Письмо 1
Мы прилетели в Париж поздно вечером в пятницу. И почти опоздали на последнюю электричку из аэропорта имени де Голля в город.
В поезде парижан легко отличить от просто гостей столицы... В шарфах даже летом. В окно не смотрят. Все немножко снобы. Они — представители лучшей в мире нации, да к тому же живут в лучшем городе на планете. И даже не пытайтесь с ними спорить на эту тему. Говорят, парижане отличаются от остальных французов. Но чтобы увидеть разницу, нужно покинуть пределы города, что мы и сделаем через несколько дней — поедем на север Франции. А пока Париж.
Приезжать вечером в Париж — наслаждение. Движение на улицах замирает. Прохожие — редкость. Машины припаркованы «по-парижски». Кто видел, как это делается, не забудет никогда: сначала паркующийся ударяет машину, стоящую впереди — бум!, затем — ту, что сзади. Опять — бум! Все в порядке, припарковались.
Квартирка, которую нам любезно предоставили на эти дни друзья — с первого взгляда приводит в полнейшее замешательство. Из-за своих крошечных размеров. Одна комната, в ней все и сразу: коридор, кухня, столовая, спальня и гостиная. Метров 15, не больше. В подвале еще одна комнатка — похоже, что для Дюймовочки — помещается лишь одна кровать. Такие квартиры называют студиями. Стоимость конкретно этой студии — 200 тысяч евро. Куплена в кредит. Наверное, на всю жизнь. По крайней мере, на большую ее часть. Здесь так принято. Живут в долг. Зато район престижный — Булонь. Это пригород, но весьма фешенебельный. Рядом сурово шумит знаменитый Булонский лес.
Утро в Париже начинается с кофе и круассанов. Просидеть несколько часов на открытой веранде кафе с одной-единственной чашечкой кофе — настоящее французское искусство. Заметьте, вы сидите не друг напротив друга, а лицом к улице, как в кино или театре. Смотрите на прохожих. Они — на тебя.
Парижане умеют очень изысканно носить в сумочке свежеиспеченный багет, усаживать своих собачек рядом на соседний стул и никогда не улыбаться просто так. Зато они всегда выдыхают «пардон», даже если это ты топчешь их ботинки.
Куда пойти утром в субботу, пока Париж уютно спит? На блошиный рынок. Правило одно — чем раньше приедешь, тем больше увидишь. Например, как раскладывают товар и смахивают пыль со старинных кованых садовых скамеек и музыкальных автоматов. За пару монет автоматы сыграют золотые хиты французской эстрады 60-х и немного Beatles.
Парижский блошиный рынок Сент-Уан— место особенное. Это самостоятельный город. Большая его часть — лавочки с запредельно дорогим антиквариатом. Но есть улицы, где на лежащие на земле одеяла вывернуто содержимое сотен французских шкафов, чердаков и подвалов. Для кого-то — хлам, для кого-то — сокровища. Главное — умение искать. И торговаться. Очки, часы, старые пластинки, подшивки журналов, платья от Шанель тридцатилетней давности и выцветший плащ Бербери, допотопные значки, пожелтевшие кружева и потертые плюшевые мишки. Я купила фарфоровую чашку с блюдцем — для друзей, за три евро. Плетеную шкатулку в виде птицы — для себя, за два евро. Но даже если ничего покупать не собираешься — погулять тут одно удовольствие. Присесть за столик в кафе и просто смотреть, как живет мир подержанных вещей, как грузчики переносят старинные комоды и карусельные фигурки лошадок с облупившейся краской, как кто-то отчаянно торгуется за бледно-розовый торшер и точно не уйдет без покупки.
Если спросить у местных торговцев, почему рынок называется блошиным, тебе наверняка припомнят поговорку про ночь, собаку и блох. В русском переводе она звучит примерно так: «Если ложишься спать с собаками, то наутро проснешься с их блохами». Думаю, они и сами не знают, почему рынок называется блошиным. А еще торговцы расскажут легенду, что кто-то когда-то купил здесь за пару франков Рембрандта.
Письмо 2
Сегодня воскресенье — и у нас интернациональный пикник в парке Andre Citroen. Он расположен на левом берегу Сены всего в нескольких километрах от Эйфелевой башни. На подступах к нему очень смелые и современные здания. Стекло и бетон. Солнечные очки в этом месте — жизненная необходимость: все сверкает. Каждый сантиметр зеленой травы занят отдыхающими. Это не пляж, но повсюду люди в купальниках, а порой и топлес. Главный аттракцион парка — самый большой в мире воздушный шар. Поднимается на высоту 150 метров, при условии отсутствия ветра. Было, увы, ветрено.
Наши друзья — тайско-американская пара геев. В их корзинке для пикника — тайские сэндвичи и французское вино. Они знают, кто такой Путин. Но любят Ельцина. И Москву. А теперь, кажется, еще и Ростов. Обещают приехать в гости. Их очень беспокоит наша свобода слова, точнее, ее отсутствие, и — немного — ущемление прав людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Вечером мы у них в гостях. Русский ужин. Готовим мы. Борщ и мясной соус.
