Здания, построенные по проектам Александра Померанцева, видели все жители и гости страны. Может быть, даже не зная автора. Я имею в виду здание ГУМа в Москве… Ростовчане проходят мимо померанцевских домов ежедневно — мимо здания Городской Думы, гостиницы «Московская», мимо дома на углу переулка Семашко и улицы Садовой — раньше там был доходный дом Генч-Оглуева, в советские годы — магазин «Рыба», ставший в конце 80-х «Океаном», потом «Елки-палки», сейчас там «Глория Джинс». «Океан», «Московскую» и мэрию архитекторы называют померанцевским треугольником.
Александр Померанцев родился в Москве в 1849 году. В 1874 году окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Продолжил обучение в Петербургской Академии художеств. За проект «вокзала в парке вблизи столицы» получил большую золотую медаль и звание классного художника 1-й степени. Медаль дала право на зарубежную поездку — с 1879 по 1887 год Померанцев — стипендиат Академии в Италии, Швейцарии, Франции. По возвращении в Россию за обмеры росписи Палатинской капеллы в Палермо А.Н. Померанцев получает звание академика. «Обмеры» — это 172 рисунка на 63 листах с мозаиками капеллы и отдельный альбом со 181 рисунком арабской монументальной живописи ее потолка.
С 1892 года Померанцев — профессор, с 1893 года — действительный член Академии художеств. В 1899–1900 годах — ректор Высшего Художественного училища при Академии.
Не будет большим преувеличением сказать, что свою творческую деятельность Померанцев начал в Ростове — с Доходного и торгового дома «С. Генч-Оглуева и И. Шапошникова» (1883, Большая Садовая, 68/40). До этого на счету архитектора была лишь деревянная Никольская церковь (1875–1877) в селе Федоскино Мытищинского района Московской области.
Между тем в Ростове, тогда самом динамично развивающемся городе Российской империи, начинался строительный бум. Он и привел на берега Дона талантливого молодого человека. Как это конкретно произошло, неизвестно. Можно предположить, что представители Генч-Оглуева и Шапошникова обратились непосредственно в Академию художеств с просьбой посоветовать талантливого, недорогого, но столичного архитектора.
По крайней мере, промышленник Николай Спиридонов (о нем чуть ниже) так и сделал.
Генч-Оглуев был одним из крупнейших предпринимателей того времени. Вместе с И.М. Шапошниковым в 1878 году Генч-Оглуев основал фирму «Генч-Оглуев и Шапошников». Фирма торговала платками, парфюмерией, кружевами, отделочными товарами, обоями, производила белье.
Если в 1868 году на углу Садовой и Никольского стояли «четыре неотапливаемые помещения», то в 1883 году их сменил, можно сказать, дворец.
Как пишет ростовский краевед Любовь Волошинова, документальных свидетельств пребывания Померанцева в этот период в Ростове нет. Не исключено, что работал он дистанционно. Дом на углу Садовой и Николаевского переулка был задуман как доходный. Как я понимаю, проблем с доходами не было — дом Генч-Оглуева и Шапошникова стал первым предприятием такого рода в городе. Все остальные многоэтажные доходные дома появились позже.
Вскоре после окончания строительства на здании, сменяя друг друга, стали появляться вывески «Ростовского купеческого банка», акционерного общества «Саломас» (сало + масло), Торгового дома меховых товаров «Павел Сорокоумовский с Сыновьями», «Фабрики папиросных гильз», «Хлебопекарни купца Ахмеда Мисраера Сари Али», кондитерской «Люрс».
Записан, между прочим, дом был на жену Генч-Оглуева — Елену. Как пишут о здании исследователи творчества Померанцева (в частности А.А. Попова, аспирант, ассистент кафедры «Архитектурной реставрации, реконструкции и истории архитектуры»), «декор напоминает памятники типа гильдейских домов Антверпена XVI века. Угловой шатер над башнеобразным эркером восходит к традиционным башням ратуш (к примеру, в Гааге, 1564 год). Выявленные прототипы и аналоги дают основание утверждать, что дом Генч-Оглуева и Шапошникова запроектирован А.Н. Померанцевым в духе западноевропейского маньеризма».
В войну здание было разрушено. Восстановили его в упрощенном виде, без мелких деталей. Зато появился шпиль — с морским коньком — здание передали «Аздонгосрыбтресту». Долгие годы на первом этаже располагался крупнейший в городе магазин по продаже рыбы и морепродуктов. Достопримечательностью магазина был расположенный в центре торгового зала фонтан и бассейн с золотыми рыбками.
Работа Померанцева понравилась ростовчанам и жителям соседней Нахичевани.
В 1885 году «Нахичеванское церковное попечительство о бедных армянах» решило построить в центре Ростова первоклассную гостиницу (на тот момент таких гостиниц в городе было всего 4). Заказ отдали Померанцеву и местному архитектору Николаю Дурбаху. Заказчики решили сэкономить: высокооплачиваемый Померанцев разрабатывал концепцию, черновая работа легла на местного Дурбаха.
