Было 6:30 утра. Дождь лил и лил, и спрятаться от него было некуда. Даже «Макдональдс» начинал работу с семи. Я шла по улице Ленина и дивилась тому, что в дождь машины в Уфе моют центральные дороги. Обратила внимание, что на каждом углу работают ларьки и магазинчики с цветами. Над многими из них была вывеска «24 часа».
— У вас такие романтичные мужчины? — спустя несколько часов спросила у экскурсовода. — В Ростове нет такого количества ларьков с цветами. У нас пиво и раки на каждом шагу.
— Зато у вас мужчины горячие, — подняла брови гид. — Наши молчаливые, тихие, в них нет южного огня. А цветы? Ну не знаю, может, хоть какая-то компенсация...

Куры переехали.

Встреча с экскурсоводом была назначена на 10. То есть три часа мне надо было бродить под дождем. Однако совсем скоро я поняла, что в этом есть определенный смысл. Город был пуст и тих, где-то дребезжали старички-трамваи. Потом на улицы вылезли местные коньки-горбунки — пазики, вроде тех, которые у нас курсируют между селами. На крышах их были прикручены красные газовые баллоны. У некоторых по-армейски прихвачены ремнями, у других стыдливо спрятаны во что-то напоминающее музыкальные кофры.
Я стала обращать внимание на вывески. В Уфе оказалось очень много магазинов с необычными названиями, объявлений и социальных плакатов. Даже призыв не ходить под крышами, чтобы не получить удар по голове сосулькой, был оформлен как советский плакат с элементами хоррора (на фото).
Потом пошли салоны красоты «Я не ожидала» и Soska, «Обувной простор», магазин матрасов «Матрастар», ресторан «Трын-Трава», магазин «Мясной Эдем» и даже говорящая вывеска: «КОЛБАСА СЫР ХЛЕБ МОЛОКО КУРЫ ЯЙЦО ПЕРЕЕХАЛИ!!! ул. Пахоменко, 97).
К десяти утра я уже знала, что Уфа чистая и красивая. Что помимо уборочных машин здесь работают большие компании дворников, преимущественно местных. Посчитала, что только на улице Ленина четыре больших театра, репертуар которых мне был совершенно незнаком. К примеру, романтическая драма «Башкир Туйы» или «Килеяуа». О чем они? Ну, о любви, вестимо.
Нашла я и где перекусить — в столовой на улице Ленина в девять утра мне предложили горячую лапшу, куриную грудку в кляре и чай. Пир обошелся в 150 рублей, сопровождался он какой-то этнической музыкой и ранним разговором сотрудниц кухни — обе жаловались, что ползарплаты уходит на кредиты. Удивило меня и то, что в кафе заходили местные. Кто-то пил чай и ел сырники, кто-то покупал «тормозки на работу». Позже, когда мне показали самую популярную в Башкирии столовую, я поразилась тому, что в ней почти никогда не бывает свободных мест. Ели все: бабушки, дети, взрослые люди. В Ростове в столовых едят в основном офисные работники, и только в будни.
Пропахнув советской столовкой, понеслась на экскурсию.

С «лысины» на «бороду».

— Наш город называют «три шурупа», это прозвище ему дали летчики. Потому что на башкирском написание «Уфа» выглядит как три шурупа в проекции сверху, — гид протянула мне карточку с «тремя шурупами» и указала на стоящий неподалеку одноименный арт-объект. — Также в Уфе много необычных памятников, помимо классических, есть и другие, те, которые поставили в честь каких-то профессий или просто для красоты. Есть памятник Дворнику, Семье, животным, есть целые выставки современного искусства под открытым небом.
— А еще у вас на улицах я заметила огромные социальные плакаты — белка призывает всех не курить и не мусорить. Так и написано: «Бросай мусор в урну. А то укушу». У нас в Ростове за мусор, к сожалению, не кусают.
— Это не белка, — кажется, расстроилась экскурсовод, — а куница. Символ Уфы. Бегущая куница есть на гербе. Много веков назад башкиры договорились с русским царем платить налог мехом куницы. И с 1782 года она стала одним из брендов Башкирии. Помимо куницы нашим символом считают и цветок курая — это вид зонтичных растений, который распространен в этой местности и символизирует объединение родов и народов. Из стебля курая делают музыкальный инструмент вроде флейты. У нас есть памятник «Мальчик с кураем». А поскольку мальчик изображен обнаженным, то уфимцы шутят: все продай, купи курай. Это говорит о ценности этого инструмента.
— Над чем еще у вас шутят?
— Ну, к примеру, над названиями улиц. Переход с улицы Ленина на Карла Маркса называют — с лысины на бороду. Или наоборот. Или вот — раньше на улице Ленина был ресторан «Уфа», а под ним дешевая забегаловка «Чишмы» — так называется поселок недалеко от города. И сложилась поговорка: деньги есть — Уфа гуляем, денег нет — Чишмы сидим.

