ОБ АВТОРЕ.
Писатель, сказочник, собиратель русскоязычного растаманского фольклора Дмитрий Александрович Гайдук родился 20 марта 1964 года в Днепропетровске. Учился в Харьковском университете на факультете иностранных языков (немецкий язык), в 1987–1998 годах жил в Полтаве, затем в Москве. С 1992 года работал переводчиком, редактором, составителем энциклопедий в издательствах «Миф» (Москва), «София» (Киев) и «Ультра. Культура» (Москва), музыкальным рецензентом на Ozon.ru. Интернет-сайт проекта (rastaman.tales.ru) открылся в январе 1999 года и является одним из старейших литературных проектов в Рунете. Известность Гайдук получил благодаря публикациям в интернете и был одним из первых русских авторов, обязанных своей известностью именно интернету.
ПРО АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК.
(НИГЕРИЙСКАЯ СКАЗКА).
Дело было в безымянной деревне на краю пустыни. Жил там мулла Хаким, очень правильный и мудрый дядька. И вот случилась у него такая неприятность: сын вдруг загорелся учить английский язык. Приходит и просит: «Папа, достань мне учебники!» Мулла не ответил ни да, ни нет. Он подумал: дело молодое, погорит и перегорит. Но через неделю сын опять с той же просьбой, и через месяц, и через полгода… Ну, если все так серьезно, значит, надо с ним говорить по-серьезному.
Усадил его мулла напротив себя и сказал ему такую речь:
— Зачем тебе знать язык неверных? О чем тебе с ними разговаривать? О безделушках, о разврате, о деньгах? Да, они многое могут купить за свои деньги, но они не могут купить милость Аллаха.
Много лет назад я посетил главный город англичан. Я ничего тебе об этом не рассказывал, чтобы не смущать тебя и не вводить в соблазн. В этом городе много удивительного: там есть и музыка, звучащая ниоткуда, и вода, текущая вверх, и двери, которые сами раскрываются перед тобой и закрываются за твоей спиной. Дома там во много раз выше деревьев, и есть два самых огромных, облака ночуют у них на крышах. Повсюду ходят красивые женщины, и есть среди них одна, самая прекрасная и приветливая — она приносит людям вкусную еду и улыбается как райская гурия. А по дорогам мчатся новые блестящие машины, и есть среди них одна, самая большая и красная, которая летит быстрее всех и гудит громче урагана, и все машины уступают ей дорогу.
Я спрашивал у горожан: «Чьи это высокие дома? Чья эта прекрасная женщина? Чья эта большая машина?» И все они называли мне одно и то же имя: Донтандэстэнд.
Богатство этого человека было неисчислимо: все самое лучшее в городе принадлежало ему. Зависть овладела мной, и я усомнился в справедливости всевышнего. Воистину, ни одному из мусульман Аллах не дал и десятой доли того, чем владеет этот презренный свиноед! Я брел, не разбирая дороги, и уже никого ни о чем не спрашивал, чтобы лишний раз не услышать ненавистного имени Донтандэстэнда. И тут мой путь пересекла похоронная процессия.
Она была очень велика: я насчитал пятьдесят человек и сбился, а люди все шли и шли. Это были богатые люди, толстые и дорого одетые, в золотых кольцах и браслетах.
Шестеро высоких мужчин несли похоронный ящик, но не простой, а полированный, с золотыми шнурами и ручками. С первого взгляда было ясно, что они провожают в последний путь очень большого и важного человека.
Я подошел поближе и спросил, как звали покойного. «Донтандэстэнд» — ответили мне; и тут я понял, зачем Аллах привел меня в этот большой город.
Я увидел воочию, сколь невелика ценность всех земных благ. Человек, еще вчера кичившийся своими домами, женщинами и машинами, сегодня лишился всего и всех. Там, куда он отправился, ему не помогут ни деньги, ни друзья, ни слуги. Там ему предстоит держать ответ за всю неправду и за каждое прегрешение. Ну, и что он скажет Всевышнему на своем смешном английском языке?
