Если кто не знает, поясню, Пушкинские горы — это государственный мемориальный историко-литературный и природно-ландшафтный музей-заповедник А. С. Пушкина «Михайловское», в состав которого входят села Михайловское (место ссылки поэта в 1824–1826 годах), Тригорское, Петровское, городища Воронич и Савкина горка, а также Свято-Успенский монастырь — место погребения поэта.
Административный центр — поселок городского типа под названием Пушкинские горы. Раньше эти чудесные места назывались Святыми горами, в расположенный здесь монастырь ссылали монахов-хулиганов. Как следует из воспоминаний очевидцев, монахи перевоспитывались не сразу. Будучи в подпитии, один из ссыльных «окусал» руку рыночной торговки, да еще и задирал ей платье...
Когда-нибудь, в далеком и светлом будущем, люди научатся мгновенно перемещаться из одной точки в другую. И это будет лучший вариант путешествия по маршруту «Ростов — Пушкинские горы».
Но сегодня такой возможности нет. Так что надо ехать. Дорога из Москвы в Пушкинские горы (640 километров) занимает около 8 часов. По территории Московской области имеет смысл ехать как можно быстрее, так как в Тверской области нормальная дорога заканчивается. Федеральная магистраль «Балтия» или воспетая Кинчевым «трасса Е-95» — на лучших своих участках напоминают проселочные дороги, на худших — уничтоженные накануне вражеского вторжения проселочные дороги.
Я не могу сказать, что меня это шокировало. Нет. Было даже любопытно посмотреть, как живут другие люди. Внутренний туризм предполагает сравнение своей малой родины с другими малыми родинами. Сравнение в пользу М-4.
Но Тверская область удивила не только дорогами. Город Ржев встретил бетонной стеллой, высотой метров пять. На вершине стеллы с надписью «Ржев» в гнезде расположились аисты. Поскольку на Дону аистов я (и прочие пассажиры нашей «Мазды») никогда не видел, то машина остановилась, пассажиры выскочили наружу и стали фотографировать птиц. Подобный эффект могли вызвать, например, птеродактили с детенышами.
Потом аисты встречались нам на каждом шагу. Мы на них не обращали особого внимания. Привыкли...
Итак, отпуск начался.
За окном автомобиля плюс 16 (в Ростове — плюс 35), и, кажется, дождь собирается. Мечта поэта.
Как написано в путеводителях, в Пушкинских горах имеется как минимум три места для проживания — турбаза, гостиница второго разряда и гостиница третьего разряда. Но судя по ценам (от 3800 рублей за двухместный номер), третий разряд лучше второго. Как у слесарей: слесарь третьего разряда ценится больше слесаря второго.
Когда план поездки в Пушкинские горы окончательно сформировался в наших головах, двухместных номеров на турбазе (по пятьсот рублей) уже не было.
— Вы знаете, у нас фольклорный фестиваль, — объяснили нам по телефону. — Все места заняты. Есть коттеджи. По тысяче рублей с человека. В день.
39 евро в сутки — цена одноместного номера в центре Берлина.
Но соглашаемся. Собственно и выбора особого нет. Не будем экономить на отпуске. Коттедж на четверых. Две спальни. Каминный зал — 30 квадратных метров, веранда, кухня с микроволновкой и холодильником, ванная комната. Чисто и уютно.
Вообще-то мы рассчитывали, что в домике будет газовая или электрическая печка — чтобы экспериментировать в области кулинарии.
Но оказалось, что за шоколадку на кухне нам готовы приготовить суп из привезенной из Москвы курицы.
Для экспериментов нам остается барбекюшница. Ограничились шашлыком и люля-кебабами. В электрочайнике сварили яйца. Яйца получились необыкновенно вкусными.
Когда — в конце концов — пошел дождь, в каминном зале потекла крыша. Но мы к тому моменту уже зажгли камин и выпили вина. Так что вода с потолка настроения не испортила. Все пять дней, что мы жили на турбазе, в Пушкинских горах проходил фольклорный фестиваль. Он начинался в 8 утра и заканчивался за полночь.
