«Пошли вон, в Россию!»
К концу ХIХ века (в 1899 году) в России насчитывалось всего 56 высших учебных заведений. При том что население Российской империи было примерно таким же, как и сейчас (140 миллионов).
На Юге России к началу ХХ века не было ни одного высшего учебного заведения! Ближайший от Ростова и Новочеркасска вуз располагался в Харькове.
Общественность, как говорится, не раз поднимала вопрос — начиная года с 1870-го. Но руки не доходили.
Не было бы счастья, да несчастье помогло!
В 1905 году в Королевстве Польском, как и в остальной России, началась революция.
В Польше были свои революционные особенности, страна хотела независимости или хотя бы автономии. Студенты высших учебных заведений (вузы в Польше были, в той же Варшаве были и университет, и политехнический институт) не желали учиться на русском.
Студенты принимали активное участие в беспорядках, их поддерживали школьники, включая учащихся младших классов, что мы и можем видеть на картине Станислава Масловского «Казаки конвоируют малолетнего бунтовщика» (1906 год).
Ленин писал: «В декабре 1905 года в сотнях школ польские школьники сожгли все русские книги, картины и царские портреты, избили и прогнали из школ русских учителей и русских товарищей с криками: "Пошли вон, в Россию!". Требования польских учеников средних школ были, между прочим, следующие: "1) все средние школы должны быть подчинены Совету рабочих депутатов; 2) созыв объединенных ученических и рабочих собраний в школьных помещениях; 3) разрешение носить в гимназиях красные блузы в знак принадлежности к грядущей пролетарской республике" и т. д.».
15 августа 1906 года в 19 польских городах социалисты провели террористический акт, направленный на представителей российской власти: полицейских, жандармов и агентов охранки. В Варшаве бунтовщики даже вступили в бой с казаками — в этот день в польской столице пострадало около 100 человек из числа гражданского населения, 50 полицейских и было убито около 200 российских военнослужащих.
«Ну, раз не хотите учиться на русском, мы закроем политехнический институт в Варшаве, а в столице казаков — Новочеркасске учредим аналогичное учебное заведение» — так подумали в Петербурге. И в январе 1907 года Совет Министров постановил «учредить в Новочеркасске политехнический институт, использовав для сей цели денежные средства и личный состав Варшавского политехнического института».
Ведущие сотрудники института были командированы в Новочеркасск.
Судя по всему, идея перевести Варшавский политех в Новочеркасск возникла еще в 1906 году. Тогда Войсковая администрация предложила передать на строительство института 22 тысячи рублей, 200 тысяч пообещали торговые казаки и еще 100 тысяч — донское дворянство.
Уже после принятия решения об учреждении политехнического института 13 июля 1907 года Войско Донское при содействии премьер-министра Столыпина добилось в Военном Министерстве выделения из войскового капитала 500 тысяч рублей золотом.
9 июля 1907 года директором нового вуза был назначен Николай Николаевич Зинин, доктор математических наук, ординарный профессор (заведующий кафедрой) Варшавского университета.
До начала учебного года оставалось 3 месяца — открыть вуз решили 5 октября.
Вуз для казаков.
Принимать в новый вуз решили без экзамена — по жребию.
На механический факультет — 60 человек, на инженерно-мелиоративный, химический и горный факультеты — по 30 человек на каждый.
На первый семестр всех четырех факультетов принимались лица, имеющие аттестаты зрелости от гимназий Министерства народного просвещения, а также имеющие свидетельство об успешном окончании курсов в реальном училище с дополнительным при нем классом, в коммерческом училище Министерства торговли и промышленности или ведомства учреждений Императрицы Марии, кадетском корпусе или Гатчинском сиротском институте.
Стать студентами могли только лица мужского пола. Первая женщина поступила в институт только в семнадцатом году. Дама была встречена плохо. Студенты решили изжить барышню из своего коллектива и даже стали при ней нецензурно выражаться. Но она не обращала на дураков внимания. Александра Григорьевна Давыдова сдала все экзамены на отлично.
50 процентов из числа имеющихся вакансий предоставлялось «коренным обывателям области войска Донского».
Правила гласили: «Лица, которые будут зачислены в слушатели, получат извещение о том от канцелярии института между 20 и 26 сентября. Получив такое извещение, означенные лица должны представить не позже 2 октября оплату за первый семестр в размере 50 руб. и подлинные документы. От платы никто освобожден не будет. Не представившие платы и документов к слушанию лекций не допускаются, их вакансии немедленно представляются другим кандидатам из числа участвовавших в жеребьевке, копии документов лиц, не принятых в институт, уничтожаются».