Вот такую речь произнес мулла. А сын у него воспитанный был, слушал внимательно и сдержанно, но по оконцовке все-таки не удержался. И сказал отцу, старательно подбирая вежливые и тактичные слова:
— Папа, по-моему, «донт андэстэнд» — это не имя. Это просто слово, оно означает… Но тут же умолк и о сказанном пожалел. А мулла на него зыркнул мрачно и сурово и изрек весомо и назидательно:
— Тем более незачем тебе английский язык учить. Ты и так уже его слишком хорошо знаешь.
ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ МОСКИТЫ.
(ВЬЕТНАМСКАЯ СКАЗКА).
У одного парня невеста умерла. Приходит даос и начинает глумиться: «Радоваться надо! Она возвратилась к подлинному, а мы еще человеки!» Парень ему по морде, а кулак только сквозь морду — хлоп! — и проскочил. Тут-то парень и прозрел, что перед ним реально просветленный человек.
Поклонился он даосу и говорит: «Научи меня, отец, как такому горю радоваться». А даос отвечает: «Пожалуй, что и научу. Я тебе ее сейчас воскрешу. Только это дорого обойдется. Отдашь мне все, что у тебя есть, а ей отдашь две капли крови». Парень дико обрадовался и на все согласился. И пошли они к невесте. А она в гробу лежит, ее уже в землю зарывать собрались. Даос говорит: «Притормозите, граждане! Девица ваша сейчас оживет».
Пошептал над нею, руками поводил, а потом взял у жениха две капли крови и закапал невесте в обе ноздри. И растворился в воздухе; а девчонка в натуре ожила! Смотрит — а жених перед ней голый стоит. Даос-то забрал все, что у него было, и всю одежду тоже забрал, и даже трусняков не оставил!
Невеста в шоке, вся родня ее тоже. Окружили парня, требуют объяснений. Он докладывает все как есть: дескать, ради воскрешения возлюбленной последних трусов не пожалел.
Невеста насупилась и шипит: «Прикройся чем-нибудь, балбес, люди же смотрят!» А рядом будущая теща еле сдерживается, и будущий тесть уже смотрит косо, и невестины братья о чем-то нехорошем шепчутся…
Жених кое-как руками прикрылся и говорит: «Вы что это? Не рады, что ли?» Отец невесты ему говорит: «Мы, конечно, очень рады. И очень тебе благодарны. И мы сейчас скинемся по десять баксов, чтобы ты одежку себе купил и квартиру снял на первое время. Но только дочку нашу — ты уж нас прости — мы за тебя не отдадим. Обстоятельства, видишь ли, изменились не в твою пользу… ну, короче, ты сам понимаешь». А мать невесты выражается более откровенно: «Да я скорее сама в гроб лягу, чем выдам свою дочку за голодранца голозадого!» Жених к невесте с надеждой — а она, зараза, выразилась еще откровеннее: «Лучше мне в гробу лежать, чем в нищете пропадать!» И на жениха даже не глядит, уже кому-то другому улыбается.
Тогда парень говорит: «Вот и отлично. Если я тебе не нужен, то и ты мне не нужна. Ты мне больше не невеста, я тебе — не жених. Отдавай мои две капли крови!»
А она ему в ответ: «Ах, вот ты какой! Мало того что нищий, так еще и жадный, и злой, и мстительный!» А у самой, между тем, из носа только кап! кап! — две красные капельки вытекли и к парню вернулись. И рухнула она в гроб и лежит там, как будто и не оживала. А тут из воздуха даос материализовался и вернул парню его одежду. И пошли они вместе из этого места легкой походкой небожителей, радостные и беззаботные.
Тут догоняет их отец умершей девушки, кланяется даосу в ноги и говорит: «Уважаемый святой просветленный! А нельзя ли мою дочку обратно оживить?» Даос отвечает: «Элементарно вообще. Давай мне все, что у тебя есть, а ей давай две капли крови. И будет твоя дочка живая, невредимая, и даже красивее, чем раньше».
Отец тогда спрашивает: «А дешевле нельзя ли? Мы же люди простые, нам лишние навороты ни к чему, нам и более бюджетный вариант сойдет. В пределах двух-трех сотен…ну, в крайнем случае, пятьсот…»
Даос рассмеялся и говорит: «Можно даже в пределах сотни. Но деньги вперед, и чтобы потом без претензий!» Отец кивнул и деньги отсчитал. Даос их в пояс упрятал, на месте покрутился и в сторону невесты рукавом махнул. И тут же ожила покойница. Но не в том формате, в каком была раньше, а в более бюджетном варианте. То есть в виде тучи мелких стремных насекомых.
