Великолепный Гоша

В темных очках и модных сползающих джинсах, Куценко пел о любви: «Девушке Лене любовь по колено, так молода и прекрасна она...». Девушка Ира — подруга Куценко — поблизости пила коньяк и понимающе улыбалась. Спев программу дважды и раскрутив, наконец, слушателей на танцы у сцены, Гоша сказал «Главному»:
— Я не знаю, как к этому относиться. Это так все, беспрецедентный случай, выступаем, зажигаем, я не знаю пока, что за проект и что с ним будет дальше.
— А за дружеским столом какие песни поете?
— Я не пою за столом, у меня слишком слабый голос, в микрофон покричать — да, могу, и то только свои песенки. Да, я этим зарабатываю. Но главным образом — музыканты, вот для них это абсолютно коммерческое предприятие. В комнате охраны, где мы было спрятались, появляется некто с виски:
— Гоша, вот хочу выпить с тобой, я, надеюсь, короткую надпись... (протягивает ежедневник). Зовут меня Саня, открывай на закладке, надеюсь, не последний раз в Ростове. Гоша, приезжай летом, а лучше поздней весной. Еще нет пыли, нет жары толком. Можно рыбу половить, сомов... если ты рыбак...
Ирина: — Он охотник.
Саня: — Да и поохотиться можно. Олень такой здесь водится!
Гоша: — Нет, охочусь я на виски.
С. (чокаясь): — Ну давай, здоровья тебе, выпьем немножко... яду, тем более он вкусный. Красота! Ты летишь завтра утречком? Хорошего взлета и мягкой посадки. Приятного аппетита!
— Вы же вроде бы придерживаетесь раздельного питания?
И.: — Да. Мясо и макароны отдельно.
— А как мужчине высчитать свой идеальный вес, а то они к 30 все животами обрастают?
И.: — К 30? Я думала — к 40.
Г.: — Спасибо тебе. Все мысли не надо вслух произносить.
...Вы знаете, после того, как постоишь у микрофона с друзьями, поорешь свои песни любимые, не хочется говорить о еде и похудании, о всякой суе. Не хочется. Все это морока. Хочется говорить о другом.
— Давайте про Антикиллера поговорим.
Г.: — Меня он мало волнует. Да, мы собирались снимать в Ростове. Город вообще очень светлый, самый сексуальный, я думаю, город в России. Я поэтому и взял сюда свою девушку, чтобы она боролась вместе со мной... А для фильма пишется сценарий, есть вторая, третья версии. Работаем. Но пока мне не нравится. Самое сложное — это сценарий. А может, к нему и не надо возвращаться. Столько героев... Сейчас вообще время героев наступило. О, Саша (заходит соведущий Ламинский). Ну? Все нормально? У меня уши заложило. Ламинский: — Ну, песня про первую учительницу пошла! Гош, я готов продюсировать клип. Давай? Серьезно? Песня реальная.
— Вы вроде бы и для «Дневного дозора» писали песню, но я ее там не помню.
Г.: — Не-е, ничего не вошло. «Дневной дозор» живет своей жизнью. «Ночной дозор», «Дневной дозор»... Не вошла, это были как бы шутки. Мы ее даже не пели сегодня... Она грустная. «Корвалол» называется.
— А ваша известная фотография с «Кастой» — это банальный пре-продакшн и ничего личного?
Г.: — У нас товарищеские отношения. Никто никого не рекламировал. «Каста» — хорошие ребята. Очень правильные слова у них. Это непростая ниша для нашей российской эстрады. И она некоммерческая. Думаю, у них все впереди.
— Вам не было некомфортно петь, когда все жуют?
Г.: — Нет! В этом смысле нет. У меня очень плохое зрение...
Л.: — Когда платят хорошие деньги, не бывает никакого некомфорта. Совместные акции с Гошей Куценко — это всегда дорого. Даже если он ничего не говорит.
Г.: — Я помалкиваю. Вот, есть рыба, нужно ее жевать. Очень вкусная рыба. Ростов — рыбный город.
— Это единственная ассоциация с Ростовом?
Г.: — Есть еще несколько: «Антикиллер», ганста-рэп.
Л.: — Ростов-папа, Одесса-мама.
Г.: — «Одесса-мама, Ростов-отец, кто тронет Львов, тому пи...ец». Я жил во Львове. Там была такая поговорка.
Л.: — Гоша молодец, в нем погиб режиссер.
— Еще не погиб, надеюсь! Вы ведь, кажется, по писателю Буковски собираетесь снимать кино?
Г.: — Уже не знаю. Боюсь, что опередят меня. Есть еще люди, которые умеют читать. Есть один чудесный режиссер, он снял «Казус Кукоцкого», это любимое произведение Ирины, девушки моей. И он же собирается — по Буковски.
— Но Буковски много написал. Вы по какому произведению хотели снимать?
Г.: — Да ну, что я там буду снимать. Я не знаю, что будет завтра... И я счастлив. Я живу как живется, чего и всем рекомендую, по крайней мере, этот год. Еще два таких будут. А потом, когда начнутся выборы в нашей стране, тогда посмотрим, как будем жить дальше. Вообще нужно наслаждаться жизнью и желательно в трезвом виде. Я наслаждаюсь...
— И каковы правила гедониста?
Г.: — Слова такие... Меня пугает все, что заканчивается на «ист».
Л.: — Я могу сказать точно. Вылетаешь утром чартерным рейсом в Париж. И — в «Миссон-кафе». Серьезно. Супер! Фуа-гра свежее, божоле.
Г.: — На самом деле неважно, что тебя радует в жизни. Может, божоле в утреннем Париже тебя порадует, а может и оно не спасти, а вот такой пейзаж (берет фото со стола охранника: на фоне моря стоят, обнявшись, два парня в плавках). Главное — покой душевный, как мой папа говорил. Чтобы был офигенный покой в душе. Это — самое главное.
— А нас, знаете, замучили вопросом: «Кто главный?».
Г.: — Я вам скажу, кто главный в стране. Сейчас самый главный — Владимир Вдовиченков. Мы играли с ним, самый шикарный партнер в моей жизни. Ну немного травмировал я его во время съемок...
Л.: — Неправда, главный сейчас — Децл.
И.: — Сергей Безруков сейчас главный.
Г.: — Главный сегодня не главный. А главная. Это весна. День шуток, 1 апреля, всем надо смеяться.
Фотограф: — А можно я вас щелкну вот так, портретом?
Г.: — Вы что, смеетесь?