ИНТЕРВЬЮ ЗАПИСАНО В РАМКАХ ЛИТЕРАТУРНОГО САЛОНА В РЕСТОРАНЕ PINOT NOIR.
КТО ТАКОЙ
Юрий Александрович Кузнецов, актер театра и кино. Родился в Абакане 3 сентября 1946 года. В детстве Юрий Кузнецов играл в школьном театральном кружке и очень хотел стать актером. Мечты начали осуществляться. Сначала он служил в театре в Хабаровске, затем в Омске.
В 1986 году получил приглашение в Ленинградский театр Комедии, где проработал до 1999 года. Первый киноопыт получил в картине «Мой друг Иван Лапшин». Принимал участие в съемках фильмов «Брат», «Остров», «Царь», «Антикиллер», сериалов «Улицы разбитых фонарей», «Литейный, 4». В 2006 году Юрию Кузнецову было присвоено звание «Заслуженный артист России». Недавно он вернулся на сцену: в настоящее время играет в санкт-петербургском театре «Русская антреприза».
Если бы не было Алексея Германа, этого великого человека и великого режиссера, то, может быть, и я не стоял бы перед вами...
Не так уж и много с ним работал, но опыт получил колоссальный. «Мой друг Иван Лапшин» — это самая первая моя картина. Вышла она в 1984 году, а до этого какое-то время лежала на полке. Меня пригласили пробоваться на главную роль — Лапшина. И художественный совет утвердил мою кандидатуру. Но не Герман. Он настоял, чтобы Лапшина играл Андрей Болтнев, и сказал: «Кузнецов — это, конечно, хорошо, но глаза у него хитрые. Вот не верю я ему! Говорит одно, а думает совершенно другое. Какой-то он хакас». В этом фильме я получил роль начальника райотдела милиции. С нее началась моя кинематографическая биография.
«Торпедоносцев» (режиссер Семен Аранович. — «Главный») снимали в Североморске, это Мурманская область. Самолеты, которые использовались в фильме, не летали. Но они остались со времен войны. Их заново собрал какой-то полковник. Все было очень по-настоящему: и холод, и ветер, и эти самолеты… Эпизод, где я внутри кабины. На приборную панель прикрепили маленькую камеру. Рядом не было никого: ни режиссера, ни оператора. На меня направили два шланга. Один с белым дымом, другой — с черным. Было так удивительно и натурально! Совсем не нужно придумывать, как играть. Все как-то само получилось. Когда смотришь современные фильмы на военную тематику, на то, как молодые актеры и актрисы пытаются воспроизвести то время и ту эпоху, думаешь: «Господи, что же вы делаете?! Это же просто невозможно!» Действительно, прошлое сложно изобразить, восстановить, прочувствовать… Тем более молодым.
Времена такие были… перестроечные. Сергей Снежкин, режиссер фильма «ЧП районного масштаба», — резкий парень. Он смело говорил и обнажал все. Казалось бы, говорил завуалированно, но при этом обнаруживал все от начала и до конца. Это, если хотите, как у Маяковского: есть хорошо, а есть плохо. Без полутонов.
Сейчас все позволено, и такого мы больше не увидим. А раньше, когда мы смотрели что-то подобное, было ощущение, что тебя допустили к замочной скважине. Все шушукались и удивлялись:
«Как такое вообще возможно? Это показывают!»
Вообще, раньше было о чем поговорить с режиссером: о роли, о том, когда ты что-то там готовишь. А сейчас? Ну ей-богу. Я привык переписывать текст в тетрадку и носить ее везде с собой. Это не значит, что лучше сыграю. Это совершенно другой процесс вхождения в это дело.
«Брат». Очень многое с этой картиной связано, хоть съемок у меня было всего три-четыре дня. А ролька-то хорошая! Первый съемочный день — грязная пензенская осень. Мы ждали выезда на съемку, я — с двухнедельной небритостью. Ждали вместе с ребятами, а они — настоящие мужики. Крутятся возле меня. Один из них — «вчерашний», поправиться ему сегодня нечем, потому что все «лекарство» после съемки выдают. Подходит он ко мне и просит сигареты (не курю, но сигареты были), одну, вторую, третью…
Я решил ему уже всю пачку отдать. А этот мужик мне с благодарностью и говорит: «Я тебя, как бывшего артиста, уважаю!» Был еще там дедушка с бородой, колоритный такой, в сандалиях на босу ногу. Сидим мы с ним в перерыве между сценами, чего-то ждем, и он у меня так грустно-грустно спрашивает: «Ты деньги вчера получил?» Отвечаю, что да. «Все пропил?» Отвечаю, что нет. «Вот повезло тебе». Все эти люди меня считали за своего. Я никак не выделялся, не ходил в отдельный вагончик, а сидел с ними и ждал…
Сериал «Улицы разбитых фонарей» начинал Александр Петрович Капица. Я участвовал в нем пять лет. Меня и всех, кто там был занят, стали узнавать на улице. Фильм «Улицы разбитых фонарей» снимался на «Ленфильме». А сейчас там что-то непонятное происходит: зависло все, как ваше ростовское метро.
В моем персонаже, полковнике по прозвищу Мухомор, многие милиционеры видели свое начальство. Однажды подошел один мальчик и попросил автограф. Я у него спрашиваю: «А какая у меня фамилия?» Он говорит: «Фамилию не помню, кликуху помню — Мухомор!» Как к этому относиться? Если осталось в памяти, то пусть будет так. Тихонова тоже в свое время называли Штирлицем. Поначалу я очень резко реагировал, но сейчас вроде забылся этот Мухомор.