Вот так и появились на свете москиты, а до того их не было. И сразу начали сосать кровь у людей и животных, и до сих пор сосут как не в себя. У них в коллективном разуме записано: если какой-нибудь москит высосет за раз две капли крови, то все они снова соберутся в кучу и превратятся в девушку. Вот они и стараются, но пока что ни одному москиту это не удалось. Есть маза, что столько крови в малобюджетное насекомое просто не влезет.
МОЛЕНИЕ О ДОЖДЕ.
(ЕВРЕЙСКАЯ СКАЗКА).
Однажды в Иудее случилась необыкновенно сильная засуха. Уже и месяц адар был на исходе, а с неба не упало ни капли. Напрасно люди взывали к Богу — Он не отворял небеса и не давал дождя.
Тогда призвали на помощь первосвященника Шимона, творившего чудеса своими молитвами. И Шимон вышел с ними в поле, и молился о дожде, и люди молились вместе с ним. Но небо оставалось безоблачным, и солнце палило все жарче и жарче.
К исходу третьего часа реб Шимон спросил собравшихся:
— Верите ли вы, что Господь услышит нас?
— Верим, верим! — закричали люди.
— Не вижу я вашей веры! — сказал им реб Шимон. — Вижу я, что никто из вас ни плаща с собой не взял, ни даже зонта! Так-то вы дождя ждете? Так-то на Господа уповаете? Воистину, по вашему неверию вам и воздастся!
И сложил он молитвенную шаль, и снял филактерии, и среди людей воцарилось уныние. Стали они упрашивать первосвященника, чтобы он помолился еще. Но Шимон отрезал сурово и непреклонно:
— Не меня просите, маловеры, Господа просите!
И тут вышел Хони, сын реба Шимона, в ту пору совсем еще юный и никому не известный. И воскликнул:
— Люди, ступайте домой и спрячьте под крышу все, что может размокнуть!
И выбежал в середину поля, и начертил круг, и встал в середине круга. И поднял глаза к небесам, и закричал прямо в палящее солнце:
— Господи Боже, земле Твоей нужен дождь! И растениям Твоим нужен дождь, и тварям Твоим нужен дождь, и людям Твоим нужен дождь! И я, Хони бен Шимон, клянусь Тебе Твоим же именем, что не выйду из этого круга и не умолкну, пока Ты не дашь нам дождя! И сразу после этих слов пришли с моря плотные тучи, и упали на землю первые капли, и загремел гром, и хлынул ливень. И шел три дня подряд, и превратил канавы в реки и ямы в озера, и затопил всю Иудею. И прекратился лишь тогда, когда люди принесли Господу благодарственную жертву.
Все эти три дня реб Шимон и Хони просидели под ближайшим навесом, до которого успели добежать. Хони улыбался и славил Всевышнего; Шимон же пребывал в угрюмой задумчивости. И только после того как дождь прекратился, Шимон поблагодарил Бога и сказал Хони:
— Когда ты вышел в поле и завел свои безумные речи, я боялся, что Господь убьет тебя молнией за твою беспримерную наглость. Когда начался ливень, я боялся, что Господь покарает нас новым потопом за твою гордость и самонадеянность. Но теперь я вижу, что Он любит тебя больше, чем меня: Он внимает твоему голосу, Он потакает твоим капризам и не гневается на твои нелепые выходки. Зачем же мне быть первосвященником, если мой голос Ему неприятен и мои молитвы не доходят до Его сердца?
Хони бен Шимон был еще очень молод, но мудрость его уже была при нем в полной мере.
И он ответил отцу такой притчей:
— У одного человека было две дочери. Старшая была красивая, умная и благонравная; младшая некрасивая, глупая и дерзкая. И вот, когда старшая дочь приходила к отцу и просила его о чем-нибудь, отец сперва ей отказывал, и заставлял себя уговаривать, и удовлетворял ее просьбу иногда через час, иногда через три, а иной раз и после целой недели ежедневных уговоров. Он не был ни скупым, ни упрямым — но он любовался своей старшей дочерью и наслаждался ее речами, а потому всегда старался беседовать с ней подольше.
