. Если вам будет интересно, посылаю некоторые выдержки и воспоминания о ростовском детстве. Многое из этого я разрешаю печатать впервые. «1962 год. Мне 6 лет. Мама говорила, что в праздники у нас как при коммунизме — все бесплатно. И зачем она врала мне? Утром 1 мая, пока мама возилась на кухне, я выскочил на Филимоновскую улицу, добежал до Буденновского проспекта. Там с ближайшего лотка с мороженым я ухватил три штуки — для себя, для мамы и для бабушки, и побежал домой. Старик-мороженщик не мог бросить свой лоток и только сипло кричал мне вослед. И я понял, что совершил что-то недозволенное, но мороженое все-таки притащил домой. Бабушка, узнав правду, рассердилась и повела меня к мороженщику. По дороге растаявшее эскимо потекло мне в рукав, бабушка хотела забрать его и уронила на землю. Мороженщик потребовал деньги за испорченный товар, а у бабушки денег не было. В скандал вмешался милиционер. Бабушка платить отказывалась. Прибежала мама, принесла все деньги, что были в доме, и их не хватило. Тогда милиционер записал наш адрес, и мы пошли домой завтракать.

1965 год. Мне 9 лет. Летом на Левбердон (левый берег Дона) ходил маленький плоский катер с громоздким мотором посередине. Это сооружение напоминало усевшийся в плоскодонку трактор без гусениц. Наш сосед Витька подрабатывал чальщиком, что считалось весьма престижным, и пропускал на катер меня с трехлетней сестрой и мамой в полцены. В жаркие дни металлические части катера накалялись так, что нельзя было дотронуться, а пройти босиком по железному мостику и подавно.

Собираясь на Левбердон, мы с мамой и сестренкой Аленкой готовили запас еды. Целый день потом мы купались в желтой горячей донской воде, съедали арбуз, покачивались в гамаке, плавали на спасательном круге, а в конце «оправдывали свою поездку» — собирали по пляжу бутылки и тащили их через весь город домой. На кухне собранная посуда сортировалась, вымывалась и подсчитывалась прибыль: экономия на трамвае — шли пешком, плюс плаванье на катере по знакомству, плюс вырученные за бутылки деньги, плюс здоровье и весело проведенный день.

1966 год. Объявили, что в наш поселковый кинотеатр «Чкаловец» приезжает знаменитый артист Моргунов. Встреча с миром, в реальность которого я не очень-то верил, была настоящим событием. Перед кинотеатром собралась толпа. Наряд милиции с дружинниками отлавливал наглых безбилетников. Нам с Лехой посчастливилось вырвать билеты в кассе. С трудом мы протиснулись в зал и вдруг подбегает Шина, что-то мычит от восторга и тянет нас в туалет. А там — Моргунов! Сидит, как простой смертный, враскоряку на очке и гадит! Через минуту смотреть Моргунова собралась целая толпа зрителей. В туалет протиснулась даже одна женщина.

1967 год. Мне 11 лет. Мама работает по ночам на двух работах. Отчим (тогда я был уверен, что он мой родной отец) в третий раз попал в больницу с инфарктом. Мы навещаем его через день. Утром мама пошла за своей зарплатой и вдруг... денег дали вдвое больше. Мама испугалась — после 10 лет лагерей она вернулась в Ростов с ощущением безбилетного пассажира, и любые неожиданности у нее вызывали ужас. Но все объяснилось просто — это были деньги за неиспользованный отпуск. Главное, что отчим о них не мог узнать и потребовать от мамы отчет.

На улице Энгельса мама мне хитро подмигнула и говорит: «Ты когда-нибудь был в ресторане? А я была!» А я-то знал, что если она когда и ходила в дорогие места, то это еще до моего рождения... И мы пошли в ресторан. Вернее, это было знаменитое в Ростове кафе «Дружба». Днем там кормили комплексными обедами, поэтому перед входом всегда стояла небольшая очередь. Нас посадили за стол напротив пожилой семейной пары. Пока официантка принимала заказы (можно было выбрать только первый или второй вариант комплексного обеда), мама все время жеманничала, называла меня кавалером и пыталась шутить. Порция солянки поразила своими размерами и набором, казалось бы, несовместимых продуктов. Маслины и лимоны в юшке для меня выглядели особенно непривычно и смешно. Мама никак не могла справиться с огромной порцией. Ей все вставало поперек горла. Она пыталась смеяться и несколько раз поперхнулась. Тут подошла официантка и хотела убрать недоеденное, но мама, словно какая-то графиня, приказала ей подождать, а сама быстро перелила свою солянку мне. Я злился и не хотел есть. И тут официантка принесла большие тарелки с заказанным лангетом. Мама стала толкать меня под столом, чтобы я все съел, больно колошматила меня под столом и никак не могла доесть свой первый кусок лангета. Все вокруг начали обращать на нас внимание. А мама вдруг стала безудержно смеяться. До слез. Было очень стыдно и мне пришлось ее вывести на улицу. Она несколько раз пыталась вернуться в ресторан и заставить меня все доесть, но потом сдалась, и мы пошли домой. Так я впервые побывал в «ресторане».