Северные песни в большинстве своем напоминают заупокойные молитвы (по определению Пушкина). Обитатели соседнего коттеджа называли пение воем. А мне понравилось — успокаивает нервную систему. Наша компания воспринимала фольклорный фестиваль как некий бонус.
В первый же день отправляемся в Михайловское. Общественного транспорта здесь нет. Идем пешком. Это что-то около восьми километров от турбазы. Можно взять напрокат велосипед — 150 рублей в час.
Пушкинские горы — идеальное место для пеших прогулок. Личный рекорд — 20 км за один день. По лесам и буреломам, огибая болота. Но с парковых дорожек можно и не сворачивать.
В Михайловском жили родители Пушкина. Сюда в 1824 году он прибыл в ссылку. Под надзор отца.
Надзор сей для Пушкина был невыносим (поэт пишет об этом императору). Но еще более эта обязанность тяготила отца.
Спустя некоторое время Сергей Львович не выдерживает непростого сына и вместе со всей семьей покидает Михайловское. Сын был непростой, и характер имел вздорный — Пушкин вызвал на дуэль ни один десяток человек, в том числе друзей и родственников...
Дорога в Михайловское лежит через небольшой лесок. Там — у леска — мы задерживаемся, потому что он весь в красных точках. Это малина. Ее надо попробовать.
Далее — деревня Бугрово. Черные деревянные избы с вкраплениями кирпичных новостроек. Это понаехали дачники — москвичи и питерцы.
Дай волю, дачники позастроили бы своими особняками весь заповедник. Кто б не мечтал иметь дачку с видом на родовое гнездо Пушкиных? Но нельзя, потому что заповедник.
Правда, некоторые все равно строят. Но это скандал. И не факт, что со временем эти домики не будут снесены.
В Бугрово есть маленькая картинная галерея: керамический Пушкин с кошкой на шее, Пушкин на лодке... И так далее. Каждый Пушкин стоит порядка пятисот рублей. Слышим обрывки разговора хозяев галереи с гостьей — худощавой пожилой женщиной с седыми волосами.
— Мы с соседкой заспорили, был ли Довлатов в Пушкинских горах или нет? Она мне говорит: «Не видела». А я ее спрашиваю: «А ты бога видела?»
Оказывается, что гостья — Вера Сергеевна Хализева несколько лет назад купила домик, который в семидесятых снимал Довлатов. Вера Сергеевна приглашает нас к себе в гости. — Со спиртным?
— Приходите со спиртным, — соглашается Вера Сергеевна. — Почему-то все хотят выпить в домике Довлатова.
Домик Довлатова заслуживает отдельного разговора, и к нему вернемся чуть позже. А мы идем в Михайловское. Идти в Михайловское можно полчаса (если без остановок). Можно час-полтора — если осматривать каждый кустик в поисках малины, земляники, черники, лисичек...
В конце концов мы натыкаемся на огромный валун с надписью «К дому поэта» и профилем Александра Сергеевича. Значит, мы на верном пути. Этот валун, а также другие валуны — со стихами поэта — заслуга умершего в 1993 году Семена Гейченко.
При Гейченко были восстановлены сожженные крестьянами в 18-м году усадьбы в Михайловском, Петровском и Тригорском. При Гейченко в Михайловском парке появилась аллея Керн. Может быть Керн никогда и не ходила по этой аллее. Но людям приятно думать, что ходила.
У Довлатова аллея Керн вызывала усмешку. Но благодаря Гейченко сегодня у местных жителей есть хоть какая-нибудь работа — вся местная жизнь вращается вокруг музея-заповедника.
— Было 19 колхозов, сейчас один, паи колхозники отдали в аренду, но никакой работы на них не ведется, — рассказал нам местный таксист. — Все держится на музее и турбазе. На третий день мы впервые воспользовались такси.
— До Тригорского — 12 километров, — объяснил нам охранник турбазы, он же — прокатчик велосипедов.
— А если срезать углы? — интересуемся у охранника.
— Все равно — 12. Зачем вам брать велосипед? За 150 я вас и сам довезу.