Когда же младшая дочь приходила к нему с какой-нибудь просьбой, он сразу давал ей все, о чем она просила, и даже сверх того. И она уходила довольная и не докучала ему своими глупостями, дерзостями и безобразием. И всем казалось, что этот человек любит младшую дочь больше, чем старшую — но так ли это было на самом деле?
ПРО БЕЗЗУБОГО
МУЖИКА.
(ЭФИОПСКАЯ СКАЗКА).
У одного эфиопского пацана не выросли зубы. А это было в давние времена, когда вставные челюсти еще не придумали. Так он беззубым и остался, на всю жизнь вообще.
Но он не сильно горевал. Во всем же остальном он был нормальный мужик: сильный, деловой, неглупый и при богатых родителях. Мама его с детства жеваным кормила; а потом нашла ему жену, которая то же самое делала. И все были по-своему довольны. Беззубый мужик далеко от дома не отходил и у чужих ничего не ел. И жену свою не просто любил, а реально жить без нее не мог. Но вот однажды пошел он по каким-то делам в соседнюю деревню, задержался там до сумерек и заночевал на постоялом дворе. Утром хозяйка завтрак подала, а он ей говорит: «Извини, хозяйка, нечем мне это жевать». Тогда хозяйка высыпала завтрак в ступку, быстренько потолкла и беззубому мужику подала. И он впервые в жизни почувствовал, какова на вкус настоящая, не жеваная пища! Мужик тогда спросил хозяйку, не замужем ли она. Она говорит: «Нет». Тогда он говорит: «А давай поженимся». Она говорит: «Давай, я не против».
И вот он вернулся в свою деревню и говорит старой жене: «Собирай-ка свои вещички и вали к родителям!» А она сразу шум подняла и объяснений потребовала. И вот собралась вся деревенская общественность, пришли все четверо местных мудрецов, и он им эту тему изложил.
Один мудрец сказал: «Прав беззубый мужик. Жена его обкрадывала, из его пищи соки высасывала, а его кормила жвачкой тошнотной со своими слюнями. На фига такая жена нужна?»
Второй мудрец сказал: «Не прав беззубый мужик. Жена ему была как мать и делала ему то же самое, что делала мать. И кормила его тем же самым, к чему он с детства привык, и никогда ему ни в чем не отказывала. Такую жену ценить надо, как самое главное сокровище».
Третий мудрец сказал: «Не прав беззубый мужик. В ступке еду истолочь — это слишком просто; а еще проще задвинуть беззубого и выйти замуж за зубастого. Но вот жить с инвалидом и верность ему хранить, и еще каждый день за двоих челюстями работать — это, по-моему, настоящий подвиг».
Четвертый мудрец сказал: «Прав беззубый мужик! Жена его дура: сколько лет на свете прожила, а так и не догадалась, что еду можно в ступке толочь. И все ее подвиги не от супружеского рвения, а чисто от идиотизма; и вся ее верность из глупости выросла. А на фига нормальному мужику с дурой жить?»
Тогда третий мудрец сказал: «Может быть, она и не сильно умная, зато верная и старательная!» А первый мудрец сказал: «Да не дура она вовсе, а хитрая тетка, которая увечье своего мужика изощренно эксплуатирует!» А второй мудрец сказал: «Оба вы ничего не поняли, а тут все дело в верности семейным традициям!» А четвертый мудрец сказал: «Какие, нафиг, традиции? Банальная тупость и ничего больше!»
И так вот пошло-поехало, и беззубый мужик вконец запутался. Что он в конце концов решил, о том в сказке не сказано — это специальная такая сказка без конца, особый жанр амхарского фольклора. В принципе, очень жизненно: у каждого в таких случаях своя правда, и ни одно решение не может быть абсолютно верным.
ПРО ШАЙТАНА.
(АФГАНСКАЯ СКАЗКА).
Ехал парень на осле, догнал его мужик на коне. Друг на друга поглядели, парой слов перекинулись, решили дальше вместе ехать.
