Когда мы обсуждали этот материал, Игорь попросил вынести в центр повествования главную мысль: все его вещи — уникальные, не нацеленные на массовое производство. По сути, это не изобретения вовсе, а арт-объекты, которые отражают взгляд на мир самого автора. Взгляд этот для обывателя может показаться странным: ироничным, насмешливым, а иногда и издевательским.
Вот, к примеру, сковорода Буша, с которой все и началось. Вернее, две сковороды: одна для правого куриного окорочка, другая — для левого. Как такое могло прийти Мироненко в голову? А так.
— Раньше я был на хорошей должности, работал на заводе «Зерноградгидроагрегат», занимался импортом и экспортом продукции. Ходил в костюме. Заграницу ездил чаще, чем наш директор. Дом — полная чаша, жаловаться — грех. Но пришли 90-е, дела у завода шли все хуже и хуже. И на каком-то моменте все сломалось. Вон, видите здание? — мы сидим в кафе напротив бывшего заводоуправления, теперь там магазины и офисы.
— На втором этаже было окно моего кабинета. Теперь оно заложено кирпичом. Очень символично. Так вот с закрытием завода у меня, как у многих моих коллег, наступила черная полоса. Работы нет. Денег нет. И вот в один прекрасный день сижу на кухне. Передо мной лежит окорочок, который я купил на последние деньги. И вдруг мысль: вот сделать бы сковороду в форме окорочка, чтоб сэкономить на масле. А если нет денег даже на куриную ногу, можно приготовить картошку в форме окорочка. Или яичницу. Такая вот приятная обманка. Идеей я поделился с сыном, он тогда был студентом ЮРГИ. Сын попросил товарища нарисовать эскиз изобретения. После этого я захотел воплотить идею в жизнь — нашел производство, где занимались литьем. Но с меня там запросили 20 тысяч рублей за экземпляр...
Мироненко показалось, что цена для сковороды-шутки непомерно высока. Однако с идеей он не расставался — рассказал одному, другому, третьему, слух о чуде из Зернограда дошел до журналистов. И однажды утром, просматривая ленту «Рамблера», Игорь увидел там свою сковороду. Чуть со стула не упал, а потом понял: это интересно не только ему. А раз интересно, то получите, распишитесь — 44 изобретения за несколько лет. Игорь решил собрать столько работ, чтобы хватило на целую выставку. Среди них есть откровенно шуточные вещи, вроде калькулятора для богатых и бедных: первый может только прибавлять и умножать, второй — отнимать и делить. Или вот: «правильный термометр для школьника» — он всегда показывает 37,5. Или велотренажер для дам, желающих сбросить лишний вес: тут «энергия, получаемая от человека, трансформируется в энергию ветра и используется в процессе просеивания семечек». Последнее изобретение звучит очень по-зерноградски.
— Я бы хотел, чтобы у нас, в Зернограде, там, где отгрохали огромный парк за несколько миллионов рублей, а получили дорожки да лавки, появился музей арт-объектов. Такой, чтобы затмевал все вокруг.
И ТОГДА Я ПРЕДСТАВИЛ, КАК ПО УЛИЦАМ ИДУТ ЛЮДИ С ТРЕХМЕТРОВЫМИ ПАЛКАМИ, КАК ДРЕВНИЕ РЫЦАРИ С МЕЧАМИ, И ВСЕ СЕЛФЯТСЯ. ЭТО ФИЛЬМ УЖАСОВ КАКОЙ-ТО!
Люди бы сюда приезжали на выходные, гуляли, фотографировались. Зерноград — город молодой, и ему нужно что-то та-кое, необычное, то, что манило бы сюда приезжих. Если посмотреть на современные музеи искусства, на этот стальной шар в Чикаго, на памятники в Амстердаме — это очень интересное направление, и я мог бы в нем активно поучаствовать. Но пока это только мечты. Поэтому арт-объекты Игоря Мироненко хранятся не в музее, а в типовой теткиной однушке. Что сопряжено с некоторыми техническими трудностями. К примеру, палку для селфи длиною в три метра (она не складывается) мы спускали со второго этажа высотки, потом несли в ближайшую рощу с криками «посторонись!» Аккуратно огибали машины и испуганных местных жителей. Сфотографироваться с этой палки (а она в 2015 году вошла в Книгу рекордов России) мне так и не удалось — до телефона я не дотянулась даже в прыжке. Оказалось, есть пульт. С него-то все и работает. Идея создания этого изобретения пришла Мироненко во время очередной катастрофы — протечки крыши. Надо было найти причину течи, а летательного аппарата Игорь пока еще не изобрел. Подумал, что, если намотать телефон на палку и включить видеокамеру, можно увидеть самые труднодоступные места.