— Мифы были ростовские, но ведь действие вашего фильма происходит не в Ростове, а на Азовском море?

— Конечно, истории, рассказанные в фильме «Мифы моего детства», связаны не только с Ростовом, но и с Азовским морем и с местечком Танаис, а также с побережьем Дона, где я проводил летние каникулы. Тут и санаторий Пухляковка, и Семикаракоры, где я гостил у своего деда Стефана — донского казака.

—В фильме играют ростовчане?

— Не только ростовчане. Но главную роль сыграл ростовский школьник Денис Касимов. Этот мальчик пришел на кастинг по объявлению в газете. У меня уже были хорошие претенденты на главную роль из Москвы и Петербурга. Но Денис оказался лучше. В нем — все настоящее ростовское. И говор, и менталитет. Ему ничего не надо было играть. Лучезарная улыбка, как у Юрия Гагарина, и абсолютная искренность. Могу открыть секрет — во время съемок он действительно влюбился в двадцатипятилетнюю актрису, игравшую аферистку, выдающую себя за оперную певицу. Актриса Ирина Патракова сама была потрясена таким оборотом дела. Вся съемочная группа с замиранием сердца следила за этим романом. Мне пришлось поговорить с Денисом. Главное в нашем герое — детское восприятие мира. А это не сыграть. Я просил остановиться... После окончания съемок пусть все будет, как они захотят, но во время работы...

В фильме есть момент, когда наш пятнадцатилетний герой, не удержавшись, подглядывает за обнаженной певицей. На самом деле мы снимали ее и его отдельно. Денис мог только представить свою любимую женщину, входящей в море. Но главная сцена, в которой наши герои становятся любовниками, снималась без кинематографических фокусов. Денис действительно впервые в жизни увидел свою возлюбленную обнаженной и смог ее коснуться. Это сыграть или повторить невозможно. Во время репетиций актеры были одеты, а на съемке... Я знал, что в нашем распоряжении будет только один дубль. Оставалось только убрать всех лишних людей подальше, чтобы не смущать артистов и включить камеру. На фестивале «Киношок» Денису Касимову дали приз за лучшую мужскую роль. Я думаю, это вполне справедливо.

— Я слышала, что в фильме снимались ваши друзья детства, совсем не актеры.

— Да, я сам когда-то играл в самодеятельном театре при ростовском Дворце пионеров. Драмстудию вела Тамара Ильинична Ильинская.

Многие ее ученики — профессиональные актеры. Но в детской студии у Ильинской были талантливые ученики, которые так и не стали профессионально заниматься театром или кино. Среди них Владимир Караханьянц. Сегодня он ростовский предприниматель. У него колбасное производство и свой магазин. В Петербурге я перепробовал многих больших актеров на роль смешного злодея-дантиста, который насилует своих пациенток в зубоврачебном кресле под наркозом. Но Караханьянц оказался лучшим. Также я снял в этом фильме дочку Ильинской — Веру Макушкину, которая играет саму себя — тетю Веру Макушкину. Именно ростовские типажи придали нашему фильму неповторимый колорит. В фильме снялись армяне из Нахичевани и деревни Чалтырь. В детстве я часто слышал армянский оркестрик — дудуки, зурну, дхол. В нашем фильме этот оркестрик играет основные музыкальные темы.

— Я знаю, что вы только что закончили съемки новой кинокартины.

— Да, фильм называется «Бибинур». Фильм уже показали на Международном Московском кинофестивале, мы получили Серебряного грифона на Фестивале Фестивалей в Петербурге. Впереди еще несколько фестивалей. В сентябре «Бибинур» будут смотреть в Канаде в Монреале, в Екатеринбурге, в Казани и еще раз в Москве на кинофоруме.

