- Расскажи об эволюции кластера C52. Как ты пришел в креативный бизнес?
- Глядя на свою деятельность в ретроспективе, я понимаю, что креативный кластер C52 стал для меня продолжением проекта Lectorium. Кластер «Креативное пространство» начинал не я. Инициатором этого проекта был Денис Зубков. В 2011 году он меня взял помощником для разработки концепции. Тогда название для пространства пришло само, мы назвали его по формату – Creative space. Через год я уже стал управляющим в Creative space, а через четыре года я выкупил долю и стал партнером в проекте. В начале 2017 года я стал собственником рентного бизнеса в зданиях на Суворова, 52 и назвал новый проект «C52» - где «C» – сокращение от английского «Cluster», а «52» – от номера здания. Так появился проект в том виде и формате, в котором его можно сейчас наблюдать.
Проект объединил все, что я делал в области преобразования городского пространства. Но преобразования пространства начались для меня давно, в 2012 году, когда я с друзьями открыли здесь коворкинг DOBROCOWORK – субпроект внутри Creative space.
Став партнером, я занялся этим объектом более глобально. Взял в аренду еще и дворовую территорию, потому что она тогда еще к нам не относилась. В 2011 году было взято в аренду здание, в котором мы сидим. В 2015-2016 годах я взял в аренду окружающие нас здания. Бело-кирпичный дом при входе и площадку во дворе, где получилось поставить три морских контейнера. Все это сейчас получается объединять в благоустроенную территорию – положить плитку, установить клумбы.
Я тогда, еще будучи студентом и занимаясь два года проектом Lectorium, думал, как же сделать его коммерческим. И сюда я поначалу тоже пришел в большей степени как носитель идей. Бизнесом для меня это пространство стало лишь в 2015 году, когда я объединил на себе все аспекты бизнеса, все аспекты общения с собственниками здания, с резидентами, со всеми службами.
- У нас в Ростове не учат тому, чем ты занимаешься. Где ты научился управлять креативным кластером?
- Я супер-практик. Я не умею учиться на теоретическом материале, поэтому я предпочитаю все внедрять и пробовать сразу, кластер стал для меня «игровой зоной», где я могу экспериментировать. Именно эти знания я применяю сейчас в создании новых проектов. Кроме того, мне довелось часто посещать различные конференции и мастер-классы в сфере создания инфраструктур для бизнеса, я неоднократно выигрывал гранты, в том числе зарубежные.
Например, я летал на конференцию в Белград по гранту Британского Совета. Хоть это и было образовательное мероприятие, но для меня это скорее был обмен опытом. Тогда, в 2015-2017 годах я приезжал и понимал, что я уже обладаю уникальным опытом, и нужно делиться им, а не только перенимать. Потому что многие британские, многие европейские кейсы – они про то, что есть компании, корпорации, есть огромная команда людей, работа которой строго и четко отлажена.
У нас же в управлении есть три-четыре человека в команде, которые работают по зонам ответственности. Это «универсальные солдаты» в сфере девелопмента и ревитализации. Понятно, что мы пользуемся услугами субподрядчиков, но уже дополнительно.
- А какие отношения у вас складываются с вашими коллегами? С FlaconХ, к примеру.
- С FlaconX я хорошо дружу. Но мы с ними – две структуры в схожих сферах деятельности. И я понимаю, что мы с ними так или иначе в чем-то конкурируем. То есть, если, скажем в Воронеже, где-то посередине между Ростовом-на-Дону и Москвой, планируют открыть коворкинг или кластер, могут обратиться ко мне, а могут к ним. Хоть я и не рассказываю особо, но у меня имеются уже 3-4 готовых к реализации кейса в нескольких городах Юга России – с архитектурной концепцией, с финансовой моделью. Конечно, для меня это не основная деятельность, но в южных регионах других экспертов в моей сфере нет.
- О каких кейсах ты говоришь?