По факту из 150 первых студентов 80 были местными, 70 — иногородними, еще 17 человек стали слушателями по рекомендации Министерства торговли и промышленности, а также наказного атамана Самсонова.
Никаких конфессиональных ограничений в правилах приема не было записано. Но они и не требовались — иудеи и мусульмане могли находиться на территории Новочеркасска не больше суток.
Надо сказать, что 50 рублей за семестр — не такая уж маленькая сумма: грузчик или неквалифицированный рабочий получали тогда порядка 20 рублей в месяц. Съемная комната в то время обходилась в сумму порядка пяти рублей в месяц. Никаких общежитий не было предусмотрено.
Директору политеха Николаю Зинину государь-император положил жалование в размере 500 рублей в месяц, плюс единовременное пособие в размере 1 000 рублей — на переезд в Новочеркасск.
Рядом с католическим приходом.
Первые четыре года Донской политехнический институт, получивший имя Алексеевский (в честь Наследника Цесаревича, Августейшего Атамана всех казачьих войск Алексея Николаевича), располагался в 4 арендованных зданиях в разных районах города. Это было неудобно и накладно.
15 ноября 1907 года состоялось совещание комитета по возведению ДПИ — решали, где строить собственные институтские здания. Решили: на территории Николаевского сада.
Можно представить, какое бы негодование вызвало подобное решение в наши дни, ведь под строительство надо было вырубить парк, запланированный еще де Волланом (по его проекту и был построен Новочеркасск).
В ноябре 1908 года Николай II записал в специальном журнале Совета министров: «Согласен с мнением большинства относительно места под постройку института». 12 июня Совет Министров принял соответствующее решение — строить в парке.
9 октября 1911 года состоялась закладка зданий.
На торжество с участием порядка тысячи гостей было потрачено 1 500 тысяч рублей. Войсковой наказной атаман Войска Донского Павел Иванович Мищенко серебряным мастерком заложил основание главного корпуса. Ему помогали представители Министерства торговли и промышленности Лагорио, Аглоимов, а также пятидесятилетний варшавский архитектор Рогуйский.
Как я уже сказал, иудеи и магометане в Новочеркасске жить не могли, а вот немцы и поляки — запросто. У немцев в Новочеркасске был свой бизнес: пивной, колбасный, винный, станкостроительный.
Поляки же были подданными Российской империи.
У лютеран в Новочеркасске была кирха, построенная в 1898 году по проекту архитектора Николая Ивановича Роллера (ныне памятник культурного наследия России регионального значения).
Католики, которых здесь было около пяти тысяч, обзавелись собственным храмом в 1906 году. Храм Успения Пресвятой Девы Марии спроектировал известный польский архитектор Бронислав Станиславович Рогуйский. В стиле необарокко. Как раз напротив Николаевского сада, еще не отданного под строительство Донского политехнического института.
И Роллер, и Рогуйский (в первую очередь) сыграли главные роли в формировании архитектурного облика политехнического института.
Но если Роллер жил в Новочеркасске с 1888 года и был штатным архитектором политеха, то как попал на Дон Рогуйский, не известно.
По словам Натальи Михайловой, ведущего библиографа научно-технической библиотеки ЮРГПУ, в Государственном архиве Ростовской области есть личное дело архитектора.
— Но он не числился сотрудником ДПИ. Несмотря на то, что есть упоминания, что он якобы был профессором, нигде, ни в каких списках профессуры он не значился. В его личном деле — одни командировочные документы. Он возглавлял строительную комиссию, делал проект, который ему был заказан. Строительная комиссия и администрация вуза — это две разные организаций. Одни строили, другие контролировали. Рогуйский непосредственно отвечал за строительство и соответствие проекту. Он не был преподавателем. Как он сюда попал? Я изучала историю католической общины Новочеркасска. Строительство костела было поручено именно Рогуйскому, я думаю, из-за каких-то связей польской диаспоры с варшавскими архитекторами.
Кроме связей, у Рогуйского был важный козырь — именно он построил тот самый закрытый Николаем II Варшавский политехнический институт.
Образование Бронислав Станиславович получил в Любельской гимназии, затем во Львовском и Брауншвейгском политехнических институтах. Архитектуру изучал во Франции, Италии, Германии.
В 1906 году по его проекту на деньги «Сименс» был построен первый «небоскреб» в Варшаве. 10 этажей. До 1934 года это было самое высокое здание в польской столице.
Получив заказ, Рогуйский занялся изучением подобных институтских городков в Европе. В России ничего такого на тот момент не было. Так что новочеркасский ансамбль стал первым в России комплексом специально построенных для учебного процесса зданий.
