Ростовский период: от математики к метафизике
Немногие знают, что всемирно известный филолог Борис Гаспаров родился в Ростове-на-Дону, в армянской семье. Здесь же он получил и филологическое образование в Ростовском государственном университете. В одном из своих интервью Гаспаров вспоминает: «Как я попал на филологический факультет? Не знаю, я хорошо успевал по математике, у меня даже были некоторые отличия на этом поприще в школьные годы, а потом, в последние два года школы — это была середина 1950-х годов, я как-то очень погрузился в мир литературы, поэзии. Вдруг из такого герметичного математика, поглощенного решением математических проблем, я превратился в человека, читающего стихи. Отчасти, наверное, я ретроспективно так считаю, будто причина — тот сдвиг в обществе, который произошел после 1954 года, какие-то флюиды на меня подействовали. Хотя в том провинциальном Ростове-на-Дону, где я находился, еще новых веяний фактически не ощущалось.»
«С первого звука увертюры я сошел с ума»
В другом интервью, размещенном на сайте киберленинки, Гаспаров вспоминает, какие яркие впечатления произвел на него фильм «Дон Жуан», который привезли в Ростов в 1955 году:
«Это была опера Моцарта в постановке Венского театра. Фильм шел в кинотеатре «Победа» в самом центре города. Другой возможности услышать эту оперу не существовало - пластинки такой не было, а советский певец не мог осилить произведение такого уровня. Настоящая трагедия того времени - талантливые люди сидели на таком ограниченном репертуаре, что просто не имели навыков для серьезной оперы. В общем, еду на троллейбусе в центр. С первого звука увертюры я сошел с ума. Теперь каждый день начинался с того, что я покупал билет на троллейбус, ехал в «Победу» и слушал «Дон Жуана». Весь оставшийся день пытался восстановить, что я помню из этой музыки, а чего нет, чтобы особенно тщательно прослушать этот фрагмент назавтра.
В ростовский университет я поступил в 1956 году. Поступал на историко-филологический с намерением заниматься литературой, но быстро это намерение отложил. Не по вине преподавателей, а по обстановке с литературной теорией и литературной критикой, которая в то время была в стране. Как бы помягче сказать, это было царство бесконечной пошлости. Хорошо, что я быстренько это понял и перешел в лингвистику. В итоге она меня по-настоящему увлекла, к тому же там нашлись интересные люди. В первую очередь, профессор Савченко, известный индоевропеист. Я очень хорошо его помню -спокойный, уравновешенный, и сразу видно, что очень много знает. Кстати, такое же впечатление производят его работы. Не заметно персоны, обширные знания даются не через исследовательское «я», а как будто растворены в материале. Это общение мне многое дало, хотя ни он, ни я никогда не были социально активны, тут мы нашли друг друга.»
Нахичеванское происхождение
Несколько лет назад Борис Гаспаров приезжал в Ростов — побывал в родной alma mater, а также прогулялся по Нахичевани, где родился и вырос: « Дом, где я вырос, стоит на месте. Даже семья моих родственников занимает одну из его секций. Улицы вполне узнаваемые, разве что выглядят намного лучше, чем во времена моего детства. И армянский колорит теперь на виду. Так что сегодняшняя Нахичевань -это такая улучшенная версия Нахичевани, которую я помню в начале 50-х годов.
Несмотря на то, что родился в армянской семье, родной язык профессор не знает: «В 1930-е годы преподавание армянского прекратилось даже на уровне начальной школы. Семья наша многие поколения жила в Нахичевани, так что даже у моих бабушек армянский был только разговорный. Мои родители уже не говорили по-армянски, а я и подавно. И я вообще очень долго думал, что армянский язык - это тот, которым пользуются на базаре люди, приезжающие из деревни продавать свой товар»
В 1966 году Гаспаров переехал в Эстонию. В 1968—1980 годах преподавал в Тартуском университете. С тех пор в Ростов не возвращался:
«Во второй половине своей советской биографии я принадлежал уже к привилегированному классу, к так называемой интеллектуальной гуманитарной элите, знаете, Тарту - Москва, вот это все. В принципе нам было многое позволено, вернее, на многое закрывали глаза. Но я помню, что произошло в Ростове с одним нашим родственником. Успешный инженер на заводе, какими-то путями он тоже прочитал «Доктора Живаго» и так был поражен, что стал повсюду говорить об этом. Не смог молчать. Последствия были самыми скверными: его отовсюду изгнали, жизнь была переломана. Так что принадлежность к элите с такими оговорками совсем меня не радовала.»
Читайте также: филолог Елена Тахо-Годи обсудила с «Главным» научную биографию родившегося в Новочеркасске философа Алексея Лосева.