- Один из готовых, «упакованных» проектов – пространство на 16-й линии, где у команды уже был реализован проект – инженерный центр «Фабрика». Тогда, в 2016 году, меня позвал делать общественное пространство по типу промышленного коворкинга мой друг. Идея заключалась в том, что туда можно было прийти с другом, с подругой, с детьми, купить там же доску и с помощью наставников и станков изготовить, например, скворечник. Такой коворкинг для мастеров. Но проект ушел в производство, потому что спрос на общественное пространство такого формата был очень низок. Там была очень интересная территория – дореволюционная постройка, бывший каретный двор и конюшня купца Парамонова.
Архитектурно-планировочную концепцию коворкинга я делал вместе с моим другом архитектором Андреем Герцен. Именно он прорабатывал все концепции креативных кластеров – тут в Ростове и в Краснодаре. Все дополнительные ячейки эксплуатируемой площади, которые появляются в C52, придумывает он: рассчитывает конструкции, проектирует, предлагает на рассмотрение. Так появилось несколько офисных пространств, магазинов и копицентр.
В процессе создания сейчас коворкинг «Колос» в Краснодаре. Очень сильно подкосила история с пандемией и кризисом. Получается такой долгострой.
Готова новая концепция кластера С52. Со стороны кластер воспринимают как проект 2011 года, а для меня это уже его третья или даже четвертая версия. Потому что были моменты, например, в январе 2017 года, когда проект полностью завершил свое существование. Но мы делали так, чтобы никто не замечал, что вообще что-то поменялось. Но я это для себя отмечаю, например, заменой фирменного стиля или как в 2017 году – сменой названия и формата: вместо Creative space (Креативное пространство) появился «Кластер 52».
Обращения помочь разработать концепцию кластера у нас есть, но я пока просто консультирую, делаю это для души. Недавно приезжала девушка из Анапы, которая очень хочет сделать там кластер, и у которой уже есть договоренность в городе. Мы два дня прорабатывали концепцию, решали, какие шаги дальше предпринять. Возможно, это выльется в дальнейшее сотрудничество.
- Почему сейчас понадобилось создавать новую концепцию C52?
- Я сейчас немного в поисках. После начала пандемии началась новая жизнь проекта. Сейчас это перестало быть бизнесом, прибыль упала. Люди опасаются брать помещения в аренду, потому что запрещено работать в офисе. Резиденты сразу же запросили скидку, потому что 30% нужно переводить на удаленку. У меня даже стоял вопрос о закрытии пространства.
В конце концов, я решил, что среди резидентов много людей, чей бизнес должен продолжать работать и не мне его закрывать. Эта ответственность сыграла свою роль. Поэтому я продлил договор аренды. А так в планах - существование проекта еще как минимум три года, если этот кризис нас не добьет. Раньше один-два человека из нашей управляющей компании диктовали, как развивается проект. Теперь же мы просто создаем эту экосистему, а резиденты сами приходят и говорят «А давайте, а давайте…».
Люди, которым важно быть в этом в проекте, сами инициируют или помогают с ремонтом, благоустраивают клумбы, проводят мероприятия и прочее. Если раньше стиль управления кластером напоминал автократию, позже это стало демократией, то теперь, наверно, это коммунизм. Снаружи кажется, что пространством управляет администрация кластера, но глядя изнутри понимаешь, что вектор определяют резиденты. И наша задача – просто оказывать этот сервис, заботиться о том, чтобы этот механизм работал.
- Проводите ли сейчас мероприятия в главном зале? Выставки? Конференции?
- В 2012-2013 годах центральный зал был площадкой для мероприятий. Она не очень хорошо уживалась с резидентами. Когда кто-то берет в руки микрофон или включает музыку, то слышно ее везде. И, конечно, это создавало некий дискомфорт. Поэтому было много проектов о создании перекрытий, запуске звукозащитных штор… Но со временем проект сам понял, что ему нужно.
