Приключения Пана: из Звенигорода в Прованс и обратно

Я считаю, что та выставка — это начало большого пути по восстановлению справедливости к незаслуженно забытому художнику. Очень важно, что она состоялась именно в Ростове, на родине художника. Было представлено 10 оригинальных работ, это много, учитывая, что основная часть наследия Жданова покинула пределы России, и мы не имеем к ней доступа. Считается, что основная часть сохранившегося наследия Жданова находится в Америке, у родственников . Но всё-таки какая-то часть осела и в России. Я буквально позавчера, ради интереса, нашла на Авито несколько работ Жданова — экспрессивные графические чёрно-белые листы. За одну графическую работу просили 69 тысяч рублей. Интересно, откуда они всплыли? Понятно, что на Авито не обозначен владелец этих работ. До сих пор наследие Жданова где-то всплывает. Работая над книгой о неформальном искусстве Ростова, я находила множество репродукций Жданова. Но вот где находятся оригиналы, непонятно.
Можно сказать, что выставка «Последний Пан» носила информационно-просветительский характер. Кроме работ Жданова, были представлены скриншоты его писем. Жданов был достаточно закрытым человеком, как и многие нонконформисты он был абсолютным индивидуалистом. Возможно, люди прочитав эти письма, открыли для себя что-то новое в Жданове. Я думаю, что майская выставка стала пробным шаром, началом пути по популяризации творческого наследия Жданова.

 Жданов — знаковая фигура в авангарде и неформальном искусстве 60-х годов прошлого столетия. Она важна для понимания нонконформизма тех лет. И это не только региональная, ростовская, история. В семидесятые годы Жданов переехал в Москву, был знаком и с московскими художниками, в частности с Оскаром Рабиным. Я считаю, что он недооценённый художник. И в России, и за рубежом. Мы знаем, что у Нортона Доджа (доктор философии Гарвардского университета, один из крупнейших коллекционеров советского неофициального искусства) были в коллекции его работы, он видел слайды работ Жданова. Додж говорил, что когда увидел работы Жданова в большем количестве, понял что это не просто серьёзный художник, а художник, достойный музейного уровня и мирового признания. С другой стороны, были коллекционеры, которые собирали Жданова уже давно. Тот же Талочкин (Леонид Прохорович Талочкин (1936 — 2002, российский коллекционер неофициального советского искусства 1950—1990-х годов).
Для меня Жданов — художник музейного уровня. Замечательно, что в РОМИИ теперь — с подачи Фесенко — есть его работа «Пан летящий».

Да. О Жданове недавно говорил коллекционер Сергей Александров. Он говорил, что наибольший потенциал роста в цене имеют нонконформисты. В сентябре 2023 года в Московском музее современного искусства проходила выставка «Единицы времени» из коллекции Сергея Александрова. Были представлены 12 ключевых авторов неофициального искусства, в том числе и Жданов. По мнению этого коллекционера, Александра Жданова зрители почти не знают, как, впрочем, и многие специалисты. Но на выставку «Лицом к будущему. Искусство Европы 1945–1968» (2017), проходившую в ГМИИ им. Пушкина, иностранные кураторы отобрали 15 работ из коллекции Алксандрова, в том числе картину Жданова «Я живу здесь». Она висела рядом с лучшими вещами Булатова, Кабакова, Мастерковой, Плавинского. При этом Булатов и Кабаков стоят по миллиону долларов, а Жданов, грубо говоря, пять тысяч долларов. Так что цена не всегда правильно отражает место художника.

Это мало… Интерес к Жданову был давно, его ценили, но не пропорционально таланту, значимости. По большому счёту, у нас недооценён и Тимофей Теряев… Есть художники, которые сами себе менеджеры, они умеют себя продвигать. Есть художники, которым повезло, и их продвигают те же самые коллекционеры. Но не все коллекционеры продвигают какого-то отдельного художника. Есть коллекционеры, которые продвигают свою коллекцию… Жданов был достаточно сложным человеком, эта самая закрытость мешала его популярности. Судьба художника — это дело случая. Сейчас очень важно чтобы мы здесь, на родине Жданова, приложили какие-то усилия, для того чтобы вернуть миру, вернуть истории искусств это имя.