Хочу мамук пальто

Уфа — большой город. И длинный. Такой длинный, что, стартовав с дома №2 на проспекте Октября, до гостиницы, которая располагалась в доме № 81, я шла полтора часа. Все время попадались какие-то городские леса, скверы и парки. Оказалось, Уфа — самый зеленый миллионник. Здания здесь низкие, но длинные. Никаких тебе стеклянных громадин, только сталинский ампир или современные строения той же высоты и масштабности.
На домах — таблички на двух языках. Здесь вообще все на двух языках. Поэтому скоро я уже понимала, что «мамук пальто» — это пуховик, «китапхана» — библиотека, а «азык-тулек» — продуктовый магазин.
Заметила я еще, что башкиры очень спокойный народ, флегматичные и не скандальные: чтобы вывести из себя местного, надо сильно постараться. Поэтому, когда таксистка Наталья крикнула в окно соседу, что он хам, я сильно удивилась. Наталья оказалась бывшей водительницей трамвая. Она любила свою работу и ни за что бы не уволилась, если бы новый начальник не сократил ей зарплату до 12 тысяч рублей.
— Скот, — отозвалась я.
— Скотинища! — обрадовалась Наталья.
И тут ее как прорвало. Она говорила и про любовь к трамваям, про завод силикатного кирпича, на котором работала раньше и который тоже закрылся, про растущие цены и даже про международную политику, с которой она в корне не согласна. Короче, совсем не похожа была на местных.
— Вы откуда? — потом вдруг спросила она.
— Из Ростова-на-Дону.
— Оно и видно. Есть в вас есть жизнь, я сама такая. А муж у меня башкир, что ему ни скажи — «все будет нормально». Свекровь, та вообще тормоз. Я до сих пор не знаю, обрадовалась ли она, что сын женился, или огорчилась. Лет 20 только прошло. Может, еще не дотумкала? Но с другой стороны — хорошо. Залог счастливой семейной жизни — башкирская свекровь. Подружкам своим незамужним в Ростове передайте. Пусть едут, женихов у нас — во! — Наталья провела по горлу ребром ладони, как отрезала.

На родине Шевчука и Земфиры.

Быть в Уфе и не увидеть Музей русского рока — грех. И поскольку моя экскурсовод про музей не знала, я поехала искать его сама. Увидела в Интернете ярко-желтое знание на улице Ленина — то ли театр, то ли кинотеатр. Сталинский ампир и фонтаны. Поскольку у них-то этого добра на каждом шагу, запуталась. Попыталась выяснить в троллейбусе, выбрала бабушку в берете схожего со зданием музея цвета, спросила у нее — все-таки много общего. Но она не знала. Не знала и кондуктор, и пятеро пассажиров, которые с готовностью включились в обсуждение. Юрия Шевчука и Земфиру они помнили и гордились тем, что те земляки. А музей? Нет — откуда? Пришлось гуглить и показывать картинку в телефоне всему автобусу. Коллективным разумом уфимцы решили, что музей находится в кинотеатре «Родина», и хором сказали, когда мне нужно сойти.
Но «Родина» забыла своих героев. Музей закрылся года три назад. Причина — низкая посещаемость. Я была крайне удивлена.
— Почему вы не годитесь своим замечательным городом? — спросила у парня, который торговал недорогими пирожными в кафе неподалеку.
— А чем гордиться? — не понял он.
— У вас чисто, красиво, Шевчук с Земфирой жили, звезда балета Рудольф Нуриев, в конце-то концов! А мед, а кухня!
— Так мы это... рады, что у нас так, — ответил парень и предложил мне эчпочмак за 38 рублей, треугольный и поджаренный. — А как надо годиться? Что делать?
— Ну я не знаю. Говорить везде, что в Уфе здорово, рассказывать... У нас в Ростове кричат о том, что мы классные, на каждом шагу.
— Так что рассказывать-то? — не понял уфимец.