Все продукты покупали заранее — воскресенье в Париже — день закрытых дверей. Город отдыхает. И правильно, выходной же. Геи снимают квартиру всего в паре станций метро от нас. Арендная плата, на мой взгляд, непомерно высока — две тысячи евро в месяц. Но квартира и впрямь хороша — светлая, просторная, окна во внутренний двор с фонтаном и ковровыми дорожками. Парижанам подобное гостеприимство не свойственно. Люди могут дружить десятилетиями, но так ни разу и не побывать друг у друга в гостях. Выпить по стаканчику вина за обедом, поужинать вечером в ресторане или сходить в кино — это пожалуйста, но дом — территория очень личная, пропуск на нее — знак особого доверия. Но на правах туриста можно заглянуть в соседнее окно. Что я и делаю. На балконе в плетеном кресле сидит пожилой француз и читает газету. В окне рядом — стеллажи полные книг. Идиллия.
Письмо 3
Летом Париж — место паломничества. Его главные достопримечательности не разглядеть за толпой жаждущих туристов. Единственное, в чем не смогла себе отказать, — Нотр-Дам. Побродить среди колонн и поглазеть, как свет проникает сквозь витражи. В соборе хранится одна из великих христианских реликвий — Терновый венец Иисуса Христа. Когда-нибудь, когда я приеду в Париж надолго или насовсем, я буду приходить сюда, и не один раз, и все-все рассмотрю. А пока на крышу тянется очередь длиной в километр, лучше погулять по свежему воздуху. До площади Бастилии. Удивительно, но на этом маршруте совсем нет туристов. Здесь продают сыр и вино. В магазинчиках среди сотен кусков всех оттенков желтого запах сшибает с ног. Принюхаться в сырном магазине — обязательная часть парижской программы. Сыр во Франции — это культ и такое же гастрономическое достояние, как и фуа-гра. Каким же он может быть разным и вкусным!
Завтра 14 июля будут отмечать День взятия Бастилии. С парадами, салютами и прочими народными гуляньями.
Когда Бастилия в 1789 году пала, нашелся человек, Пьер-Франсуа Паллой, установивший на этом месте табличку: «Здесь танцуют и все будет хорошо» (ici l'on danse, ah зa ira, ah зa ira!). Он превратил площадь в огромный танцпол под открытым небом. А еще он организовал торговлю миниатюрными макетами тюрьмы — в качестве сувениров, за что одними был назван мошенником, а другими — гением-предпринимателем. На самом деле он был (сверилась с Интернетом) подрядчиком работ по сносу тюрьмы и, видимо, просто веселым парнем. На площади до сих пор иногда танцуют и здесь все хорошо.
Письмо 4
Оказывается, взять машину напрокат в Париже не так-то просто, особенно, если у тебя нет международных прав. Международные — это обычные права, просто переведенные на английский язык. За 500 рублей выдают в любом ГАИ.
На вокзале Аустерлиц мы внимательно выслушали менеджера Avis. Его речь состояла преимущественно из многократного повторения слова impossible. Погрустили, попрощались с забронированным заблаговременно по Интернету авто и поехали на вокзал Сен-Лазар. Здесь в таком же отделении Avis права даже не спросили, удовлетворившись паспортом и кредиткой. Вышло дороже евро на 50, но новенький Opel Corsa был наш. Все стоило 270 евро на три дня.
Выезжать 14 июля из Парижа сплошное удовольствие — ни пробок, ни пешеходов, вообще никого. Одним словом, праздник.
Курс на Руан. 250 км от Парижа. Руан знаменит своим собственным Нотр-Дамом, вдохновившим Моне на картины, а Флобера — на сказку. Здесь сожгли Жаннy д'Арк и жила дева по прозвищу Пышка. Был такой советский фильм по мотивам произведений Мопассана. Руан старый город. Действительно очень старый. Некоторым домам по 800 лет. Город никогда не сгорал дотла и чудом уцелел во множестве войн.
Дома по большей части деревянные и какие-то кривые. В этом есть особое обаяние. Фахверковая архитектура, примеры которой можно найти во многих старых городах Европы, здесь выглядит так, словно архитекторы сплошь были двоечниками, а строители — пьяницами. Но стоят же дома, сотни лет стоят.
Дождь в Руане застал нас в кафе за поздним завтраком или за ранним обедом. Пьем исключительно сидр. Это яблочное вино. Считается, что лучший сидр производят в этом регионе из специального сорта яблок. В Ростове найти такое чудо практически невозможно. Пьем про запас. К счастью, он не крепкий. Википедия выдает 6-7 градусов. На деле — чаще всего 2-3, не больше.
На улицах замелькали зонтики. Серое небо, домики, похожие на декорации, и цветные шляпки зонтов, готический собор и почти совсем настоящая маленькая железная дорога. Очень красиво. И холодно. После парижской тридцатиградусной жары даже слишком. Шлепаем по лужам в ближайший магазин и покупаем свитера. Мы и правда на севере, господа.
Далее по программе у нас Онфлер. Путеводитель обещает один из самых красивых городков Франции. Не обманывает. Онфлер выглядит так, словно его только что нарисовали акварелью. Неспешный и кукольный, как все маленькие городки Европы. Бодлер считал его своей самой прекрасной мечтой.