Деньги на строительство взяли из наследства армянского купца Масеса Бабаджаняна, умершего еще в 1794 году в Индии.
Когда-то деньги у купца просили нахичеванские армяне — в качестве подъемных на обустройство недавно основанного города. Купец выполнил просьбу. Половину своего состояния он передал нахичеванцам. Две доли — школе, две — больнице, две — дому нищих и еще две — детскому приюту.
«В искупление моих грехов и в утешение моего народа, чтобы там, среди них, осталась моя память» — так Бабаджанян писал в завещании. Заметим, что улицы имени Бабаджаняна в Ростове нет, завещание выполнено не в полной мере.
Деньги Масес завещал городу в мае 1794 года, а нахичеванцы узнали о наследстве спустя 26 лет. Они заявили о своих правах британским колонизаторам, но те им отказали. Спустя еще 25 лет за дело взялся Микаэл Налбандян — известный журналист и революционер, издатель журнала «Северное сияние».
Он по своему почину обратился в суд и выиграл процесс.
Налбандяна, вернувшегося из Индии, в Нахичевани встречали как героя.
Из далекой страны стали приходить проценты (приходили они до 1917 года). Судя по всему, суммы были немалыми. Только на строительство гостиницы — она получила название «Большая Московская» — ушло свыше 400 тысяч рублей.
Ну, а Налбандяна по возвращении из Индии царские власти арестовали — по обвинению в антиправительственной пропаганде и распространении запрещенной литературы. Он был заключен в Петропавловскую крепость. В 1865 году Налбандяна сослали в Камышин. Год спустя он умер в тюрьме от туберкулеза.
В 1887 году «Большая Московская» была построена. В гостинице было 60 номеров стоимостью «от одного рубля и дороже». Помещения в здании арендовали и различные организации, среди которых были банкирский дом «Чахиров и К.», музыкальная торговля Бродского, магазин швейных машин Зингера, кондитерский магазин и кофейная Д.И. Филиппова.
В номерах «Большой Московской» останавливались Леонид Собинов, Федор Шаляпин, Александр Куприн, Константин Бальмонт.
В 1918 году с балкона гостиницы выступал командующий красными вооруженными силами на Северном Кавказе Александр Автономов.
После установления советской власти первый этаж заняли магазины Доншвейпрома, Севкаввинтреста, Единого потребительского общества, верхние этажи — коммунальное жилье. Во время бомбардировок 1942 года дворовая часть здания превратилась в руины.
Главный корпус восстановили к 1955-му, восточное и западное крылья — к 1960 году. В ходе ремонта изменился вид первого яруса фасада, значительно упрощено убранство верхних этажей, был разобран навес-балкон над главным входом. Гостиница стала относиться к сети «Интурист», здесь останавливались приезжие иностранцы. Здесь же снимали номера и советские вип-персоны: Любовь Орлова, Леонид Утесов, Дмитрий Шостакович, Арам Хачатурян, Лев Кассиль, Роберт Рождественский, Анатолий Сафонов, Михаил Шолохов (за ним был закреплен 212 номер).
1 июня 2007 года в гостинице произошел пожар, после чего здание пришло в упадок.
Сын известного ростовского краеведа Владимира Сидорова — Андрей Сидоров (ООО «Ренессанс-Дон») пытался было реанимировать здание и превратить его в пятизвездочный отель (с увеличением этажности и садом на крыше). Для городской администрации была устроена пышная презентация проекта. Увы, воплотить планы в жизнь не удалось.
К сожалению, здание за последние несколько лет разрушалось, и город мог его окончательно потерять.
Задача нового собственника — восстановить исторический фасад.
— Сегодня, насколько мне известно, гостиница находится практически в аварийном состоянии — послевоенное восстановление производилось, по сути, из подсобных материалов. Первоначальная архитектура утеряна: исчезли балкон, шпиль, купол, элементы внутреннего и внешнего архитектурного убранства, — рассказывает Владимир Кирьязев, директор ООО «Новая Аттика», занимающегося реставрацией и воссозданием объектов культурного наследия. — Необходимо разработать проект реставрации, благо чертежи и фотографии здания имеются.
По словам Кирьязева, здание подлежит разборке и воссозданию в варианте 1915 года, нужно будет устанавливать новые перекрытия и несущие конструкции.
На фото фактическое состояние здания гостиницы «Московская» на сегодняшний день.
Но вернемся к Померанцеву.