У нас веселее.

В гостиницу я вернулась поздно, под крики соседа «молчи, женщина, твой день 8 Марта!» уснула легко — уфимские километры лишили меня желания бороться за права женщин.
Наутро был еще один сюрприз. Если в Ростове спать можно и в шесть часов утра, то в Башкирии с четырех уже светлеет. Хотя темнеет не раньше десяти вечера. Пришлось вставать, по плану был памятник народному герою, сподвижнику Емельяна Пугачева Салавату Юлаеву и дом-музей В.И. Ленина.
Юлаев впечатлил масштабами и отсутствием набережной под ним. На правом берегу реки Белой шло строительство будущей прогулочной зоны. И я впервые поймала себя на мысли, что хоть в чем-то мы Уфу обскакали. Зато на левом берегу прятались в лесах крыши дачного сектора и целый, самый экологически чистый в городе район с красивым именем Дема.
— Скоро у нас построят канатную дорогу с правого берега на левый. Будет как в Нижнем Новгороде, — рассказал какой-то старик.
— А метро? — встрепенулась я.
— А метро у нас не будет никогда, геология не позволяет, породы мягкие. Зато в Уфе производят гироскутеры, профессор один их придумал. Наш!
На улице какой-то наткнулась на музей современного искусства под открытым небом (фото). Странные арт-объекты украсили пустырь у многоэтажного дома.
— Вот бы нам такое в Ростове, — сказала я дворнику.
— Так поставьте, — отозвался он. — Возьмите метлу, обогните ее стеклом и напишите «Метет по-новому». Будет вам арт-объект.
В доме-музее Ильича мне тоже понравилось. Смутило только, что на всех скульптурах и картинах Владимир Ленин ростом значительно выше Надежды Крупской, хотя в жизни было наоборот. Но сотрудница объяснила, что иногда исторические рамки могут раздвигаться, вмещая в себя задачи эстетические.
Ближе к вечеру я вышла на улицу Ленина и впервые заметила ларек с надписью «Полиция». По форме он напоминал те, в которых у нас продают газеты. А по содержанию внутри были стол, стул, телефон и клетка для правонарушителей. На стекле надпись: «Режим работы СПП-21 С 18:00 до 03:00». Я наконец-то поняла, почему в Уфе можно гулять хоть до утра. Уфимская полиция их, а заодно и меня, бережет — можно не бояться. Так и было — до полуночи ни одного дебоша. Непривычно для нас и даже несколько скучновато.
На сегодняшний день Уфа в моем рейтинге городов занимает вторую строчку. На первой, нетрудно догадаться, — Ростов. Даже несмотря на башкирскую чистоту, вкусноту, красоту и берегущую всех полицию. Ну потому что у нас все-таки веселее.

Что у них не так, как у нас?

* Уфимцы долго объясняют дорогу: подробно и с перечислением остановок и городских особенностей.
* Канализационные люки в центре квадратные, украшенные «тремя шурупами» и выкрашенные под цвет плитки тротуара. Пластиковых люков, как и фонарей, в Уфе нет.
* Очень много обувных магазинов. Такое чувство, что уфимцы только и делают что переобуваются.
* Многие музеи в выходные дни не работают, что очень странно.
* Все здания на центральных и не очень улицах выкрашены в элегантные цвета, ничего не режет глаз.
* Во многих продуктовых магазинах стоят столики — можно присесть и поесть сразу после покупки. Здесь же часто встретишь баночки с готовым супом или кашей. В магазинах есть и микроволновка — все можно разогреть.
* Много молодежи и много межэтнических пар: русский парень и башкирская девушка, татарский парень и русская девушка. А вот башкир и татар я различать так и не научилась.
* В Уфе 20 фонтанов. Все работают. В Ростове так не бывает. Никогда. \