На набережной толпа. Ну как же, 14 июля, Бастилия, помним. Народная забава — пробежки по висящей над морем балке. Цель — добежать до конца, схватить флаг Франции и с почестями упасть в воду. Ну, или просто упасть в воду. Прямо на наших глазах один ловкий человек схватил таки флаг и рухнул под гром аплодисментов в воду, надо думать, отнюдь не комнатной температуры. А еще стреляли из пушек, но к тому времени мы уже нырнули в глубину онфлерских улочек.
Главное правило автотуристов — не забыть про навигатор. И вовремя его заряжать. Иначе можно случайно выехать из Онфлера в другую сторону (а нам нужно было в Довиль). Зато незапланированно проехать 865 метров по самому длинному вантовому мосту в Европе — мосту Нормандия, перекинутому через Сену. А потом развернуться и проехать по нему еще раз. Теперь уже в нужном направлении.
Довиль. Очень курортно, но так и должно быть, курорт все-таки. Очень богемно, и возле каждой кабинки для переодевания — фото и фамилия знаменитости, которая когда-то сушила здесь плавки. Нам посчастливилось увидеть Ла-Манш за несколько минут до грандиозного ливня вперемешку с градом. Предшествовала этому событию песчаная буря и люди, бегущие прочь с пляжа. Мы же упорно шли намочить в океане хотя бы ноги. Дошли и промокли насквозь. Вместе с паспортами и фотоаппаратами. Документы выжали, из фотоаппаратов вылили воду и поехали искать пристанище. Еще в России мы решили, что будем ехать, ехать и останавливаться на ночлег в маленьких нетуристических городках-деревеньках. Так и сделали.
Я честно старалась запомнить название городка, но — увы. Кажется, оно начиналось на букву «с». Там была всего одна гостиница, но очень уютная, с деревянным полом и кружевными занавесками. Двухместный номер — 50 евро, и еще по 7 с человека за завтрак. Соглашаемся, не глядя.
Звезды нам благоволили — единственный работающий бар в городе находился как раз в нашей гостинице. А еще мы шокировали почтенных старушек за соседним столиком тем, что пили кальвадос без закуски. У них был чай, а у нас железное оправдание — желание согреться после ливня в Довиле. Потом мы смотрели фейерверк из окна. В честь Бастилии, разумеется.
Письмо 5
Утром едем дальше — в сторону долины Луары, блаженно вздыхая над райскими пейзажами сельской Франции. В долине Луары мы два дня бродили по четырем совершенно бесподобным замкам. Они были настолько прекрасны, что описать их словами нет никакой возможности. Амбуаз, Шеверни, Шенонсо и Шамбор. Замечу, что замков в долине существенно больше. Титулованные французы считали своим долгом построить лучше, чем у соседа. Чтобы осмотреть все замки, нужно приезжать на неделю–две, с непременными ночевками в особо приглянувшихся. Из четырех осмотренных замков меня покорил Амбуаз. Идеально таинственный и невозможно прекрасный. Здесь, в капелле святого Губерта, покоится прах Леонардо да Винчи.
Еще одно волшебное сооружение, до глубины души поразившее мое воображение, — двойная лестница в замке Шамбор. Она состоит из двух винтовых лестниц, расположенных вокруг полого центрального сердечника. Два человека, поднимающиеся по пролетам этой лестницы, могут видеть друг друга через отверстия в сердечнике, но никогда не встретятся. Есть мнение, что в создании этой остроумной конструкции принял участие Леонардо да Винчи.
А теперь я расскажу, почему парижане и остальные французы — это две разные нации. После посещения двух замков нам требовался немедленный ночлег. Остановились по первому указателю на дороге. Домик, как из сказки — пруд, садик с миллионом цветов, трактор и живая изгородь. Хозяева — пожилая пара Жан и Жизель. На втором этаже у них две комнаты для таких, как мы приезжих. Они улыбаются просто так и угощают нас соком на веранде. А мы их — сидром. Они рассказывают нам про свою жизнь и про то, в какие замки лучше поехать. Они женаты 50 лет. И все это время провели в этой сказочной глуши. Жан здесь родился. Они не стесняются приглашать нас в дом, а мы не стесняемся помыть за собой посуду после ужина.
Вокруг только поля и их дом. Вечером из города к Жану и Жизель приезжают внуки.
Утром нас кормят самыми вкусными французскими круассанами — Жан специально ездил за ними за тридевять земель в булочную. Мы постояльцы, но чувствуем себя самыми желанными гостями. Если есть в мире идеальная старость, то старость Жана и Жизель — ее эталон.
P.S. Увидеть всю Францию за неделю просто невозможно. Сюда нужно приезжать минимум на десятилетие. Отведать все сорта сыра, посетить все музеи и залезть на все самые высокие башни всех замков. И еще найти все точки в Париже, откуда не видно Эйфелеву башню. Плюс научиться трем вещам, представляющим гордость французской нации — канкану, французскому поцелую и умению элегантно носить багет в сумочке.
Перейти в архив