— Вы часто приезжаете в Ростов?

— К сожалению, не так часто, как хотелось. У меня в Ростове мама, сестра с мужем и племянник. Живут на Чкаловском. Этим летом я все-таки выбрался к ним. Мы съездили даже в Кочетовку (у сестры Алены там дача). Покатались с моей женой и с ребенком по Ростову, я им показал, где что у нас есть. Прошлись по всем паркам. В самую жару...

Все равно очень хорошо. Им понравилось.

Сценарист Геннадий Ромович Островский. В 1988 году окончил эстрадно-джазовое отделение Ростовской государственной консерватории по классу саксофона.
Самые известные фильмы, снятые по его сценариям: «Механическая сюита», «Любовник», «Мой сводный брат Франкенштейн», «Бедные родственники», «Солдатский декамерон».

— Родился я в Бердичеве... Я уже и не помню, как меня занесло в Ростов... А, ну конечно, там был оркестр Кима Назаретова, эстрадно-джазовое отделение консерватории, два их тогда было в Советском Союзе или три. И я хотел поступить на эстрадно-джазовое отделение именно Кима Назаретова. Я мечтал играть на саксофоне в то время.

— Что вы помните о Ростове?

— Я был молод, и это было чудесное время, я не могу объективно говорить по этому поводу. В те годы у меня было много друзей, знакомых, все это было связано с музыкой, с мечтами, с любовью... Это было чудесно. Правда, в те годы ничего не было, но все равно мы как-то жили, я даже не помню, чтобы мы грустили по этому поводу.

— Ваши первые впечатления о Ростове.

— Я помню, как шел пешком, от вокзала... Мне очень понравилось, прекрасная погода, ходили красивые девушки, светило солнце. Это было чудесно. Хороший левый берег Дона, хорошее кафе «Наири», много собак бродячих... Я жил на Турмалиновской. Там было общежитие. А потом я жил в районе базара, потому что я там снимал дом у одной замечательной женщины... Закончил консерваторию, потом работал в ростовском варьете, в ресторанах. И на левом берегу тоже... Еще был такой ресторан «Скиф», я не знаю, есть ли он сейчас, он находился недалеко от железнодорожного вокзала, туда Розенбаум приезжал играть на гитаре, тогда еще никому не известный. В «Балканах» я играл. Есть еще такой ресторан? Тогда было время ресторанов, все ходили в рестораны — люди, у которых были деньги, и бандиты. Это были такие места отдыха. Мы играли утвержденный репертуар, нельзя было играть другое... «Айсберг», Антонова. Все это продолжалось около года. Потом все мои друзья уехали в Америку, а я решил уехать в Москву.

— Ростов как-то фигурирует в вашем творчестве?

— Конечно. У меня есть рассказ, который называется «Дрим Тим»

— о ростовской консерватории того времени. «Пять монологов о джазе» — первое мое сознательное сочинительство, тоже было связано с Ростовом, с моей работой, с моими друзьями.

— Вы часто сюда приезжаете?

— Последний раз я был в Ростове вместе со своим другом, которого зовут Олег Красильщиков. Он учился вместе со мной. Гитарист, живет в Америке, в Ростов приезжал со своим ансамблем. Это был, по-моему, 2002 или 2003 год. В Ростове осталось много знакомых — П етя Назаретов, сын Кима Назаретова. Дима Шейнкман, профессор кафедры струнных инструментов, но я давно с ними не общался, честно говоря. Есть Адик Терацуян (доцент Ростовской консерватории. — «Главный»).

— Чем вы сейчас занимаетесь?

— Я снял фильм как режиссер. Сейчас занимаюсь его озвучанием. Он будет называться... Пока секрет.

— Вы еще играете на саксофоне?

— На саксофоне не играю. Как его продал, так с тех пор и перестал играть. Я играю на пианино, на рояле иногда... В этом фильме будет моя песня, и там еще немножко музыки, которую я сам написал.

— Вам не хотелось что-нибудь снять в Ростове или про Ростов?

— Кстати, я собирался снять фильм в Ростове. Не тот, который снял, а другой. Так что вру — я был в Ростове два года назад. Он произвел на меня намного лучшее впечатление, чем в 2002 году. Я искал натуру, но, к сожалению, ничего не подошло.