Май 1894 года. Померанцев получает приглашение из Ростова-на-Дону с просьбой подготовить проект здания Городской Думы. Александр Никанорович теперь профессор архитектуры, ректор Высшего художественного училища при Петербургской Академии художеств. Торговые ряды на Красной площади уже построены — в огромном здании, крупнейшем в Европе, размещалось 1 200 магазинов, а также торговые конторы и склады, занимавшие двухэтажный подвал. Все помещения были оборудованы сложнейшей по тому времени системой инженерных устройств.
Перед Померанцевым стоит задача — сформировать центр Ростова — здание Городской Думы должно располагаться на Театральной площади (Гайрабетовский деревянный театр, собственно, и давший имя площади, предполагалось снести) перед его же Доходным домом и в пятидесяти метрах от его же «Московской».
Померанцев предлагает строить Думу в виде ратуши (см. рис. слева внизу). Трехэтажное здание с двумя внутренними дворами — торговым и хозяйственным. Такая планировка характерна, например, для Амстердамской ратуши середины XVII века. Торговый двор должен был быть застеклен. Стилистика фасадов также напоминает ратушу, например, Маастрихтскую.
Померанцев предполагал связать Думу и доходный дом напротив в единый ансамбль, «образным камертоном которого должна была стать «ратушная» тема».
Однако городскому начальству проект не понравился — низковат и бедноват. Кстати, сметная стоимость здания была определена в 605 тысяч рублей.
Претензии начальства, как мне кажется, не удивили Померанцева. Промышленник Спиридонов, строивший себе в Питере особняк на Фурштатской, тоже отверг первый проект архитектора, мол, бедненько, а хочется дворец.
Померанцев, как отмечали современники, был человеком с несговорчивым характером. Но в случае со Спиридоновым пошел на компромисс, согласился на атлантов при входе — их Спиридонов заказывал сам, у другого архитектора.
«Услышал» Померанцев и ростовских думцев.
К 1896 году был готов новый проект. Теперь здание было выдержано в духе необарокко с отдельными элементами неоренессанса. За основу опять же были взяты ратуши, но более поздние и немецкие. Еще, как отмечают в литературе, посвященной зданию Думы, его декор очень похож на декор построенного в конце XIX века дома на углу Кайзер-Вильгельм-штрассе и Бургштрассе. Дом в Берлине до наших дней не дожил.
С целью уменьшения затрат на дорогого столичного архитектора проработкой проекта поручили заниматься Ростовскому городскому архитектору Николаю Соколову.
Так город получил шедевр эклектики (недоброжелатели называют его тортом с вишенкой) и городской символ. Любопытный штрих: набирая в поисковике «жилой дом на углу Кайзер-Вильгельмштрассе и Бургштрассе» (по-немецки, разумеется), получаешь изображение нашей Думы.
В начале 20-х в здании разместились учреждения советской власти. В связи с этим античных богинь на главном фасаде заменили на пятиконечные звезды. В войну дом был разрушен, здание окончательно восстановлено и реставрировано лишь в конце ХХ века. Во время реставрации фасад вновь обзавелся мифологическими скульптурами — работы наших современников Анатолия Скнарина и Давида Бегалова.
На фото ПРОФЕССОР АЛЕКСАНДР НИКАНОРОВИЧ ПОМЕРАНЦЕВ (В ЦЕНТРЕ) СО СВОИМИ УЧЕНИКАМИ.
В литературе можно найти упоминаниеще о пяти зданиях, построенных в Ростове Померанцевым, но они не дожили до наших дней. Что это за здания и какая в их проектировании была степень участия Померанцева, нам неизвестно.
Есть предположения, что доходный дом на Садовой, 78 (1896 год), построен по проекту Померанцева. Может быть, документальных подтверждений этому факту нет. Наверняка известно, что дом на Красноармейской, 91, построен при участии Померанцева. Об этом писала в свое время газета «Приазовский край».
Дом — одноклассное женское училище — был подарен городу водочным промышленником Николаем Токаревым. Автор проекта — уже упомянутый Соколов. По совету Померанцева (дал он его во время визита в Ростов в 1894 году) здание, построенное в русском стиле, увенчали три шатра.
Как писала газета «Приазовский край», «по своей изящной архитектуре это здание — одно из первых в Ростове». Было когда-то. Сейчас здание, по сути, уничтожено. Шатров нет, только окна на первом этаже напоминают о чем-то русском. О жизни Померанцева известно не много. Женился в 42 года. Жена была младше на 20 лет. Почти всю жизнь Александр Никанорович прожил в казенной квартире (от Академии художеств) на 3-й линии Васильевского острова.
Тайный советник Померанцев встретил революцию в Москве. Революция отняла у Померанцева сбережения, у него заболела жена, умерла дочь, сыновья отправились в армию. В надежде найти место в академии Померанцев едет в Петроград. В ноябре 1918 года в Петрограде с ним случается удар, знаменитый архитектор умирает в одиночестве. Где он похоронен, неизвестно даже его родственникам, слава богу, дожившим до наших дней.
Перейти в архив