На ночь остановились, костер разожгли, беседу завели, стали спрашивать друг друга, кто, куда и зачем. Мужик говорит: «В Индию еду по торговым делам». Парень говорит: «А я вот еду шайтана искать». Мужик удивился: «В своем ли ты уме, парень? Зачем тебе шайтан?» А парень отвечает: «Убить его хочу, чтобы он людям больше не вредил и чтобы не было в мире зла».
Мужик говорит: «Ну, я — шайтан! Убей меня, попробуй!» И тут же у него из головы рога полезли, а сам он начал разрастаться и вширь, и ввысь и громогласно над парнишкой смеяться. Тот за нож схватился, а у ножа клинок расплавился и на землю стек! А шайтан уже ростом, как слон, полнеба собой заслонил — ну, как с таким бороться?
Но парень не растерялся — разогнался и бабах шайтана головой в коленную чашечку! В голове — гром, из глаз — искры, однако и шайтан завопил, за коленку схватился, на одной ноге запрыгал и тут же вдвое уменьшился. Парень тогда его бабах в другую коленку! Тут нечистый и вовсе на землю повалился и стал как обычный человек.
Парень к нему подскочил, ногами попинал, на грудь сел и душить принялся. Тут шайтан ему и говорит: «Молодой человек! Остынь и подумай! Я ведь не единственный шайтан на свете — нас, шайтанов, шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть, и это не считая джиннов, ифритов, дэвов и прочей нечисти. Ну, убьешь ты меня, а толку? И мировое зло не изведешь, и не дашь мне людям добро сделать».
Парень говорит: «Лжешь ты, свинья рогатая! Какое от тебя добро?» А сам-то хватку чуть- чуть ослабил и ушки навострил.
Шайтан говорит: «Добро от меня может быть небольшое, но постоянное. Как вернешься домой, будешь каждое утро находить под подушкой двадцать золотых. И каждый день сможешь их бедным раздавать, либо на иные богоугодные дела употреблять. Сам посуди, сколько добра ты людям сможешь сделать».
Парень говорит: «Врешь ведь, пес паршивый!» А шайтан ему: «Мамой клянусь, не вру! Вот тебе сотня золотых в задаток, если слову моему не веришь».
Парень деньги взял и шайтана отпустил. И поскакал домой — благо, недалеко отъехал. К вечеру другого дня уже дома был, всех бедняков лично обошел и всю шайтанову сотню им раздал. И сказал: приходите завтра, будет вам еще.
Наутро как проснулся, первым делом под подушку — а там ничего! А возле его дома бедняки толпятся, нервные и злые, кое-кто уже и камни собирать начал. Деньги-то у них до утра не дожили, а превратились у кого в черепки, у кого в гальку, а у кого и в собачье дерьмо!
Парень с ними объясняться даже не попытался. Выскользнул через черный ход, у соседа коня одолжил — и ну шайтана догонять!
Скакал два дня, на третий день его увидал. «Стой, сволочь! — кричит. — Стой, обманщик! Уж сейчас-то я тебя точно убью!»
Шайтан остановился. «В чем дело? — спрашивает. — Неужто денег под подушкой не нашел?»
Парень прямо на него поскакал, но шайтан только дунул легонько — и он враз из седла вылетел и оземь шлепнулся! А шайтан вокруг него гарцует и подзадоривает: «Не сдавайся, сынок! Врежь мне как следует!»
Парень с земли вскочил, шайтан его одним щелчком опрокинул. Он снова вскочил и снова на земле оказался. И снова вскочил, и снова упал, и подняться уже не пытался.
— То-то же, — сказал шайтан, — куда тебе со мной тягаться?
— Ничего не понимаю… — сказал парень. — Раньше я тебя в два счета завалил, а теперь даже ударить не смог. Почему так?
— А все очень просто, — ответил шайтан. — Раньше ты был мой враг, а теперь между нами договор; раньше ты на принцип шел, а теперь с претензиями лезешь. А какие ко мне претензии? Я же шайтан, отец всякой лжи; кто мне поверил, тот сам себя наказал.
И отчалил в Индию. А парень полежал и встал, и похромал коня ловить.
Перейти в архив