— Он взял за основу комплекс зданий им самим построенного Варшавского политехнического института, — считает Наталья Михайлова. — Если сравнить здания химического факультета и наш химический, как тогда говорили, павильон, они, в принципе, очень похожи. Принцип решения образовательного пространства тот же. В Варшаве тоже есть крытый двор, атриум. Но по архитектуре и декору он барочный. А у нас — необарокко. Там сглаженные углы, крытый двор имеет пять стен. Внутри он более пышный, более помпезный.
Варшавский политех.
Если Рогуйский отвечал за архитектуру, то образовательную концепцию разрабатывали первый ректор Зинин и Александр Лагорио — председатель Ученого Комитета Министерства торговли и промышленности России, первый директор Варшавского политехнического института.
Исходили из того, какие специалисты в то время были нужны на Юге России.
В 1907 году на четыре факультета: горный, механический, химический, инженерно-мелиоративный — имели девять специальностей: паровозы, электротехника, сельскохозяйственные машины, мукомольное дело и заводские машины, геология, горное дело и металлургия, технология минеральных, питательных, органических и красящих веществ, лесомелиорация земель, агрономия.
Инженерно-мелиоративный факультет был первым в России.
Институт имел опытные поля, фермы, пасеку, огороды с лабораториями.
Рассказывает Наталья Михайлова:
— Судя по документам, даже во время Гражданской войны институт существовал как самодостаточное автономное учреждение. Они настолько грамотно вели хозяйство, была настолько четкая финансовая дисциплина, что они сами себя обеспечивали питанием. Ведь у них были усадьбы, которые засевались овощами, с пасеки получали мед, фрукты сушили. Был специальный ледник, в котором помещалось 100 возов снега. Был аптекарский огород. Химики помогали делать лекарства на основе полыни, ромашки, чабреца. Донское правительство при атамане Краснове их очень щедро ассигновало.
Об объемах финансирования можно судить по такому факту.
23 марта 1919 года (в России идет Гражданская война, на забываем об этом) институт объявил конкурс на возведение сельскохозяйственной постройки в 8 верстах за Персиановкой на общую сумму 40 тысяч рублей.
24 августа того же года в институте обсуждали проект постройки двух жилых домов на 100 квартир — для служащих института. В тот же день преподаватели делали заказы на приобретение за границей некоторых недостающих для научной деятельности и учебного процесса приборов и препаратов. В частности, были заказаны две электрические печи по 800 рублей, стеклянная посуда, микроскоп, «Канадский бальзам» по 20 руб. и 2 шприца.
Даже в декабре 1919 года (за месяц до прихода большевиков) строительный комитет института, теперь имени атамана Каледина, объявил конкурс на строительство павильонов: биологического на сумму 767 000 рублей, а также павильона сельхозмашин и орудий стоимостью 192 000 рублей.
В 1919 году в ДПИ открыли авиационный факультет. То есть люди не верили в приход большевиков. Или думали, что ученые люди будут в цене при любой власти.
8 января 1920 года в Новочеркасске установилась советская власть.
Рогуйского в городе уже не было. В 1918 году Польша получила независимость, и Бронислав Станиславович вернулся на родину.
Рогуйский умер в 1921 году. Информацию о причинах и обстоятельствах смерти я не нашел. В польских источниках об этом также ни слова. Есть упоминание о сыне Станиславе, театральном критике и публицисте (1905–1842). Отец и сын похоронены рядом.
К моменту отъезда Рогуйского из Новочеркасска, в принципе, были готовы три здания из четырех.
Рассказывает Наталья Михайлова:
— Он курировал строительство химфака, довел его, можно сказать, «под ключ». И это видно по той любви, с которой были спроектированы лестницы, проработаны малейшие детали. Мрамор на ступени был привезен из Италии, каррарский мрамор. Все это сохранилось до наших дней. Был готов к завершению и горный факультет. В 1918 году туда можно было уже переезжать.
Строительство продолжили люди, с которыми Бронислав Станиславович начинал: архитекторы и инженеры Донского политехнического института: Николай Роллер (1851–1922), Сергей Болдырев (1871–1943), Николай Лангваген (1873–1934), выполнявший обязанности прораба.
В 1924 году был достроен механический факультет, а в целом план Рогуйского был воплощен в жизнь в 1930 году.
По словам Натальи Михайловой, когда достраивали главный корпус, отошли от проекта одной архитектурной деталью:
— Из крытого двора вдоль северной стены должна была быть лестница на второй этаж и ротонда, как в Варшаве. Этого не сделали, хотя на чертежах они есть.
Перейти в архив