Пока это только галерея ZHDANOV — Кисляков, Дурицкая, Фесенко. Юрий Фесенко вообще значимая фигура для этой истории. Он абсолютно бескорыстно, на мой взгляд, пытается восполнить пробел в истории донского и отечественного искусства, он всё время пытается напомнить о значимости художника. Но, кстати, популяризация Жданова идёт не только с Дона. Московский искусствовед Татьяна Вендельштейн (она передала коллекцию Талочкина в дар Государственной Третьяковской галерее) говорила, что необходимо издать каталог работ или монографию о Жданове. Наша проблема в том, что нам просто не хватает денег на дальнейшее продвижение Жданова. В нашем музее (РОМИИ) на полиграфическую продукцию не выделяются средства. Если бы музей сам заработал что-то, то мы могли бы рассчитывать на публикацию. Но мы не настолько много зарабатываем… Надо понимать, что необходима большая работа хотя бы даже по каталогизации работ Жданова. Это работа не одного дня.

Это удивительно, что на почве махрового соцреализма появилась такая фигура как Жданов. Не зря же его отчисляли из училища, удивительно, что он стал пионером ассамбляжа в СССР. Сначала Жданов был увлечён коллажом, собирал — как он его называл — мусор для своих работ. Потом перешел к ассамбляжу. Коляска, по словам ростовского художника Валерия Кульченко, была найдена на железнодорожном переезде в районе Мясокомбината. Это было удивительно для того времени.

Об этом можно только догадываться. Хотя понятно, что для художников того времени это была закрытая информация. По неофициальным каналам что-то доходило. На мой взгляд, Жданов интуитивно доходил до многих вещей. Это не было влиянием зарубежных художников. Это как в случае Коровина: говорят, что он увидел французский импрессионизм, и стал импрессионистом. Но он был импрессионистом и до того как увидел французов... Я считаю, что часто художники идут параллельными курсами, не надо искать влияние западных художников на творчество Жданова, оно было уникально. Он сам до этого дошёл, интуитивно.

Я считаю, что это будет не совсем продолжение майской выставки в Музее изобразительных искусств. С одной стороны, мы продолжим разговор о Жданове как о незаслуженно забытом художнике. В то же время эта выставка позволит взглянуть на творчество Жданова под другим углом. Это будет взгляд Юрия Фесенко, художника, который хорошо знал Жданова и был его единомышленником. Сам Фесенко всячески старается преуменьшить свою роль в этом проекте. Он говорит, что не хочет, чтобы зритель решил, что за счёт Жданова он выдвигает себя на главную роль… Он говорит об абсолютной вписанности творчества Жданова в современное искусство. Он показывает Жданова сквозь призму энвайронмента (environmental art — средовое искусство).
На мой взгляд, этот проект открывает множество тем — о соотношении времени и пространства, о восприятие себя через другого. Куда нас заведёт современное искусство, куда движемся мы?
На графическую серию «Зимние Паны» Жданова вдохновила повесть «Чудище из Ваккареса» французского писателя Жозефа д’Арбо (1874—1950), написанная на провансальском языке. Жданов «переселил» провансальского Пана в окрестности Звенигорода.
Юрий Фесенко, работая этим летом во Франции над своим энвайронментом «Другой», создал из трав Прованса бегущего персонажа — Пана. И затем переместил это изображение в окрестности Звенигорода, тем самым вернув Пана из Франции в Россию. Также фотографии фрагментов работ Жданова были сняты на фоне пейзажей Прованса. Оказалось, что они идеально подходят друг другу, ждановский Пан вписался в новую среду.
Не существует границы между реальностью и мифом.
На мой взгляд, открываются смыслы, которые, может быть, и не входили в планы Фесенко. Мало того что Юрий выступает в роли Другого и оценивает работы Жданова, сам Жданов позволяет иначе интерпретировать творчество Фесенко. Умерший художник заставляет по-новому посмотреть на творчество живого художника.