Мы соглашаемся и уже минут через пятнадцать мы в Тригорском. Наши друзья, ушедшие в Тригорское пешком, делают вид, что не удивлены.
— Да вот нашли совсем короткую дорогу, — объясняем.
В Тригорском — усадьба Осиповых-Вульф, друзей Пушкина. Дом Осиповых-Вульф — здание бывшей мануфактуры. Наладить прибыльную работу мануфактуры помещики не смогли и в конце концов приспособили здание под жилое помещение — длинное и не слишком уютное.
В Тригорском есть парк в английском стиле. В парке — «скамья Онегина», «зеленая беседка», «зеленый зал», «аллея Татьяны», «ель-шатер», «береза-седло», «дуб уединенный». Есть банька (реконструкция). В баньке небольшая картинная галерея. Этим летом там были выставлены работы «митьков». Экскурсанты из Питера осматривать баньку не желают.
— Была охота ехать из Питера, чтобы на «митьков» смотреть, — убеждает девушка своего кавалера.
Она не знает, что вход в баньку бесплатный. В этой (если быть точным — такой же) баньке Пушкин с друзьями говорил о поэзии, а потом устраивал оргии с крепостными девушками.
Пушкина и многих его родственников сегодня можно было бы привлечь к уголовной ответственности за растление несовершеннолетних и насильственное лишение человека свободы (крепостное право). Можно было бы привлечь и за незаконное хранение оружия и хулиганство — любил Александр Сергеевич пострелять по воротам из пистолета. Между прочим, Святогорский монастырь (с его ссыльными монахами) владел рекордным для тех мест количеством крепостных. Мы не отдаем себе отчета, насколько жизнь человека стала приятней и свободней.
...Из Тригорского в Михайловское идем пешком. Михайловское находится в прямой видимости от Тригорского, но прямой дороги нет. Идем через болото и буреломы. Идти надо мимо Савкиной горки. На Савкиной горке — часовня (новодел) и средневековые могильные камни... Отсюда любят делать фотографии Михайловского для рекламных проспектов.
Савкину горку Пушкин мечтал приобрести в собственность. Вид действительно хороший. В один из вечеров наконец-то доходим до Веры Сергеевны Хализевой. Она дома. Накануне застать ее не удалось — репетировала в местном театральном кружке. ...Деревня, где снимал домик (правильнее было бы сказать лачугу) Довлатов, называется Березино. В повести «Заповедник» — Сосново. 15 минут от турбазы
— Черная такая изба. Третий дом от начала деревни, — объяснила нам Вера Сергеевна. Надо сказать, что черных домов в Березино достаточно. Выбираем самый-самый страшный и черный домик. В окне мелькает сказочная старушка, настоящая баба-яга.
Спрашиваем:
— Нам бы домик Довлатова... Старушка, как и положено сказочному персонажу, говорит загадками:
— Нет, вы еще не дошли, вам нужен самый красивый домик в деревне, с гаражом.
Как потом выяснилось, это она так пошутила.
А дом Довлатова — самый страшный и черный в деревне. В принципе, это и не домик вовсе, а коробок из старых досок и толя. Часть потолка в жилище отсутствует, обрушилась. Жилая часть — это еще один коробок. Поменьше. Расположенный внутри большого. В маленьком коробке два отсека.
В первом жил Андрей Арьев (редактор журнала «Знамя», друг Довлатова), во втором — сам писатель.
«Дом Михаила Ивановича производил страшное впечатление. На фоне облаков чернела покосившаяся антенна. Крыша местами провалилась, оголив неровные темные балки. Стены были небрежно обиты фанерой. Треснувшие стекла заклеены газетной бумагой. Из бесчисленных щелей торчала грязная пакля... Комната выглядела еще безобразнее. Две металлические кровати были завалены тряпьем и смердящими овчинами. Повсюду белели окурки и яичная скорлупа...»
Так описал в «Заповеднике» свое жилище сам экскурсовод Довлатов.
В этом доме 3 сентября 1976-го Сергей приколол к стене листок со словами «35 лет в дерьме и позоре». С тех пор в доме осталась металлическая кровать и осколок зеркала, перед которым брился Довлатов.