— Но на самом деле это стеб, шутка над селфистами. Как-то написали, что я хотел бы пустить это в массовое производство. И тогда я представил, как по улицам идут люди с трехметровыми палками, как древние рыцари с мечами, и все селфятся. Это фильм ужасов какой-то! То, что я предлагаю, — это игра с образами, впрочем, есть вещи, которые можно применять. К примеру «Musikal washing machine». Что это такое? На первый взгляд это большая духовая труба (туба), которая стоит на подставке и к которой крепятся ролики для выжимания белья, какие были на старых советских стиралках. Пока конструкция не работает, смотря на нее, вспоминаешь метафору о чистоте звука, о чистоте мыслей и всего прочего. Но когда Игорь включает свое изобретение, когда она начинает переливаться всеми цветами радуги, произносить текст (Мироненко говорит, что ее можно использовать как промоутера), петь, понимаешь — это рекламная конструкция. Но изобретатель объясняет, что это не все. Поскольку труба стоит на подставке, то ее можно накрыть столешницей и получится мини-бар для романтических ужинов с емкостью для льда и шампанского. Или подставка для цветов. Тут же оборудован сейф, чтоб у вас деньги не украли, пока вы даму «гуляете». А если дама нагулялась и вдруг вздумала закончить романтический ужин делами житейскими, постирушкой, например, то может отжать свои колготки через валики, которые возвышаются над трубой, как холмы Грузии.
— Какова цена создания этого изобретения?
— Три тысячи рублей отдал за то, чтобы мне сварили подставку, а дальше все сам.
— Со стороны смотрится идеально. Все аккуратно, тютелька в тютельку...
— Ну я же работал на авиационно-ремонтном предприятии, потом — в закрытой лаборатории Подольского научно-исследовательского технологического института. Остались навыки и умение работать руками.
— Вы что-то оканчивали?
— К сожалению, только школу — все нарабатывал опытным путем. Жизнь так повернулась, что я жил и учился на два города: у тетки в Москве и у мамы в Зернограде. И когда был здесь, по выходным мы ездили в Ростов на курсы телерадиомастеров при ДОСААФ. Учили нас там великолепно. Когда я приехал в столицу на авиационно-ремонтный завод, мне дали экзаменационное задание — спаять плату. Я сделал. Начальник взял: е-мое, так это ж скелетная пайка! Метка профессионала. Это когда ты так аккуратно паяешь, что видна ножка детали.
— Что у вас там еще из смешного, вызванного жизненной необходимостью?
— Сейф для хранения сала. Я, когда только озвучил идею, сын мой со смеху покатывался. Но мы сделали его! И качественно. Из пальмового дерева. В сейфе — весы, чтобы взвешивать сало, нож, доска, чтобы записывать, кто, когда и сколько съел, и наперстки, чтобы выпивать понемножку, культурно.
— Как в голову пришло?
— Очень просто. Я когда-то дискотеки в деревне организовывал, работал режиссером в сельском клубе. В сейф, где хранились аудиокассеты, мы клали сало. То, что брали из дому для перекуса. От мышей и от тех, на кого это сало было не рассчитано. И вот через много лет в не самые зажиточные времена я это вспомнил...
Я КОГДА-ТО ДИСКОТЕКИ В ДЕРЕВНЕ ОРГАНИЗОВЫВАЛ, РАБОТАЛ РЕЖИССЕРОМ В СЕЛЬСКОМ КЛУБЕ. В СЕЙФ, ГДЕ ХРАНИЛИСЬ АУДИОКАССЕТЫ, МЫ КЛАЛИ САЛО. ТО, ЧТО БРАЛИ ИЗ ДОМУ ДЛЯ ПЕРЕКУСА. ОТ МЫШЕЙ И ОТ ТЕХ, НА КОГО ЭТО САЛО БЫЛО НЕ РАССЧИТАНО
Сейфу для сала я бы отдала приз личных симпатий. Но хранила бы в нем сладости. Потому что в сейфе этом есть потайные защелки. И если ты забыл способ открывания, пока помучаешься, задумаешься, а надо ли оно тебе — лицо наедать?
А еще Игорь Мироненко показал баян, который умеет делать селфи и находить дорогу домой. В этой музыкальной машине, панели которой любовно обтянуты ажурным узором женских колготок, есть и планшет, и клавиатура, и навигатор...
— А навигатор-то зачем? Я же еще не один год отработал на свадьбах и видел, как иной раз выпивают баянисты. Потом же надо найти дорогу домой? Вот — навигатор! Подключил, и вперед.
— Уже в котором вашем изобретении просматривается алкотема, а вы сами не пьете...
— Так я же вырос в стране, которая боролась с сухим законом. Помню, когда еще на заводе работал, молодой совсем был, иду на склад. Останавливает меня дед, просит, чтобы я принес ему банку клея БФ. Приношу. Тот вставляет в него палку, палку крепит к сверлильному станку — получается миксер. В клей вливает стакан воды и включает станок. На палку наматывается густое содержимое, как резина. А в банке остается белая мутная жидкость. Палку с намоткой, она называлась «банан», дед выбросил, а жижу выпил... На фоне того, что я видел, водка — благородный напиток. А вы говорите, алкотема! Сейчас, конечно, другое поколение растет. Культура, спорт. Но я-то родом из СССР, и из времен не самых простых. Наверное, это отголоски прошлого.
— Игорь, любому художнику хочется признания. Наверное, есть мысль о том, чтобы эти арт-объекты заняли место в музее современного искусства?
— Признаюсь, что, когда начал изобретать, поставил перед собой три цели: попасть в Книгу рекордов России, потом Европы, а потом Гиннеса. Россию уже взял. Хотелось бы достичь и остального. Но человек предполагает, а Бог располагает. Поэтому, если и не получится, переживу. Главное же в изобретательстве — не цель, а дорога к ней. А остальное не так уж и важно.
Перейти в архив