Я благодарен этому сериалу. Он нас с женой очень выручил. А то сидишь у телефона круглосуточно, ждешь звонка в надежде услышать: «Не хотели бы вы сняться в кино?» Влетишь в эту орбиту — и идет все одно за другим. Правда, когда вылетаешь — так трудно держать себя в творческом состоянии и постоянно ждать этого звонка.
Сериал «Улицы разбитых фонарей» до сих пор снимается. Идет, по-моему, 14 сезон. Только мы их уже совсем не смотрим. Сюжеты какие-то невнятные. Еще в мое время мы были одурачены как артисты. Мы просто ничего не понимали. Поняли, что наверху правят продюсеры-небожители, а чуть ли не каждую серию приходил снимать другой режиссер.
На мой вопрос: «А вы прошлую серию вообще смотрели?» некоторые из них отвечали: «Вот еще! Буду я вкус портить». Просто каждый хотел делать свое кино.
Я не любитель возмущаться на съемочной площадке. Смотрю однажды сценарий. А в нем написано, что ночью 30 декабря мама и дочь идут по улице. К ним подъезжает джип, открывается окно, и оттуда пулеметная очередь — погибает мать. Я сказал, что в таком кино сниматься не буду. Самое начало картины, и уже льется кровь. Многие скажут, что Кузнецов капризничает и выделывается, что у меня корона... Но это разве правильно? Экзамен на профессиональность я уже сдал. Человеческий же экзамен сдают всю жизнь. Мне важно, что я скажу зрителям через эту роль и через этого персонажа как Юрий Кузнецов. А кровища, войнушки — это уже совсем...
Малюта Скуратов — интереснейшая личность. В моей биографии это первый служивый человек. Я читал о нем много-много совер-__шенно разных книг. Карамзин писал так: «царский палач, верный друг, прекрасный семьянин». Он сабелькой махал, конечно, но времена были такие.
Как-то Лунгин сказал: «Юра, ты какой-то не страшный. Я тебя совсем не боюсь», а я ответил, что Скуратов не тот человек, который должен пугать. Была сцена, где он в боях прижигает специальной штукой предателя. И мне поставили задачу — сделать это с наслаждением. Я вообще не скандальный человек на площадке. Но сказал: «Павел Семенович, ну не буду я это делать так». Ведь не в этом же суть Малюты — он же борется с врагом, с человеком, который хотел свергнуть царя. Скуратов — не маньяк.
Картина «Над темной водой» — замечательная. За это кино можно отвечать. Обязательно посмотрите. В нем показана очень точная история поколения шестидесятых годов. Было безумно интересно работать над фильмом...
Сцена, где Сергей просит Елену остаться с ним: «Я не могу видеть, как ты переживаешь. Я тебя прошу остаться со мной. Просто так. Я ничего не попрошу у тебя. Просто живи. Засыпай и просыпайся. Уходи и приходи...» Такой текст для актера — редкое счастье. Если, конечно, не повторять его постоянно в театре. Попробуйте каждый вечер выходить на сцену и говорить такие слова.
В общем-то, с возрастом приходит осознание, что не очень-то хочется выходить на сцену, бегать и кричать: «Я — Наполеон! Я — Наполеон!» А ты не Наполеон... Прийти бы домой, кинуть свое пузо на кресло, выгулять собачку, чай попить.
В советские времена на вопрос: «Какую роль вы мечтаете сыграть?» восторженно отвечали: «Конечно же нашего современника!!!» А сейчас попробуй найди его, современника... Мы сами не понимаем, кто он. Не понимаем, что это такое, наше время. Нас почему-то пытаются зажигать, как эстрадники — зал, а мы все не горим. Не скажу, что тлеем, но все-таки.
У меня вообще всегда спрашивали: «Что ты в Ленинградском театре Комедии с таким лицом делаешь? Ты же совсем не смешной». Пришла туда какая-то женщина, которая сказала Александру Сергеевичу Демьяненко, народному артисту России, что не видит его в своем репертуаре. Я не стал дожидаться чего-то подобного и ушел сам лет 15–16 назад.
Всегда хотелось работать с таким режиссером, которому бы я доверял и который бы доверял мне. Чтобы он не контролировал постоянными замечаниями: «пойди туда», «сделай такое лицо», «посмотри в ту сторону». Хотелось обычного взаимопонимания,
и чтоб мы оба знали, что мы с ним делаем. Я такого человека не встретил. Жаль. И, может быть, даже не искал, а надо было. Все это время, после того как ушел из театра Комедии, я не выходил на сцену. Буквально три дня назад (интервью записано 30 сентября. — «Главный») я вновь ступил на подмостки. Трепетный момент. Зрители, камера, люди... Я думаю, что еще сыграю на сцене, это, конечно, занятно.
Когда я работал в Омском театре драмы, мы были в Ростове на гастролях в замечательном вашем театре Горького. С раками в твремена было очень туго. Мой коллега — Коля Ханжаров (сегодня актер Ростовского Молодежного театра. — «Главный»), у которого нашлись какие-то знакомые, принес этих раков и две трехлитровые банки пива. Это, конечно, было здорово. Играли потом с большим удовольствием.
Еще мы были в столовой. В самом начале раздачи стояли тарелки с овощами на выбор. Пока я ждал своей очереди, взял сначала огурчик, потом помидорку. Смотрю, а тарелка-то грязная. Стоит повариха, обширная такая тетя. Как они у вас называются? Кубанки? А, казачки! Я ей и говорю, что, мол, взял огурчик, а тут грязно. На что она мне отвечает: «Хрязно, ну хрязно! Ну и шо? Помою». И так это было непосредственно и мило, настолько по-настоящему… А вот Левбердона мы не видели. Времени не было. Гастроли — это постоянная работа. Кто-то из актеров умеет отрываться, отделять развлечения и сцену. Я не могу. Мне некогда. Актер — круглосуточная профессия.
Перейти в архив