Вера Сергеевна к такой обстановке привыкла и кажется не замечает, что голова упирается в потолок, а домик может в любую минуту сложиться.
— Вы знаете, на севере специально строили дома с низким потолком, чтобы быстрее прогревать помещение, — оправдывает строителей Вера Сергеевна. — Я хотела повесить указатель «Домик Довлатова», но соседи против.
Хализевой скоро 80, в прошлом она преподавала в университете дружбы народов — русский язык для иностранцев. Сейчас она — активный участник митингов оппозиции, участвует в битвах с противниками демократии. («Наши как налетят с зонтиками на этого фашиста, а я им кричу: «Не надо, убьете!»).
Каждое лето Вера Сергеевна проводит в Березино. В Довлатовке, как она сама называет деревню. Пенсионерке предлагают двадцать пять тысяч долларов за домик с участком. Но она не соглашается — ей кажется, что этого мало.
Роль экскурсовода Вере Сергеевне по душе. У нее есть книга отзывов. Что мы там написали, не помню. Спиртное к тому моменту мы уже выпили. Вместе с Верой Сергеевной. ...Во дворе крутится сосед — худощавый черноволосый мужчина. Это Толик. Пришел посмотреть на гостей.
— Толик — не простой человек. Он герой, — говорит о нем Вера Сергеевна. — Герой «Заповедника». Практически единственный, кто фигурирует в повести под своим настоящим именем. Других героев из местных почти нет. Кто-то умер, кто-то повесился. Толик с удовольствием вспоминает Довлатова:
— Сергей был хорошим человеком. И когда выпьет. И когда трезвый. Только мы его боялись.
Спрашиваю:
— Потому что он был такой большой? — Толик ростом чуть ниже среднего.
— Нет. Он все время критиковал власть. А мы боялись, что и нас как-то за это привлекут.
Толик готов сдать моей жене (угостившей его сигаретами) расположенный рядом с домом Довлатова миниатюрный сарайчик на одно спальное место. Кроме спального места там ничего собственно и нет. За 50 рублей. 50 рублей — это полцены.
Актрисе, приехавшей в Пушкинские горы на театральный фестиваль, Толик собирается сдать эту конуру за сто. Сейчас Анатолий работает водителем на автомобиле, который возит жителей Пушкинских гор в последний путь — на кладбище. Толик шутит:
— Покойнички — очень молчаливые. Не спорят. Гробик забиваешь, а они молчат. Пятый день проводим в Петровском. 14 километров от турбазы. Идем пешком. Чтобы вернуться усталыми и довольными.
Петровское — имение Ганнибалов. Его хозяином был Петр Абрамович Ганнибал, двоюродный дед Пушкина, который проживал там безвыездно около 40 лет.
— Петр Абрамович был крепостником, — объясняет экскурсовод. — Своих крестьян за малейшую провинность забивал розгами до полусмерти. Их выносили на простынях.
Посетителей Петровского интересует, напоминала ли мать Пушкина негритянку?
— Да, у нее были желтые ладони и курчавые волосы, — говорит экскурсовод.
Долгие годы считалось, что Ганнибал был родом из Эфиопии. Однако, по словам экскурсовода, сейчас имеет место и камерунская теория происхождения великого русского поэта. Но у нее пока мало сторонников. Как и в Довлатовские времена, экскурсоводы не уверены, что имеющееся у них изображение Ганнибала соответствует действительности. Экскурсия стоит 80 рублей. Воинам-интернационалистам — бесплатно.
...Вот, собственно, и все. Перед отъездом заходим в Святогорский монастырь, посмотреть на могилу поэта. Могила на месте. Покупаем банку черничного варенья монастырского производства. За 70 рублей. Медовуха почему-то стоит аж 700. Ее не покупаем...
В общем, следующим летом идея внутреннего туризма, надеюсь, получит свое развитие — поедем в Суздаль. Подальше от жары.
Еще один штрих. Если поедете в Псковскую область, не забудьте прихватить с собой мазь от комаров. Комары там не злые, но их очень много.
Перейти в архив