Ростовский академический театр драмы им. М. Горького приехал в Краснодар со свежими постановками. Вчера показали "Собаку на сене" в постановке главного режиссера театра Геннадия Шапошникова.
Художник Виктор Герасименко создал на сцене причудливый черно-белый мир, условно средневековый. Действие происходит словно в изысканном вертепном ящике. Декорации, включая дерево в кадке, затянуты тканью с цветочными мотивами. Статичная конструкция оживляется многоуровневостью: артисты бесстрашно лазят по кованым решеткам на второй этаж, - а также решетчатыми воротцами, которые то и дело распахиваются и на которых, например, ездит изящная Марсела (Юлия Кинеберг).
И сами артисты, гибкие и пластичные (труппа молодая, в хорошей форме), в своих изысканных, как от кутюр, костюмах, в богатстве черно-белых принтов и причудливых стилизованных фасонах - напоминают марионеток в этом красивом ящике. Подведены глаза, как в немом кино; у многих на лице орнамент; в черных губах заметнее улыбка.
Костюмы персонажей - метафора социальных ролей. И потому Диана - на высочайших шпильках и в высокой рогатой кичке с кисточками, а Фабьо и Теодоро - в коротких, почти клоунских, комбинезонах. Костюмы играют роль масок дель арте, определяют рисунок роли.
"Марионетки" выразительны в движении: важная часть спектакля - пластическое решение. Гибкая Марсела в тонких шароварах идет по верху ворот, исполняет ряд акробатических трюков, как и мощный Тристан (Вячеслав Огир). Графа Лудовико (Александр Волженский) пресмешно трясет, граф Федерико (Роман Гайдамак) и маркиз Рикардо (Алексей Тимченко) очаровательно, гротескно манерны. Более статичны главные герои: им надо изображать чувства, а с чувствами тут сложнее.
Диана в исполнении яркой Екатерины Березиной решительна, быстра, жестка; в своих одеждах с акцентом на черное и блеск она напоминает черную Снежную королеву. Ей замечательно удаются высокомерие и злость, а вот любовь играется более монотонно.
Теодоро Дениса Кузнецова тяжелее, статичнее окружающих; его бытовая осанка, соединенные в мольбе ладони, жалобно-спокойные интонации делают персонажа жертвой женских интриг. Комичную нелепость роли подчеркивает гребешок-ирокез на голове; кажется, каждый зритель ждет его финального преображения. И вот он выходит в конце - в "высокородном", длинном, но еще более нелепом костюме. Социальные оковы становятся лишь тяжелей.
История получается остраненной, притчевой; текст частично сокращен, а смысловой акцент перенесен с переживаний главных героев на причудливость ситуаций. Этот черно-белый мир подведенных глаз пронизан не столько страданиями, сколько страстями: здесь все исполнены неги, а главные переживания выражены в танце. Здесь танцуют так же условно, как одеваются, но мотивы изысканно-страстные, от итальянских до восточных; а в какой-то момент горячие служанки поют вживую: "Quizás, quizás, quizás". Вот она, страсть, - на улицах, а не во дворцах.